Ну что говоришь? Не может грузин быть нормальным человеком: все они очень жестокие люди. Порой так взглянет, что у меня матка сразу опускается.
Сейфула покосился на нее и подумал какая славная девчонка; жаль, что собой торгует.
На стоянку подкатила машина, заглушили мотор, хлопнула дверца.
Ну все, сворачиваемся, клиент повалил, девушки в четыре руки очистили стол, снеся все блюда и сковородку на кухню.
Сейфула остался на месте, допивая пиво из бутылки.
Отворилась дверь, и вошел молодой человек в кожаной импортной куртке.
Здравствуйте! У вас здесь тепло и тихо просто рай! А на перевале выпал снег машин скопилось! Не всякая сейчас способна на такой подъем по накату резину-то поменяли.
Сейфула кивнул на приветствие. Гость огляделся.
Вижу покормите, а переночевать не найдется?
Гостиница в городе. Вот меню, сказала Ася, выходя из кухни.
Шашлык можно?
Придется подождать.
Ну, как везде, гость присел. Тогда для начала кофе, черный, без сахара, нерастворимый.
Ася снова ушла на кухню. Сейфула к мангалу. С клиентом осталась Вика.
Из Челябинска едете? спросила она.
Гость с улыбкой взглянул на нее:
Голубушка, вы не местная? Перевал-то у Таганая. Да, кстати, почему у вас такое странное название «Вдали от жен»?
Почему странное?
Намекает на что-то.
Не намекает, а прямо говорит вам нужна женщина? Я к вашим услугам.
Ну и как это будет выглядеть? без комнаты и постели.
Можно в машине.
Вошла Ася с кофе:
Шашлык уже на мангале.
Поставила чашечку и снова вышла, сговор продолжился договаривающие стороны ласково смотрели друг на друга.
В машине губками?
А как вы хотите?
Сколько берете?
Стольник.
Можно я кофе попью, пока вы работаете?
Пейте, только на голову мне не пролейте.
Оба поднялись и пошли к машине молодой человек с чашечкой кофе в руке.
Шашлык был готов.
Подержи его в сторонке от жара, чтоб не остыл и не пересох, попросила Ася. Клиент с Викой пошли в машину. Ждем
Что-то кольнуло Сейфулу в самое сердце. Вика, жизнью трёпаная, но сохранившая, по его мнению, толику очарования с такими чудесными, редкими глазами! сейчас отдается за деньги первому встречному-поперечному, этому хлыщу в кожаной куртке.
Вот она высшая независимость собственного достоинства! Кашапов всякое на зоне видал. И как мужиков опускали, делая «машками» за пайку или просто силой. Их было не жалко
Но женщина, гордая и недоступная, какой она блазнилась Сейфуле из-за колючей проволоки, должна быть Черт! Никто ничего ему не должен каждый зарабатывает, как умеет.
Стало грустно.
Ты не женат? спросила Ася.
И не женюсь, на вас наглядевшись, буркнул Кашапов и вставил в рот сигарету.
Осуждаешь? Ну-ну. Будь у меня фигурка Вики, я бы тоже в путаны пошла. Что смотришь? Осуждаешь? Знаешь, сколько они зарабатывают?
А как же семья, дети, счастье?
С мужиком-то счастье? Не смеши меня. А дите я себе сама рожу и воспитаю были бы деньги
Вернулись ушедшие в машину. Гость занялся шашлыком. Вика, взяв из холодильника бутылочку пива, села за столик в конце зала. Лицо ее было озабоченное и с особенным, необыкновенным оттенком собственного достоинства. Но глаза помягчели, не так кололи.
Сейфула даже удивился.
Поужинав, путник уехал в город искать гостиницу. Ночь уже вступила в свои права. Девчонки сели чаевничать. Сейфула не пошел отдыхать в свою каморку, сказал: «Днем выспался» и подсел к ним.
Сколько заработала сегодня, подруга? спросила Ася.
Пока четыре сотни! с кислой усмешкою сказала Вика.
Да етижтвоюмать! Живут же люди
Не завидуй. Половину Ираклию придется отдать. Маме на лекарства, себе на косметику На моей работе миллионером не станешь.
М-да А красота иссякнет, куда подашься?
То-то и оно. Останутся две альтернативы на кладбище или химкомбинат
Поняв, что этот бабский треп не для его ушей, Сейфула отправился наконец в коморку охранника, где под матрасом действительно обнаружил обрез двуствольного ружья 16-го калибра и патронташ, набитый патронами.
Неведомо почему стало еще грустней.
Кашапов прилег.
Прикрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти лицо Анюты вот тело ее он хорошо запомнил: и восковую мягкость, и податливость. В его руках она была ласковой марионеткой, хотя порой постанывала похотливой бабенкой. Впрочем, Сейфула и сам не молчал зверем рычал, впиваясь в женщину и упиваясь ее взаимностью. С мучением, но таки припомнил ее лицо она уходила и оглядывалась, звала его за собой. Или это был уже сон?
Иногда снятся странные сны невозможные и неестественные. Иногда настолько реальные, что тут и холодный пот от страха, и поллюции, от исполненного якобы желания, и вообще черте что! Иногда оставляют загадку, которую невозможно сразу разгадать, а потом и припомнить.
Кошмары снятся, когда желудок до отказа набит мясом. Душа насытившегося и душа погибшего (животного) вступают в противоборство кто кого? Поговаривают, именно от ночных кошмаров после сытного ужина на Западе ставят клизмы, а в Казахстане суют два грязных пальца в рот.
Сейфула видел во сне маленького ребенка. Он играл подле него, лепетал что-то на своем детском языке. Потом малыш замолк, облокотился на его колено, и подперши ручкой щеку, поднял головку и задумчиво посмотрел Кашапову в лицо. Кажется, Сейфула узнал его. Ну конечно, это он сам в малолетстве
Что же он так смотрит осуждает? просит защиты? пытается узнать? или уже узнал и пытается понять, что же с ним стало теперь? Кошмарный сон! Невинные глаза пронзают до самого сердца.
Ах, Сейфула-Сейфула, где ты был? куда ты попал? Беги отсюда, пока не пропал!
Кашапов вышел из коморки после полуночи. Девчонки кемарили в обеденном зале одна привалившись к столу, другая откинувшись на спинку скамьи.
Идите спать, я подежурю, сказал охранник и вышел на улицу.
Светлая, прозрачная ночь показалась ему еще светлее обыкновенного. С запада, где были горы, поддувало холодным и чистым ветерком.
На перевале снег прошел вспомнил Кашапов. Закурил. Где-то послышалась ему отдаленная музыка. Наверное, поблизости есть ресторан подумал охранник. Впрочем, и для него поздновато
Вышел со стоянки на дорогу и увидел женщину в куртке с капюшоном, свитере, брюках и кроссовках, бредущую ему навстречу. На груди у нее висел транзистор из него-то и лились негромкие звуки музыки.
Как вы здесь очутились? спросил Сейфула.
А вы кто? кажется, она совсем не смутилась, хотя: ночь, дорога, она одна и незнакомый мужчина
Я охранник этого заведения, он кивнул на харчевню.
Мм-м «Вдали от жен»? прочла она подсвеченную вывеску. А я мужа ищу не у вас ли он шнырится?
У нас сейчас никого нет. Жаргон лагерный откуда?
Да шучу я. А про мужа образно я не замужем. Иду из деревни в городскую общагу. Я на химкомбинате теперь работаю там все так базарят, не удивляйтесь. Деньги до копеечки маме отдала: ей нужнее, а мне с попуткой не повезло все двадцать верст пехом.
Так никто и не подобрал?
Сволочи люди. Чашечкой горячего кофе не угостите? Я продрогла.
Заходите.
Но денег нет
Я понял.
Сейфула включил в обеденном зале свет, кивнул гостье: «Присаживайтесь» и прошел на кухню. Через несколько минут вынес на подносе две дымящиеся паром чашечки, и к ним открытую баночку растворимого кофе, две ложечки, сахар в сахарнице и печенье.
Вы знаете, который час?
Половина первого. Общага в час закрывается в выходной, когда танцы в ДК. Ну ничего, девчонкам в окно покричу и что-нибудь придумаем, она засмеялась.
Ему понравился ее смех чистый, задорный. Сердце его сильно стучало, мысли путались незнакомка была будто из сна. И у него возникло желание.
Она что-то говорила ему, прихлебывая кофе. Но он молча смотрел на нее сердце его переполнилось похотью и заныло от боли. Он почувствовал такой позыв плоти, с которым, пожалуй, ему и не справиться.