О времени показа передачи о лесхозе, что само по себе было событием необычайным для жителей Залесья, совсем не разбалованных вниманием, знали все, особенно постаралась Борец. И утром наступившего воскресного дня другой темы для разговоров в селе и лесхозе не было. Ну а Нексин, как и ожидал, в результате такой рекламы очень быстро смог завоевать в первый же месяц пребывания на новом месте так нужное уважение сельчан. Они, только завидев его, почтительно смолкали, украдкой оглядывались, провожая взглядами благодарными за то, что о них теперь знала вся страна. Больше всех, пожалуй, зауважала его Борец. Она ближе других находилась около Нексина и была счастлива оттого, что не ошиблась в своих ожиданиях с новым начальником, от которого напрямую зависела в том числе ее дальнейшая работа на привычном месте.
Сам Нексин от этих похвал, которые были искренними, и от других, пусть несколько сдержанных, например, от главного инженера, который считал Нексина назначенцем, не достойным места директора, чувствовал себя превосходно. Его шкала самооценки уверенно ползла вверх, и впервые за многие месяцы он снова ощутил себя важной фигурой, окруженной менее значимыми, и с трудом сдерживал самодовольство, готовое, как пена из открываемой бутылки шампанского, вырваться наружу. Он старался представить себя руководителем современным и либеральным, всем своим видом подчеркивал безразличие и равнодушие к такому вниманию его персоне, и это у него неплохо получалось, но искушенный человек все равно мог разглядеть в его поведении наигранность и неправду.
Нексин не мог дождаться похвалы от Хромовой. Ей он умышленно не сообщал о снимаемом репортаже, о времени выхода в эфир передачи, пытаясь показать равнодушие и безразличие к событию как слишком заурядному. Но она и не знала о телевизионной передаче с его участием, и не упомянула о ней ни разу при их ежедневных разговорах по телефону. Это его сильно расстраивало и даже бесило. Так продолжалось неделю, и вот, наконец, у него по коже пробежал приятный озноб от восторга, когда услышал от нее, что, оказывается, его показывали по новостям, видели их общие знакомые и, какая досада! не видела она. Она начала его журить и упрекать за то, что он ее не предупредил о столь важном событии Нексин даже не заметил наигранности в её голосе, очень довольный тем, что и она, наконец-то, узнала о передаче, врал, что был очень занят все последние дни и как-то совсем упустил из внимания сказать; ну а если честно, то и не придал особого значения тому, что его снимали для телевидения А после того, как Елена Аркадьевна посетовала о его излишней скромности, он спросил: «Это кто же тебе сказал о передаче про Залесье?» «Баскин ответила она, не задумываясь, но тут же поправилась: Михаил Леонидович Баскин сказал»
Нексину в эту счастливую минуту его жизни меньше всего хотелось слышать данное имя. Он с болью и досадой в сердце подумал: «Почему снова Баскин, причем в самый неподходящий момент?..» Но не это было главным, что его огорчило. Елена Аркадьевна, заканчивая разговор по телефону, сказала голосом, как ему показалось, вовсе не теплым, не таким, как говорят с дорогим и близким человеком, а каким-то дежурным, который окончательно испортил его хорошее настроение: «Ладно, дорогой, так уж и быть, прощаю тебе Но не забывай впредь о подобных серьезных вещах, потому что это имеет для нас большое значение»
А на следующий день, прямо с утра, Нексину позвонил и сам Баскин. Он был очень любезен и поздравил Нексина. «Алексей Иванович, сказал он, ты был просто великолепен Себе представить не можешь, как все наши были удивлены твоим появлением на экране, а многие просто завидовали тому, как предстал в новом амплуа Ведь чего греха таить, многие тебя уже хоронили Я доволен, что все получилось, тебя снова увидели, знают, где ты, знают, что занялся серьезным бизнесом. Думаю, ты это теперь и сам начал понимать Слушай, но ведь это нужно как-то отметить?..» «Буду только счастлив увидеть тебя, ответил Нексин, стараясь придать голосу как можно более радушия. Приезжай, посидим, поговорим, если хочешь, организую охоту. Есть здесь один старик большой, говорят, мастер по этому делу, а ты, как знаю, большой любитель». Баскин в ответ даже защелкал языком от восторга и сказал, что ради этого непременно приедет в ближайший выходной.
Когда Нексин положил телефонную трубку, Борец, словно следовавшая за его каждым шагом, тут же заглянула в кабинет и угодливо спросила: заносить ли кофе и что он будет заказывать на обед?.. Этот вопрос стал для нее правилом. Дело в том, что Нексин имел давнюю привычку не завтракать. У него для этого были две причины. Первая несмотря на его способности в нужный момент организоваться и проявить упорство в достижении цели, он имел слабость ему очень трудно было по утрам просыпаться и вставать. Нексин тянул с этим до последнего, не желая тратить сон на завтрак, зная и то, что на работе услужливые секретарши обязательно подадут кофе или чай с чем-то вкусненьким. Вторая причина за лучший завтрак он считал именно что-нибудь сладенькое, потому, как уверял когда-то его знакомый диетолог, «мозги после сна включаются лучше всего именно от небольшого количества сладкого, а вовсе не от привычной еды». Вот и сейчас Борец принесла ему большую чашку ароматного кофе и на тарелке, накрытой тканевой салфеткой, кусок домашнего слоеного торта с кремом, приготовленным на натуральных сливках с соком брусники.
Изумительно! сняв салфетку, сказал Нексин, вперив глаза в кусок торта. Вдохнул запах горячего кофе и добавил: Чудесно!.. Нина Викторовна, вы меня балуете. Признаться, я даже не припоминаю, чтобы где-то пробовал что-то подобное.
Борец зарделась от похвалы:
Спасибо, Алексей Иванович, для хорошего человека и готовить приятно.
В ее ответе было и лукавство, и правда. Она лезла из кожи вон, стараясь угодить новому директору, и у нее это получалось. Даже дома, после работы, все свободное время по вечерам что-то изобретала, пропадая на кухне, чем вызывала недовольство и даже ревность мужа, работавшего трактористом в лесхозе. Но она, как безусловный лидер в семье, а ее авторитет в семье был прежде всего связан с занимаемой в лесхозе важной должностью, которую нельзя было потерять, спокойно отвечала мужу, что так надо, либо вообще оставляла его эмоции без внимания, делая свое. О ней на селе любили сказать, что «в ее семье не как должно быть муж-голова всем правит, а как у рыб или птиц хвост рулит». Выслушав приятные слова Нексина, она сказала:
Александра из столовой просила передать, что сегодня может приготовить блюда из мяса или рыбы. Свинину закупили только вчера у местного фермера, а рыба мороженая. На гарнир предлагается картофель, гречка, рис.
Нексин проглотил кусок торта, отпил кофе и, облизываясь, как кот, не скрывая удовольствия от провалившегося в него сытного торта и чувства комфорта от приятного чертовски, как оказывается, положения в новой должности директора лесхоза в этом не таком уж и плохом местечке под названием Залесье, сказал:
Попросите Александру, чтобы сделала отбивную и к ней жареный картофель, такой, знаете ли, с корочкой. Этого будет достаточно. Ну и, как обычно, салат из овощей, а из напитков морс клюквенный, мне он очень понравился.
В столовой лесхоза Нексин успел пообедать несколько раз в общее время. Так случилось он сам себя потом винил в этом, хотел продемонстрировать, что со всеми заодно, свой человек, разделяющий с коллективом не только работу, но и «общую чашу». Хватило показухи ненадолго. Не нравилось Нексину ни то, что все, словно сговорившись, оглядывались на него, так что он, поднося ложку ко рту, всякий раз испытывал дискомфорт; ни общая атмосфера шума и разговоров, общающихся между собой людей, а главное их спецовки и разные несъедобные запахи, кружившие в воздухе вместе с запахами еды. Он, как бы между прочим, сказал об этом Борец. Буквально на следующий день все изменилось. Борец зашла к нему в кабинет вместе с заведующей столовой, она же повар Саша. К ней все так и обращались: «Саша» или «Александра» кому как нравилось. По возрасту Нексин ее определил сначала в свои ровесники, может, чуть моложе; но позже, по документам из личного дела, узнал, к удивлению, что она немного старше его. Она действительно выглядела моложе потому, может быть, что постоянно была занята, двигалась, отличалась хорошими физическими данными; была стройна, изящно сложена, у нее были по-девичьи острые груди, а прическу носила короткую, как у подростков, с крашенными под серебро волосами, так что было трудно определить их настоящий цвет. Самым интересным в ней были замечательные глаза: большие, широко распахнутые серо-голубые, как будто кукольные. Но, приглядевшись ближе, первое впечатление менялось, становилось понятно, что оно обманчиво: глаза были с налетом грусти и какой-то (только это и выдавало ее настоящий возраст) усталости, которая собиралась лучиками мелких морщин в уголках глаз. Но от этого она вовсе не проигрывала, наоборот, казалась еще интереснее и не была лишена какой-то загадочности, которая всегда присутствовала в ее взгляде.