6
«Лишь одного всегда страшиться надо
Вредить другим. Я так сотворена,
Что без вреда парю над бездной Ада.
Я не боюсь кромешного огня»
(«Божественная комедия», Данте Алигьери)
Знаете, кто учится на факультете психологии? Открою вам маленький секрет те, кто пытается доказать, что в силах решить чужую проблему. Им настолько страшно начать с себя, что выбирают рыться в головах у других. Это ведь гораздо проще, тогда не придётся анализировать собственные поступки. А всё просто потому, что они не знают, что им с собой делать. Правда, мам?!
Чем больше я стала заниматься самоанализом, тем отчётливее я стала это понимать. В воспоминаниях то и дело всплывает недовольное Женькино лицо и её бубнящая интонация: «У тебя есть дурацкая привычка учить других жизни». Это правда, есть такое. И, наверное, она действительно дурацкая. Но я делаю это не потому, что считаю себя самой умной, а потому что устала терять близких мне людей. Это очень эгоистично, но мне было важно спасти других ради себя самой. Чтобы больше не испытывать боль потери. Но как можно исцелить кого-то, если сам не до конца «здоров»?
У меня всегда было маниакальное убеждение в том, что окружающим меня людям нужно спасение. Может и так. Но ещё, зачастую, им надо, чтобы их просто оставили в покое. Маленькая Алина тоже нуждалась в этом покое. Но, почему-то, её мама считала наоборот. Вместо того, чтобы помочь своему «внутреннему ребёнку», она устраивала сеансы гештальт-терапии четырнадцатилетней дочери. Чёрт тебя подери, мам! Какой, нахрен, гештальт в таком возрасте, да ещё и в начале двухтысячных?! Ты серьёзно?! Сказать, чего я хотела? Чтобы ты от меня отстала.
Отстань и просто люби меня этого будет достаточно. А ещё, пожалуйста, перестань «лечить» других. Себе помоги сначала. И я тоже буду этому учиться.
До сих пор отчётливо помню, как на одном из наших сеансов, где ты принудила меня разбирать родовую систему, я сказала: «Всё это дерьмо закончится на мне». Прошло семнадцать лет, и вот сижу я сейчас и думаю, а на кой я решила взять на себя такую ответственность. К чему ты, блин, меня готовила, мама?
«Ты мудра не по годам», я помню, с какой гордостью ты говорила мне это. Знаете ли, маминька, лучше бы я была счастливой. Ведь из счастливых детей вырастают счастливые взрослые. Но откуда тебе было это знать, если бабушка была отвратительной мамой. Спасибо, что ты не она, ты в миллиарды раз лучше. А я буду лучше, чем ты. И пускай всё это будет круговоротом сансары, который остановится на мне. Пора уже, наконец, распутать эти кармические сети.
7
Тому, кто винит других, предстоит длинная дорога.
Тот, кто винит себя, уже прошёл половину пути.
Тот, кто не винит никого, дошёл до конца
(Автор неизвестен)
В состоянии ли человек, не знавший родительской любви, сам создавать и передавать эту любовь дальше? В большинстве случаев нет. Моя мама смогла, за что я всегда буду ей благодарна. Я благодарна ей за любовь, которую она даёт мне, несмотря на то, что её этой любви не научили. Безусловно, я бы сошла с ума, если бы меня растили в тех условиях, при которых воспитывалась она сама. Я благодарна тому, что сейчас у меня есть ресурс передавать эту любовь дальше, своему ребёнку.
Чем старше я становилась, тем больше я обнаруживала в своём окружении людей, которые были «больны». В какой-то момент, такая плачевная статистика стала, мягко говоря, меня пугать. Помню, как выстраивала различные гипотезы на этот счёт, начиная с теории заговора и заканчивая роком судьбы. Пыталась систематизировать хаотичные мысли и избавиться от убеждения, что в городские резервуары с питьевой водой добавили яд, отравляющий сознание. Очевидно, что эта мысль была бредовой, но порой она казалась такой реальной особенно в те минуты, когда были нужны ответы. Позже, мысли о масонских интригах сменились на естественный отбор Дарвина.
На одной из «свечек» (так назывался одноподъездный девятиэтажный дом) красовалось граффити: «Мы все больны собой». Сколько я себя помню, меня коробило каждый раз, когда я проходила мимо этой надписи. Такая пафосная, коряво написанная баллончиком с чёрной краской, цитата, с ошибками и подтёками. Как же сильно она меня раздражала. Будто абсолютно каждому есть дело только до своего отражения в зеркале и не более. Когда я пыталась представить себе человека, написавшего эти строки, перед глазами всплывал образ самовлюблённого нарцисса.
К тридцати годам смысл этих слов приобрёл для меня совсем иной смысл пора признать, кажется мы действительно все БОЛЬны, просто каждый по-своему. У каждого из нас свой травмирующий, уникальный, неповторимый опыт. Свой собственный ад. Да, трагические события могут быть частично схожи, но в каком-то смысле каждый из нас одинок в своих ощущениях. И в «болезни», которую эта боль порождает. «Душевнобольные» это слово ни с чем хорошим у вас не ассоциируется, правда ведь? В голове тут же возникает такая картинка: страдалец в белой смирительной рубашке, скованный по рукам и ногам. Но ведь если разобрать это слово на производные, то получится: «Боль души». Боль, с которой не справилась душа и которую, по итогу, не выдержало тело.
Поначалу меня пугало резко возросшее количество людей с психическими заболеваниями. А потом до меня дошло, что они всегда были здесь, просто в силу отсутствия знаний и опыта, а может даже из-за самого простого нежелания признавать наличие проблемы, мы их не замечали. Мы так отчаянно делали вид, что всё хорошо. Что со всеми нами всё в порядке.
Я так долго сетовала на судьбу за её несправедливость ко мне. Кричала в воздух: «Ну почему я? Почему я должна проходить через это? Почему именно моя мама больна? Да какого?! За что мне всё это?!». С одиннадцати лет я жила с ощущением тотальной беспомощности скоро рассвет, а выхода нет. Как во сне. Будто всё это нереально, с кем-то другим происходили все те страшные события, которые в реальности происходили со мной. Кто-то придумал, что мы получаем ровно тот опыт, ради которого пришли в этом мир. Ну что же, посмотрим. Пусть сегодня я буду думать, что судьба хочет сделать меня сильнее, а не пытается свести в психушку. А завтра снова буду выть от отчаяния и пытаться содрать с себя кожу.
Хоть я и рыдаю при каждом депрессивном эпизоде, что мне такой опыт никуда не всрался, и я о нём не просила, но где-то в глубине души хочется верить, что если я достойно пройду этот путь и смогу дойти до конца, то у меня получится разорвать порочный круг. Я смогу сломать колесо сансары, на котором вертит вот уже не одно поколение моего рода.
Мамина болезнь заставила меня взглянуть на этот мир под другим углом. Она научила меня ещё большему состраданию и эмпатии. Научила видеть самую суть, причину, точку отсчёта, с которой всё началось. Будто бы готовила меня к чему-то.
И знаете на что это похоже? Когда находишься во тьме так долго, что со временем твои глаза привыкают, и ты начинаешь видеть путь, по которому следует идти.
8
Выбор это маленькая смерть.
Когда вы выбираете один из вариантов, другие неотвратимо погибают
Хотелось бы мне того или нет, но я хорошо помню своё детство. Мне было одиннадцать лет, когда моя мама попала в автомобильную аварию, и с того момента моя жизнь разделилась на «до» и «после». И только сейчас я отчётливо стала понимать, что, когда начали проявляться первые симптомы маминого заболевания, она пыталась заботиться обо мне ровно настолько, насколько могла. Но когда я была маленькой, то была искренне убеждена, что моя родная мама меня ненавидит. И горечь этих воспоминаний вперемешку с чувством беспомощности, идущие за мной попятам с самого детства, порой гораздо сильнее здравого смысла.