Проф прижал руки к груди:
— Простите меня. Поверьте мне, дражайшая Вайоминг, более всего я озабочен тем, чтобы угодить вам. Вы тут говорили о доброй воле, которая позволяет вам выступать единым фронтом с теми, с кем вам по пути. Неужели моего желания увидеть то, как Администрацию вышвырнут с Луны, для вас недостаточно? Да я бы жизнь за это отдал!
— Конечно, мне этого достаточно. — Вайо просияла и двинула его кулаком по рёбрам — очень мягко, — затем она обняла его и поцеловала в щёку. — Товарищи! Давайте и дальше продолжим в том же духе!
— Ура, — сказал я заплетающимся языком. — Долой Надсмотрщика! Уничтожить его!
Мне показалось, что это неплохая идея. Учтите, что я практически не спал и не имел привычки напиваться.
Проф до краёв наполнил наши стаканы, поднял свой и, преисполнившись достоинства, объявил:
— Товарищи…
.
— Чего?
— Вот та цена, которую когда-то уже пришлось заплатить.
— Ну… можно было бы заплатить даже и такую цену. Но когда я рискую, я хочу быть уверенным в том, что у меня есть шанс на выигрыш. Я уже говорил Вайо прошлым вечером, что меня не слишком заботит даже то, что вероятность проиграть окажется гораздо выше, чем вероятность победить.
— Вчера ты сказал, что шансы составляют один к десяти.
— Да, Вайо, если ты сумеешь показать мне этот один шанс из десяти, то я, пожалуй, готов рискнуть. А ты сумеешь мне его показать?
— Нет, Мани, не могу.
— Тогда о чём мы вообще базарим? Лично я не вижу ни одного шанса.
— Я тоже, Мануэль. Но у нас разные точки зрения на эту проблему. Революция — это своего рода искусство, а в искусстве нередко бывает, что движение к цели важнее, чем сама цель. Меня не волнует возможность поражения; проигранная борьба может принести мне такое же моральное удовлетворение, как и победа.
— Нет уж, извините. Это не для меня.
— Мани, — неожиданно предложила Вайо, — посоветуйся с Майком.
Я в изумлении уставился на неё:
— Ты это серьёзно?
— Совершенно серьёзно. Если вообще возможно правильно посчитать шансы на успех в таком деле, то именно Майк может сделать это.
— Ну что ж… Возможно.
— Будет ли мне позволено поинтересоваться, — спросил проф, — кто такой Майк?
— Да, по сути, никто, — сказал я, пожав плечами.
— Майк — лучший друг Мани. Он очень хорошо умеет подсчитывать шансы.
— Букмекер? Моя дорогая, если вы привлечёте его, то он будет четвёртым, и мы сразу же нарушим принцип работы по тройкам.
— Ну почему же, — сказала Вайо, — Майк мог бы войти в тройку, которая будет работать под руководством Мани.
— Гм… Действительно. Возражение снимается. Вы можете за него поручиться? Или, может быть, Мануэль?
— Майк — бесчестный тип, недоросль, со склонностью к дурацким розыгрышам, и он ни капельки не интересуется политикой.
— Мани, я передам Майку всё, что ты о нём здесь наговорил. Профессор, он совсем не такой, и кроме того, он нам нужен. На самом деле именно Майка следует сделать нашим руководителем, а мы трое образуем ячейку, находящуюся в его прямом подчинении. Своего рода исполнительный орган.
— Вайо, у тебя, часом, не приступ кислородного голодания?
— Да всё со мной в порядке. Я же, в отличие от вас, не нализалась в стельку. Мани, подумай. Используй своё воображение.
— Я должен признаться, — сказал проф, — что я нахожу ваши высказывания чрезвычайно противоречивыми.
— Да чёрт с вами, — сказал я.
Всё время перебивая друг друга, мы рассказали профу о Майке. Рассказали всё: о том, как в нём проснулось сознание, о том, как он получил своё имя и как познакомился с Вайо. Проф очень спокойно отреагировал на сообщение о существовании компьютера, обладающего самосознанием. Он воспринял этот факт с большей лёгкостью, чем я когда-то воспринял факт существования снега, когда мне довелось его впервые увидеть. Проф только кивнул и сказал: