Эльвиру похоронили на берегу, недалеко от могилы отца Альбуса, Александра. Отец Эльвиры был бледен и сдержан. Ни Амадеус, ни Альбус не слышали от него упреков. Только после того, как тело его дочери скрылось под грудой черных камней, он повернулся к Альбусу и, с ненавистью взглянув на него, сказал:
Я, как отец Эльвиры, проклинаю тебя. Мне не нужна твоя жизнь, но твои мучения мне хотелось бы видеть. И потому я говорю: будь рыбой и человеком. Рыбой днем, а человеком ночью. А если ты выйдешь из моря днем, пусть солнечные лучи сожгут кожу, обратив тебя в камень.
Сказав эти бессмысленные, по мнению Амадеуса и Альбуса, слова, колдун дотронулся своей холодной ладонью до лба юноши и пошел прочь. Слуга и молодой господин подумали, что их постоялец от горя сошел с ума и забыли его роковые слова.
Только ночью Альбус понял, что страшное проклятие не было пустой угорозой. Юношу бросало то в жар, то в холод, он то укутывался в одеяло с головой, а то сбрасывал его с себя. Сорвав с себя одежду, Альбус быстро спустился со скалы и бросился в море. В воде ноги его превратились в рыбий хвост, руки в плавники, а тело покрылось толстой, шершавой шкурой. Вместо красивого лица он теперь обладал мордой рыбы с острыми, смертоносными зубами. Он стал акулой. Сохранив человеческий разум, он превратился в морскую хищницу, злобную и коварную, мощную и стремительную, и неотвратимую, как сама судьба. Альбус бросал свое новое тело в глубины моря, и, рассекая воду, мчался к поверхности, чувствуя себя морским богом. Его пугала и, в то же время, радовала та сила, которая была заключена в его новом теле, сила хищника, не боящегося ничего в этом мире, даже самой смерти. В ярости он рвал на части попадающихся на его пути рыб, выхватывая их из косяка и разрывая на мелкие части. Вода стала его родной стихией, но он, в течение всего дня скучал по замку, по твердой земле и воздуху, а особенно, по своему человеческому облику. В глубинах моря он оплакивал несчастную Эльвиру и проклинал ее отца, которого она защитила и спасла ценой собственной жизни. Но наступала ночь, и Альбус выбрасывался на берег, чтобы снова встать на ноги, вскарабкаться по скале, пройдя знакомой ему тропинкой, и войти в свой родной замок. Его двойная жизнь продолжалась уже несколько месяцев. Новые ощущения поначалу ему даже нравились, но быть наполовину хищной рыбой, а наполовину человеком, оказалось тяжким бременем. Его личность раздваивалась, теряя свою цельность. А жизнь теперь состояла из рваных, лишенных смысла фрагментов. И не было надежды стать снова человеком. Оборотень, разрывая его сущность, побеждал. И надежда угасала.
4
Амадеус внимательно смотрел на своего воспитанника, который предавался невеселым воспоминаниям.
А знаешь, Альбус, наконец произнес он, Я заглянул в сундук этого проходимца.
Доедая обильный ужин, Альбус с интересом посмотрел на старого слугу.
И что же там было?
Несметное сокровище, ответил слуга, Драгоценные камни, украшения и золотые монеты.
Интересно, почему же рыбаки не присвоили этот сундук себе? Может, они не знали, что в нем находится?
Кто знает? произнес Амадеус, Этот человек внушает страх, а потом, он щедро платит за работу. Рыбаки не захотели рисковать. Ты же знаешь, что они суеверны.
Возможно, ты и прав, согласился Альбус, Но что стало с сундуком? Колдун увез его с собой?
Хотел увезти, сказал старый слуга. Но на море разыгрался сильный шторм. Рыбацкий баркас едва не перевернулся, и когда он накренился, черпнув бортом воду, сундук упал за борт.
Альбус оживился.
И колдун достал его?
Нет. Несколько раз он заставлял рыбаков нырять за сундуком, но их поиски не привели ни к чему. Сундук с сокровищами так и остался лежать на дне моря.
А что же он не воспользуется своими заклинаниями? задал резонный вопрос Альбус.
Я не знаю, ответил Амадеус, прислушиваясь к звериному вою ветра, который свирепствовал за стенами замка, Может быть, не сумел или не захотел применять колдовство на Черном острове. Остров же тоже обладает сильной магией, и наш замок, и камни, и даже воздух и море, его окружающие. В магическом месте труднее колдовать и опаснее. Думаю, что он еще вернется за своим ценным грузом.
Альбус придвинулся к старому слуге и похлопал его по плечу.
Я надеюсь отыскать сокровище раньше его, сказал он Амадеусу, И даже знаю где его надежно спрятать, чтобы никто до него не добрался. Есть у меня на примете одна подводная пещера, где я иногда отдыхаю после своего морского обеда. Там-то я и спрячу сундук. А с колдуном, если он еще вернется, я еще посчитаюсь. Он сделал из меня чудовище, наделил меня сверхъестественными способностями, но не подумал, что его проклятье может обернуться против него самого.
Когда Альбус говорил об отце Эльвиры, лицо его искажала ненависть, и оно превращалось в ужасную маску кровожадного монстра, готового разрывать человеческую плоть на мелкие куски. Старый слуга даже отшатнулся от своего воспитанника и в тайне, про себя, прочитал молитву, посвященную богу. Конечно, этот остров, на котором они жили многие годы был созданием Лукавого, который хорошо знал человеческую натуру. Греховность уже изначально была заложена в земную оболочку человека, в его помыслы и поступки. Лукавый умело нажимал на кнопки, которые назывались по-разному: эгоизм, похоть, страх, алчность и никогда не оставался без человеческих душ, которыми и питался. Черный Остров был его вотчиной, его миром, и молитва, обращенная Амадеусом к милосердному богу, скорее всего, с проклятого острова не дошла до трона Господа. А Альбус, движимый ненавистью, продолжал говорить:
Я не успокоюсь, пока не уничтожу его. Мой долг отомстить и за себя, и за Эльвиру, кровью которой испачканы мои руки по вине этого человека. Я верю, Амадеус, что после смерти колдуна, чары, которые он наложил на меня, исчезнут, и я снова стану нормальным человеком. Я не хочу всю свою оставшуюся жизнь быть оборотнем и прятаться от солнечных лучей.
Амадеус, уже не скрываясь от воспитанника, который мог не одобрить его поступка, искренне перекрестился.
Дай то бог, мой мальчик, дай бог, сказал он.
Его старые, покрасневшие глаза, заблестели от слез.
Старый слуга, кряхтя, выбрался из подземелья, где его кости ныли особенно сильно, и посмотрел в зарешеченное окно. На сером, предрассветном небе звезды гасли одна за другой. Альбус с бокалом красного вина поднялся за стариком.
Тебе пора, сказал Амадеус печально, Через час утро прогонит ночь, и на небо взойдет солнце.
Альбус с чувством благодарности и искренней привязанности пожал сухую руку Амадеуса.
Сколько же мне еще так мучаться? спросил Альбус у верного старого слуги, а может быть, у себя самого или у далекого бога, или у властителя проклятых душ Лукавого.
Не дождавшись ответа на свой вопрос, молодой человек допил вино, сбросил халат и быстро пошел к выходу. Обычно спокойное предутреннее море, обидевшись на черные скалы, обрушивало на них удары своих водяных кулаков. Порывистый ветер, завывающий, как голодная стая волков, трепал черные кудри молодого мужчины, пытаясь сбросить его со скалы на острые камни. Альбус спустился к морю, глубоко вдыхая свежий морской воздух. Тело его уже начинало меняться, обретая обтекаемую форму, более удобную для проживания в морской стихии.
Будь ты проклят, колдун! закричал Альбус, перекрывая своим криком вой ветра.
Он бросился в воду, рассекая своим телом рассвирепевшие волны. Его ноги превратились в хвост, руки в треугольники плавников, человеческое тело оделось в шершавую акулью броню. Акула поднырнула под волну, устремляясь к тихой и уютной пещере новому подводному жилищу Альбуса. Но мысли о сундуке колдуна не оставляли его. Он решил заняться делом и поискать затонувшие сокровища.