Проклятый морем
Александр Беляков
© Александр Беляков, 2023
ISBN 978-5-0059-6444-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Берег разбитых надежд
Воин стоял на берегу бурного северного моря. Злой, пронизывающий ветер трепал его светлые кудри. Пенные волны, поднимаясь высоко в небо, яростно бились о серые мрачные скалы. Взметались соленые брызги воды. Но он не отступал, не закрывался от беснующейся стихии плащом.
Жадно вдыхая воздух, пахнущий солью, воин подставлял лицо морскому ветру, чувствуя духовное единение с этими серыми камнями, суровыми свинцовыми тучами, которые плыли у него над головой, с волнами и бурей.
Викинг, высоко подняв над головой меч, славил одноглазого Одина, бога, повелевающего громами. И в это самое время над головой воина, высоко-высоко в небе проезжал Тор на своей могучей колеснице.
***
Ну что ж, произнес Гарри Мейер, режиссер фильма, просматривая только что отснятые и наспех смонтированные кадры, не так уж и плохо все получилось.
Нужную погоду ждали целую неделю. Арвид Андерсен, шведский актер, игравший викинга, противостоявшего разбушевавшейся стихии, жадно глотал горячий кофе. Режиссер подсел к нему и, закурив, с улыбкой произнес:
Не бойся, Арви, переснимать не будем.
Я на это очень надеюсь, ответил тот, в противном случае я схвачу воспаление легких.
Зато какой кадр получился!
Было бы неплохо внести в контракт надбавку за вредные условия труда, произнес угрюмо швед, две или три тысячи долларов меня вполне устроят.
На короткое время его льдисто-голубые глаза встретились с карими глазами режиссера. И в тех, и в других явно читалось осуждение.
Вы, скандинавы, очень практичный народ. Но я ожидал, что идея сыграть возможных предков вызовет в твоем суровом северном сердце больший отклик, пробурчал Мейер. Но Андерсен слишком устал, замерз и потому был скуп на эмоции.
А попробуйте сами простоять три часа на берегу сурового северного моря. Я посмотрю, сколько останется огня в вашем собственном сердце.
Мейер поморщился. Швед прекрасно знал, что другого актера на эту роль ему не найти, а если и найдется такой чудак, то запросит вдвое больше Андерсена.
А может, и впрямь стоит поискать кого-нибудь другого? нарочито равнодушно поинтересовался режиссер.
Попробуйте, точно так же равнодушно откликнулся Андерсен. С такой оплатой за час вам стоит начать со студентов театральных училищ.
Некоторое время они сидели молча. Сигарета постепенно догорела.
Ладно, не будем спорить, первым сдался Мейер, ты сегодня прекрасно поработал. Следующие съемки с твоим участием будут где-то через неделю, возможно, через две. Поэтому можешь съездить домой или еще куда-нибудь, отдохнуть. А над твоим предложением я подумаю.
Мейер хлопнул актера по плечу. Однако Андерсен прекрасно знал цену этим похлопываниям. Это означало, что никакой надбавки не предвидится. Швед глубоко вздохнул и начал собираться.
***
Съемки батальных сцен «Скандинавской саги» затянулись. Мейер, бывший одновременно и сценаристом, и режиссером, откровенно скучал. Средства, выделенные на съемку картины, стремительно таяли, а отснять пока что не удавалось и половины запланированного материала.
Через две недели приехал Арвид Андерсен. Он провел этот кратковременный отпуск с семьей, и, похоже, отдых пошел ему на пользу он тут же с головой нырнул в работу, и в его движениях, жестах появилось вдохновение. Теперь он не просто играл роль, а проживал жизнь викинга на съемочной площадке.
Глядя на это, Мейер решил отложить съемки батальных сцен, сосредоточившись на эпизодах с участием Андерсена.
А тот творил на съемочной площадке настоящие чудеса, бесконечно импровизировал, и Мейер, понимая, что картине подобные эксперименты идут лишь на пользу, не мешал ему. После каждого удачного дубля он даже аплодировал, а однажды специально заказал для Андерсена целый ящик хорошего пива, за что тот был несказанно благодарен. Постепенно отношения актера и режиссера, прежде сухие и рабочие, потеплели, и даже стали почти дружескими.
Фильм был почти готов оставалось доснять всего несколько сцен. Но у судьбы оказался собственный сценарий. И в нем она двумя резкими росчерками ставила крест на всей работе Гарри Мейера.
В тот роковой день они снимали эпизод на утесе, когда Андерсен, поскользнувшись на мокрых соленых камнях, на глазах у всей съемочной группы сорвался вниз, на острые скалы. Никто не успел среагировать. Все произошло слишком быстро мгновение назад светловолосый швед еще стоял на каменном выступе, а спустя секунду он уже лежал с разбитой головой у подножия скалы.
Оператор, охваченный ужасом, не сразу вспомнил, что камера до сих пор работает, и машинально продолжал снимать все происходящее и падение, и смерть, и режиссера, истерично кричащего «Выключите ее, выключите!».
По сценарию конец фильма был счастливым. Но ни о каком счастье теперь не было и речи.
Мейер не успел особенно сдружиться с Арвидом, но все же съездил в Гетеборг на похороны. Жена погибшего актера не сказала ему ни слова, но смотрела так, как будто это он был убийцей ее мужа. Ей хотелось кого-то обвинить. Она не верила, что все это просто нелепая случайность. Ей хотелось, чтобы кто-то был виновен. Чтобы кто-то взял на себя ответственность. Чтобы нашелся кто-то, кто не подумал, не предусмотрел. Но для того, чтобы предусмотреть чужую судьбу, надо стать провидцем. Провидцем Гарри Мейер не был.
Он возвратился домой совершенно разбитым и несколько дней пролежал в постели. И даже телефон отключил, чтобы его не беспокоили. Он знал, что не виновен, не всесилен, но в глубине души все равно чувствовал себя убийцей. Совесть не желала умолкать. Совесть шептала, что он мог бы сделать иначе вот здесь, продумать вот тут, а на тот злосчастный уступ не выходить вовсе?
Но разве мог он снимать эти сцены в павильоне на фоне декораций? Нет, не мог. Ему нужен был ветер. Настоящий. И море. Тоже настоящее, злое, холодное, соленое.
Постепенно Мейер пришел в себя. Фильм, его детище, следовало закончить любой ценой. Найти нового актера, доснять финал, отыскать дополнительный бюджет
Спустя несколько дней мучительных раздумий Мейер позвонил Хиггинсу, оператору, стоявшему за камерой в тот роковой день.
Хью, у тебя остались те кадры, которые ты снимал после смерти Андерсена?
Да, ответил тот после паузы. Но материал совсем сырой.
Мне нужно их посмотреть, произнес Мейер и положил трубку.
Через три дня уже они сидели в полутемном зале и снова и снова пересматривали эти жуткие кадры. И Мейер ловил себя на мысли, что они прекрасно вписываются в фильм. Этому сценарию не требовался счастливый конец его и впихнули-то туда в угоду продюсерам. Но раз сама судьба вмешалась в сюжет кто такой Мейер, чтобы спорить с ней?
Что мы будем делать, Гарри? нарушил затянувшееся молчание Хиггинс.
Что делать? переспросил тот задумчиво, а затем повернулся и взглянул на него в упор. Мы будем доделывать фильм.
Оператор недоуменно покосился на него, ожидая пояснений.
Мы вставим эти кадры в фильм. Снимем рыдающую жену викинга, смонтируем концовку, и этот фильм будет выглядеть так, и должен был выглядеть с самого начала.
Но в сценарии
этого нет и не могло быть. Я знаю. Я сожалею, что Арви погиб, но в его гибели нет ничьей вины. Разве мы знаем, что случится с нами завтра? Никто этого не знает. И если завтра я сорвусь с утеса а может, врежусь в обочину, попаду под колеса чьей-нибудь машины, отравлюсь дешевым виски, я уйду без сожалений об испорченной работе.
В зале повисла тишина.
Тобой интересовалась полиция, Гарри, сообщил Хиггинс как бы между прочим, я звонил тебе несколько раз, но тебя, видимо, не было дома.