Да Я прокашлялся, чтобы говорить чётче. Да, сделал всё вчера ночью.
Отец как-то слишком долго вглядывался мне в лицо, что я почти видел своё собственное отражение в его глазах. Обычно этот взгляд предвещал долгий и нудный разговор, который мог выбить из меня все силы, поэтому я улыбнулся и встал со своего места, однако сделал это осторожнее и как бы ненавязчиво.
Как вы с мамой собираетесь провести годовщину? спросил я, искусно меняя тему. Для большего эффекта я взял с полки небольшую фотографию в позолоченной рамке. Со смешком я добавил: Уже ведь сто лет прошло, если не ошибаюсь.
Выражение лица этого старика в миг изменилось, ведь все разговоры о его любимой жене, любви всей его жизни, как он говорил о ней и что бы это ни значило, в миг могли поднять ему настроение, а в глазах разжечься особенному огоньку. Обычно люди пишут книги, снимают фильмы и говорят об этих огоньках как о символе самого прекрасного чувства на свете, но умные люди понимают, что на самом-то деле это всего лишь иллюзия, которую каждый видит, как он сам хочет.
Да, сто лет и сто веков, сказал отец, улыбаясь и глядя на фотографию в моей руке. Мне кажется, с твоей мамой я провёл несколько жизней. И, конечно, нашу годовщину мы проведём в излюбленной твоей мамой Венеции, как только покончим с делами в Нью-Йорке.
Дела, думаю, пролетят незаметно, зная тебя, отец.
О, я на это надеюсь всей душой, сынок.
Я положил дурацкую фотографию обратно на полку и взглянул на своего старика. Вид его был уже потрёпанный долгими поездками в разные страны по работе. Отдыхал он гораздо меньше меня и часто засиживался допоздна в своём кабинете, и потом всю ночь я слышал, как его пальцы искусно управляются с клавиатурой ноутбука, пока он в очередной раз печатает какое-нибудь электронное письмо. Волосы давно поседели, а лицо обзавелось морщинами, прибавив отцу несколько лишних лет.
Когда-нибудь ты почувствуешь тоже самое, сынок, сказал он вдруг, и я даже сперва не понял, о чём шла речь. Наверняка ты уже чувствуешь что-то к дочке Лоусонов. Вы ведь столько лет знакомы и здорово проводите время вместе. Я вижу, как она на тебя смотрит.
А я вижу и чувствую, как ломаю ей шею, и я готов снова и снова проматывать эти картины в голове до тех пор, пока они не станут явью, подумал я, однако такие слова были бы весьма неуместны, так что я сдержался от подобных высказываний.
Возможно, ты прав, улыбнулся я, и на этом вроде разговор об этой идиотской штуке под названием любовь был окончен.
В дверь постучалась очередная горничная, предупредила, что юная мисс Аника Снелл уже приехала, и спросила, можно ли пустить её в столовую. Отец оживился и дал своё разрешение.
Мы оба встали из-за стола, как подобает истинным джентльменам, да и в принципе воспитанным людям, а за нашими спинами несколько подоспевших горничных принялись убирать со стола лишнюю посуду и недоеденные блюда.
Я взглянул на часы и снова вспомнил о запланированной на завтра вечеринке в честь своего дня рождения, и вновь мне стало дурно.
Дверь отворилась, и вместе с той самой горничной, что пришла оповестить нас о приезде моей новой помощницы пару минут назад, в гостиную вошла миниатюрная девочка в рубашке и юбке, которые напоминали наряд всяких сексуальных секретарш, каких мы сто раз видели в эротических сюжетах. Она держалась весьма скромно, однако в этой скромности словно были какие-то отголоски строгости. Сочетание более чем интересное, и я просто не смог сдержать ухмылки. На самом деле мысли о том, что моей новой помощницей может оказаться какая-нибудь полная женщина лет сорока, временами возникали, однако теперь, конечно, они затонули в моей голове окончательно.
Мисс Снелл, добро пожаловать! поприветствовал её отец, протягивая руку. Надеюсь, поездка вас не слишком утомила?
Нет, спасибо. Она слабовато улыбнулась и поправила светлую прядь, случайно выбившуюся у неё из пучка, собранного сзади. Благодаря вашему водителю мне было гораздо легче.
Когда настала очередь рукопожатия со мной, девочка посмотрела мне в глаза и широко улыбнулась, держась всё так же прямо и стойко.
Здравствуйте, мисс Снелл. Улыбнулся и я, взяв её маленькую белую руку в свою ладонь. Я Энтони, и я безусловно рад вас у нас приветствовать.
Приятно познакомиться, мистер Максвон. Надеюсь, я вас не подведу.
Её последние слова показались мне очень притягательными, в каком-то смысле даже непристойными и сладкими, так что я кивнул ей и едва сдержался от того, чтобы не ухмыльнуться.
Лола! громко позвал отец. Подойти сюда!
К нам поспешила немолодая служанка с очень пышными формами и большими щеками. Обычно большую часть своего времени она работала на кухне и благодаря этому, подозреваю, часто удостаивалась возможности захватить пару лишних калорий. Звали её Лола, но часто звучало и Лолли, будто бы она имела хоть какое-то сходство с леденцами. Сейчас она подошла к нам с обзавёдшимся красным пятном фартуком и попыталась его быстро снять. Наверное, мне не казалось, что она всегда пыталась флиртовать с моим отцом. Всё-таки я скорее всего был прав, считая, что она постоянно смотрела на него как на божество, спустившееся с небес.
Да, мистер Максвон? пролепетала она. Буквально. Она очень постаралась, чтобы её голос прозвучал приятно.
Это мисс Аника Снелл, новая помощница моего сына. Расскажите ей как тут всё устроено и проведите небольшую экскурсию. Если вдруг ей понадобится помощь, я доверяю её в ваши руки, Лола.
Конечно, мистер Максвон, засияла Лолли. Будет сделано.
Благодарю. Отец вытянул руку и взглянул на часы. Затем посмотрел на меня, многозначительно положив свою твёрдую ладонь на моё плечо. Я доверяю тебе все свои дела, сын, и уверен, ты справишься.
Справлюсь, кивнул я. Можешь на меня рассчитывать, отец.
Он довольно кивнул мне в ответ, попросил водителя, прибывшего минут пять назад и стоявшего возле дверей, заводить машину и натянул свой плащ, который быстро принесла всё та же Лола. Затем я проводил его до автомобиля, и он наконец тронулся с места, выезжая из двора и устремляясь прочь.
Погода на улице стояла весьма мрачная: дождь начал стучать по крыше, стекать крупными каплями по кустам, статуэткам и беседке, а облака всё собирались и собирались в крупные тучи. Наш особняк располагался в таком месте, что можно было часто приметить опускающийся туман, который особенно хорошо был виден именно вот в такую погоду. Вот и сейчас, когда дождь стал сильнее, всё вокруг окутала тонкая дымка. Я такую погоду просто на дух не переносил, поэтому быстро взобрался по ступенькам обратно в дом, не дав каплям дождя попасть на мою рубашку.
Работа предстояла долгая и довольно сложная, поэтому приступить к ней я собирался через час или два.
А пока я наблюдал за тем, как маленькая и тоненькая фигурка девочки по имени Аника Снелл медленно шла за рассказывающей о доме Лолой, а лицо её приняло небольшую вежливую улыбку и заинтересованность.
Наверное, будет весело.
ГЛАВА 4
АНИКА СНЕЛЛ
Я приехала по адресу ровно к двенадцати, как мы с тем мужчиной и договаривались по телефону.
Водитель, чёрствый мужчина с глубокими морщинами на лбу и безобразным шрамом на пол-лица, показался мне каким-то очень мрачным типом, моментами поглядывающим в мою сторону через зеркало заднего вида, так что я заставляла себя смотреть только на те деревья, что пролетали мимо машины, в которой мы ехали по долгой и, как мне казалось, просто нескончаемой дороге.
Но вот, когда моя усталость уже почти показалась и дала о себе знать лишь в начальной своей форме, лобовые стёкла открыли вид, который поразил меня до глубины души и напрочь стёр все мои предыдущие догадки и представления, которые появлялись в голове, когда я читала про эту семью.