Я я
Экстрасенс только беспомощно разводил руками, не зная, что сказать. Это разозлило Дубова еще больше. Он вскочил, рывком перевернул стол. На пол посыпались деревяшки, свечи, книги, четки и амулеты. Экстрасенс испуганно пискнул. Дубов ударом ноги опрокинул его вместе со стулом на спину. Ударил лежачего ногой еще раз. Тот закричал, перевернулся, пополз. Дубов продолжал бить, экстрасенс тонко вскрикивал от каждого удара.
Знаешь? приговаривал Дубов, Знаешь, сука? Знаешь, я спрашиваю? Знаешь, а?
Вспышка гнева прошла так же стремительно, как и началась. Дубов тяжело опустился в кресло, достал бумажник, порылся в нем. Потом подумал, вытянул все деньги и швырнул их экстрасенсу, который корчился на полу и сплевывал кровь. Тот снова вскрикнул, ожидая нового удара.
Вот, держи. За молчание тебе. Если вякнешь кому, я твою богадельню прикрою. К ментам даже не суйся, я сам мент.
Он ушел, только бросил напоследок:
И работу нормальную найди.
С того дня Дубов не пил. Тогда он решил докопаться до правды самому. Девять с половиной лет. Пенсия, слежка за незнакомыми людьми, встречи с бывшими сектантами и одинокие вечера перед компьютером.
Подсознательно он понимал, что скоро поедет в Черноозерск, как каждый год в октябре. Может даже завтра или через пару дней. Никакого результата эта поездка не принесет, но его туда тянуло. Только не в дом с окнами. С Таниной смерти он там не появлялся. Как обычно снимет на пару дней квартиру в Полоцке или Новополоцке. Там видно будет.
Дубов выключил компьютер. Ночью снов не было. Их не было уже очень давно. Они ушли вместе с Колей и Таней.
Глава 3
Забытые люди, забытые вещи
Жена умерла
Давно?
Два года уже.
Оксана отвернулась от окна, где на темном фоне отражался ее размытый силуэт. Посмотрела на мужчину, сидящего на кровати. Голого и лысеющего, все тело которого, кроме головы, казалось, состояло почти полностью из черных курчавых волос. Руки, грудь, живот, плечи, спина все было покрыто ими. Он сидел сгорбившись, тяжело опустив локти на колени. Длинные жилистые ноги спускались с кровати на выцветший ковер на полу. Теперь, после всего и при свете, Оксану даже передернуло от брезгливости. Какой же урод. Жалкий угрюмый урод.
И ты здесь, со мной? Горе забываешь?
Он пожал плечами.
А где мне быть? У меня здесь работа, командировка, он поднял глаза, добавил смущенно, и ты
Не начинай.
Она снова отвернулась к окну. Рассматривала темноту за стеклом, подсвеченную редкими огнями Черноозерска. Дыра. Унылая деревня на задворках всего. Половина города заброшена, во второй живут не уехавшие и не умершие еще старики. Даже соседний Новополоцк через реку с его заводской вонью и серыми одинаковыми улицами казался мегаполисом. Светящимся, горящим, живым.
Оксана перевела взгляд на свое размытое отражение. Она стояла голышом прямо возле незашторенного окна, не заботясь о том, видит ее кто-то снаружи или нет. Пусть смотрят, плевать. Оксана горько улыбнулась. Матери бы понравилось, она у нее в проститутках с семнадцати лет ходила. Надо же хоть как-то соответствовать ожиданиям.
За ней в окне по-прежнему отражался сидящий на кровати мужчина. Повернув голову, смотрел ей в спину. Брезгливость Оксаны потихоньку проходила, но она все еще до конца не понимала, как разрешила ему делать с собой то, что он делал только что, совсем недавно. И в прошлый его приезд, и до этого. Этому плешивому, волосатому, молчаливому, с шершавыми руками и колючим животом.
А все-таки он был не так уж и плох. Не пытался произвести впечатление, не болтал без толку, как остальные. Если бы Оксана сама не подошла тогда в кафе, он ни за что не решился бы.
Ты идешь? позвал он робко.
Оксана развернулась, посмотрела на него.
Я больше не хочу, пожала плечами, пока.
Да просто полежим вместе, он глупо улыбнулся, пообнимаемся.
Пообнимаемся, надо же. Оксана хохотнула. Дурацкое слово. Отошла от окна, юркнула под одеяло. Он выключил свет, поднял ноги с пола. Лег рядом. Горячий, колючий, почти родной. Теперь Оксана думала о нем с какой-то теплотой. Дура, отругала себя, переменчивая дура. Позволила настойчивой руке обнять, проскользнуть под мышкой, взять за грудь. Закрыла глаза, уснула.
Утро было таким же, как и всегда. Серым, стыдливым, с неприятным осознанием того, что нужно вставать и куда-то идти. Оксана выскользнула из теплых объятий одеяла и мужчины, начала одеваться. Он остался в кровати, зашевелился, поднял голову, посмотрел на нее.
Уходишь?
Понедельник, ответила Оксана многозначительно. Тебе самому на работу не надо?
Я уезжаю сегодня. Работу сдал, пора.
Хорошо.
И все?
Она натянула через голову свитер.
А чего ты еще ждешь? Ну счастливого пути, что ли. Приезжай еще, было прикольно.
Прикольно?
Ну хорошо было, ладно.
А ты не заметила, что я сюда приезжаю уже третий раз за последние полгода?
И что это должно значить?
Я начальника сам прошу, чтобы меня сюда отправил. Хорошо, что Новополоцк рядом, заводы, хоть вопросов нет. А так всегда в этой гостинице останавливаюсь. Каждое утро встаю в пять, жду автобуса, чтобы не опоздать, еду с пересадками.
Бедный. Чего ж ты так себя не жалеешь?
Он сел в кровати. Посмотрел на нее в упор.
Из-за тебя.
Оксана поправила волосы, взяла сумку.
И что теперь? Мне тебе в ноги упасть? Три раза за полгода, надо же. Герой просто. Я с посетителями в музее общаюсь больше.
Приезжай ко мне.
Слушай, она прошла в прихожую номера, стала обуваться, давай потом, ладно? Мы взрослые люди. Потрахались и разбежались.
Она хотела сказать что-то еще, но замолчала. Мужчина стоял уже рядом. Голый, только трусы натянул, пахнущий теплом и самой Оксаной. Молча смотрел на нее. Она подошла ближе, погладила ладонью по небритой щеке.
Какой же ты страшный. Волосатый, как обезьяна.
Он улыбнулся.
Эволюция.
Она легонько толкнула его. Обняла, зарылась лицом в колючие волосы на груди.
Как твою жену звали?
Катя.
Хорошая?
Да, очень. Но на тебя совсем непохожа.
Изменял ей? она шутливо дернула его за волоски на спине.
Он ответил серьезно.
Нет, никогда. У меня вообще кроме нее никого не было. Ну и тебя теперь.
Дети есть?
Нет. Не получалось, а потом уже поздно было.
Она подняла глаза.
Плохо тебе?
Ну так, он пожал плечами, уже полегче. Благодаря тебе.
Все, Оксана отстранилась, мне правда пора. Пока.
Так ты приедешь?
Она махнула рукой.
Потом. Сам-то когда опять?
Как командировка подвернется.
Ладно.
Оксана почти выбежала в гостиничный коридор, устланный выцветшими ковровыми дорожками. Быстро пошла к лестнице. Нет, не этого она искала. Не надо привыкать к этому угрюмому мужику. Свободная женщина, хозяйка своей судьбы.
На вахте никого не было. За прозрачным окошком дежурного была прилеплена бумажка с трафаретной надписью: «Буду через 15». Оксана прошла мимо и выскочила в сырое октябрьское утро.
Гостиница стояла на главной площади Черноозерска, в центре которой возвышался памятник не вездесущему Ленину, а почему-то Калинину. Он с добродушной улыбкой смотрел куда-то вдаль. Напротив гостиницы расположилось здание местной администрации. С двух других противоположных сторон площади стояли православная церковь и католический костел. Последний не был виден из-за закрывавшей его трехэтажной конторы строительного треста. В первозданном виде костел сохранился только на старых городских фотографиях, величественное здание в стиле классической готики. При Хрущеве центральный фасад с высокими шпилями, арками и витражом снесли и пристроили к храму здание треста. Сохранившуюся часть костела отдали под мастерские, склады и производственные помещения. В девяностых там снова начались службы, что создавало неудобство верующие вынуждены были проходить в храм через строительное управление. Сейчас правда, из-за долгов и экономического кризиса, трест был на грани банкротства и местные католики были в предвкушении того, когда городская администрация даст добро на снос ненавистной конторы, чтобы воссоздать и отреставрировать костел девятнадцатого века. Благо, говорили даже, что в Польше нашлись для этого спонсоры, потомки архитектора, по работам которого и был построен храм. Сторонники реставрации делали упор на практическую выгоду восстановленный архитектурный памятник может приманить в Черноозерск туристов, в чем он нуждался, как никогда. Еще с восьмидесятых годов население города неумолимо сокращалось. В Черноозерске не было крупных предприятий, большинство жителей работали на заводах Полоцка и Новополоцка «Нафтане», «Полимире», «Стекловолокне», «БВК» и других. А добираться до места работы приходилось долго и с пересадками, как описывал мужчина в номере. Ближайший мост через Двину находился в Новополоцке, и местным приходилось делать большой крюк.