Спасибо, улыбнулась вымученно, сонно моргая.
Простынка тебе вот правда, в дырах от старости, посерела немного закутаешься. Гребень поищу какой. А ты давай не разлёживайся, ступай тину болотную с себя смывать. Я тебя такой на печь не пущу
Пришлось повиноваться. Не пустил бы Тогда пришлось бы на улице спать. А на улице не очень хотелось. Мошкара да жуки всякие. Мухи настырные. Иголки на земле колются и шишки. Но я бы стала, если бы выбора не было. Конечно бы стала. Мне вообще похоже пора привыкать спать на земле и питаться тем что сама раздобуду
До бочки доковыляла с трудом. Даже раздеваться не стала, так полезла. А стоило окунуться в ледяную воду, сонливость мгновенно отступила
Застучали зубы. Бледная кода покрылась мурашками, но я продолжала усердно стирать с себя грязь, словно пытаясь стереть следы и воспоминания прошедшей ночи. Ночи, что унесла жизнь моих родителей. Печальная правда не желала укладываться в голове, я всё никак не могла поверить. Не могла примириться с реальностью
Всё казалось, вот сейчас проснусь от запаха свежей маминой выпечки, спущусь в кухню, поцелую отца в небритую, колючую щёку и забуду весь этот ужас, как страшный сон. Но нет
Отмывшись, не скажу, что начисто, обтёрлась простынёй и натянула на себя льняную, грубую рубашку с чужого плеча, которую пришлось заправить в болтающиеся на мне штаны. Затянула на талии ремешок и побрела в дом, где трещала и дымила старая печь, а в большой чугунной сковороде скворчало что-то вкусное. Рот наполнился слюной, хотя казалось есть не хотелось
Я не была уверена в том, что этому лесному старичку можно доверять в полной мере, как и не была уверена в том, что он меня не отравит, чтобы потом, например, сделать из меня удобрение для своих заросших грядок. Но лучше смерть от жареной картошки с зеленью, чем от руки инквизитора.
Да ты не боись дед хлопотал, накрывая на стол. Откуда-то взялись соления, буханка румяного хлеба и довольно приличная на вид посуда. Сама же ко мне пришла, не я к тебе. Так что проходи, гостем будешь.
Я сделала шаг.
Может, вы убиваете случайно забредших путников, а сейчас пытаетесь притупить мою бдительность.
Может, посмеиваясь, отозвался дед. Тебе ли не всё равно? Из болота вылезла, явно не от хорошей жизни бежала. Хоть поешь досыта перед смертью.
Ваша правда, не стала спорить и подошла к столу. Опустилась на табурет, опасаясь, что он развалится подо мной, но обошлось. Ни он, ни я разваливаться не спешили.
Ну, а звать тебя как, чудище болотное? спросил старичок, беря прихватки. Снял сковороду и поставил её в центре стола на подставку.
Я задумалась. А стоит ли вообще называть своё имя?
Видать, сильно тебя прижало, раз даже назваться боишься, проницательно заметил дед. Да только, хочешь верь, хочешь не верь, мне умирать не страшно. Пытать будут, ничего не скажу. А из принципа. Вот, гордо произнёс он и вручил мне вилку.
Юнна, вымолвила устало.
Дедушка сел напротив и, к моему удивлению, расстелил на коленях салфетку. А приборы-то взял так чинно, словно член палаты лордов.
Ты хоть на человека стала похожа, Юнна, бесстрастно заметил он, накалывая кусочек картошки. Больше в грязи не валяйся. Не к лицу тебе такой макияж
Спасибо пробормотала и начала есть.
впервые я ела картошку со вкусом слёз. Слёз, которые беззвучно текли по моим щекам и попадали на губы. Дедушка делал вид, что ничего не замечает, а я была благодарна ему за это.
Только, когда я отложила вилку и потянулась за кружкой с чаем, спросил:
Много у тебя времени?
Я пожала плечами.
Оторвалась часов пять назад. Болотная вода должна была сбить запах. Следов старалась не оставлять. Но рано или поздно ищейки выйдут на меня.
Тогда пару часов на сон есть, бесстрастно заключил дед, вставая. Ты давай, заползай на лежанку, там тепло сейчас, быстро заснёшь.
Я вздохнула.
Только я вас очень прошу, если вы не планируете меня отпускать, а хотите сдать инквизиции, лучше сразу убейте. Не мучайте.
Губы старика изогнулись в кривой усмешке. Блёклый взгляд стал пронзительным, показалось даже, что морщины на лице немного разгладились.
А я с инквизицией, девонька, дел не имел и не собираюсь. Так, что не забивай свою хорошенькую головку тяжёлыми думами и ложись. Разбужу, а там видно будет, что дальше
Благодарно кивнула и заползла на лежанку, пахнущую пылью и старостью, но на данный момент это была самая лучшая постель в мире. Дедуля накрыл меня изъеденным молью шерстяным пледом, и я закрыла глаза.
Тревога скручивала внутренности, но я не могла противиться навалившемуся сну. Веки сомкнулись, несмотря на страх никогда больше не проснуться, не увидеть лицо сломленного Тораса Рама, которого я поклялась однажды уничтожить
Глава вторая
Очнулась оттого, что меня трясут за плечо.
Просыпайся, девонька, пора уходить
Вздрогнула всем телом, резко садясь, и заозиралась, пытаясь вспомнить события прошедшего дня.
голова отозвалась звоном и болью. Приложила ладонь к виску и поморщилась, ощущая, как начинает мутить.
Сейчас водички попьёшь, встанешь, умоешься и полегче будет. Давай, потом выспишься уговаривал дед.
Вряд ли удастся, усмехнулась хрипло, ощущая, как к горлу снова подкатывает ком горечи. Инквизитор говорил, что где бы я не находилась, ищейки всё равно найдут меня, потому что во мне течёт дурная кровь. Нечистая я бы хотела продолжать бороться за свою никчёмную жизнь, но жалость к себе оказалась сильнее.
Шмыгнула носом, смахнула слезу и стала спускаться с печи. В любом случае, здесь больше оставаться нельзя. Подставлю дедушку.
Ну «чистая» или «нечистая» это мы ещё посмотрим, старик зачерпнул из кадки воды ковшом и протянул мне. Я тут пожитки тебе в дорогу собрал есть у меня кое-что ценное, но прежде чем это отдать тебе, не хочешь рассказать дедушке кто ты и отчего бежишь? он выразительно поднял куцую бровь, а когда я забрала ковш из его морщинистых рук, грузно опустился на табурет. Знаешь, я прожил достойную жизнь и смерть хочу принять достойно, зная, что помогал благому делу
Я напилась, опустила ковш обратно в кадку и неловко заправила спутанные волосы за уши.
Я благодарна вам за желание помочь, да только помощь ваша может вам боком выйти. Лучше я просто уйду, справлюсь как-нибудь нервно покусала губу и двинулась к выходу.
Ай, упрямица, пожурил дед, качая головой. Неужто, правда, нечистая?
Да разве ж я похожа? хмыкнула невесело, останавливаясь. Мол, посмотрите на меня. Обычная девчонка, ничего примечательного.
Дед огладил бороду, задумчиво причмокнув.
Не похожа-то не похожа, но вот сила в твоих жилах чужая бежит. Незнакомая, я насторожилась, а дед лишь усмехнулся. Видишь ли, Юнна, я драконорожденный и такие вещи хорошо чувствую, если их не пытаются скрыть. А ты не пытаешься, значит, не знаешь как. И это даёт ищейкам преимущество, сама ты из леса не выберешься. Сгинешь. А мне мне умирать не страшно, взгляд наполнился надеждой. Странной такой надеждой. Неужели дедуле так не терпится отправиться в мир иной? А если уж инквизиторы явятся, смогу им нервы помотать да со следа твоего сбить. Долго искать будут
Сглотнула вязкую слюну и вернулась к столу у разбитого окна. У меня была тьма вопросов: от зачем деду мне помогать и чем он вообще может помочь, до почему он живёт в лесу, даже не пытаясь привести дом в порядок? Себя в порядок. Его же постричь, побрить, расчесать и помолодеет лет на двадцать. Но ни одного вопроса не слетело с моего языка. Они были бессмысленны. Банальное любопытство, которое сейчас неуместно.
Дед был прав. Одна я не справлюсь, а значит, нужно всё рассказать и быть искренней в своих словах. И я была. Настолько насколько могла, чтобы говорить, не глотая слёз.