Я подошел к песочнице, надеясь, что рисование на песке сможет хоть как-то скоротать время. Да, художник из меня не лучший, но все же Что? Я рисую так же хорошо, как Поля решает задачи по геометрии? Она совсем не понимает геометрию, а все задачи решает па Постой-ка!? Очень смешно! За такой комплимент ты получишь комплимент от шефа. Потерпи. Ха-ха!
В песочнице рисовать так и не пришлось, песочный холст был полностью занят другим художеством. Получай!
Как тебе такое нравится?
Такое на песке начертил Витя, скорее всего, для меня. Это я понял по буквам Д и А они были точь-в-точь такими же, как и в его «ДА», обведенное в кружок. Чего я не понял, так это «у входа в Курямбию». Я не знал, что и где это находится.
Я уставился на надпись, завис над последним словом. Раскапывал его в своей памяти, но либо ему не хватило в ней ячейки, либо Курямбию с ее входом я никогда не видел. В то, что Курямбия курятник, в котором курят, я верил с трудом.
Вновь обратился к мобильному. Со временем потерявший емкость аккумулятор оставлял желать лучшего. Его утренние 85% заряда превратились в 20%, и телефон требовал немедленно зарядить его. По идее, вне дома я телефоном не пользовался, а только изредка следил за временем, но в тот день слежка за временем стала основным моим занятием. Чтобы как-то сэкономить заряд, я сбавил яркость дисплея на минимум, в котором мог хоть что-то разглядеть в солнечный день, прикрывая ладонью. Каждые десять минут, по моему разумению, я смотрел на часы в его правом верхнем углу, но они сообщали, что прошло только три. Время тянууууууууууулось, а мне вспоминалась картина Дали «Постоянство памяти». На ней циферблаты часов тоже тяяяяяяяянутся, как желейные массы.
Я начал засыпать и заснул бы, возможно, упал бы в песочницу, если бы кто-то не положил мне руку на плечо.
Арестован за осквернение народного достояния! Руки вверх! Мои глаза широко раскрылись, руки поднялись. Я узнал голос Вити, узнал его руку на плече, но все равно испугался. Когда я попытался обернуться, он приставил что-то холодное к моей шее. Без резких движений! Я открою огонь!
Я ни в чем не виноват.
Вы свободны.
Я опустил руки. Он сел рядом.
Про какое достояние ты говоришь? спросил я, глядя на здоровенный ключ в его руке, показавшийся мне дулом револьвера.
Он мотнул головой на песочницу.
Я оставил тебе записку, Илья, а ты ее так жестоко испортил.
Но я не На песке были следы моих подошв.
Это шедевр. Разве ты где-нибудь видел, чтобы в музеях по картинам кто-нибудь ходил, если только это не задумка автора?
Нет, но
Забей, я шучу. По твоим глазам вижу: у тебя много вопросов о Курямбии. Курямбия мое тайное логово. Раз уж ты о нем до сих пор ничего не знаешь, то пускай оно остается тайным.
Для чего тогда раскрывать его название?
Не знаю. Посчитал нужным. Теперь ты знаешь обо мне чуточку больше. Может быть, тебе даже посчастливится побывать там. Может быть, она когда-нибудь станет и твои тайным логовом.
Там интересно?
Поначалу нет. Со временем, если привыкнешь, если обладаешь хоть небольшим количеством фантазии, воображения, она становится весьма сносным местечком. А если с фантазией проблемы, то проблемы будут и с Курямбией.
Можно узнать, сколько точно нужно?
Чего?
Фантазии.
Ну протянул Витя.
Одного мешка хватит?
Ха! Насмешил! Хватит даже полмешка! Даже лопаты хватит! Спичечного коробка! Даже меньше! Даже!..
Остановитесь!
Мы рассмеялись.
Телефон пискнул. Еще чуть-чуть и он бы выключился. Еще каких-то полчаса и мне нужно было возвращаться домой. Каких-то жалких полчаса, которые, к удивлению, пролетели за полминуты.
Виной тому был Витька. Он растормошил меня, поднял настроение. Мы играли в догонялки. Потом нашли палки, для других похожие на обычные палки, для нас на оружие. Взяв палку-ружье, мне вспомнилось новогоднее представление, в котором я играл охотника. Пока мы перестреливались невидимыми пулями, я вспомнил и то, что было 31 декабря звонок Вики. Я отвлекся. Исподтишка Витька выстрелил в меня, ранил в ногу и в руку. Я упал. Не мог пошевелиться. Смотрел на несущиеся по ясному небу облака. Одно из них сложилось в лицо Вики. Я наблюдал за ним, пока оно не сменилось лицом Вити. Нет, не облачным самым настоящим лицом. Витька смотрел на меня сверху вниз и улыбался. Глаза его при этом были тревожными.
Тебе больно? спросил он, поднимая меня за подмышки.
Ты ранил меня! Я улыбнулся ненастоящей улыбкой.
Он промолчал. Извинился и выстрелил себе в грудь. Упал на мое место. Теперь я смотрел на него сверху вниз. Теперь моя улыбка стала искренней.
Я помог ему подняться. Мы отряхнули друг другу спины. Я вновь полез за телефоном. Перед его полным отключением, он дал мне заметить, что было уже ровно 13:00. Нужно было возвращаться домой.
Витька, мне пора. Я уже как будто отучился.
Понимаю, я же не мелкий. Он подмигнул.
Мы пожали руки, и я поплелся в сторону своего дома. Уходить совершенно не хотелось, но так было нужно, необходимо. Меня разрывало на части, мне хотелось бежать домой и еще больше хотелось остаться. Герои фильмов зачастую видят некие знаки, способные вывести на путь истинный. Я пошел медленнее, ускорился, снова медленнее, затем побежал. Бежал, пока не услышал знак шаги, перешедшие в бег, и крик за спиной:
Илюха! Подожди!
Я остановился.
Чего тебе?
Забыл тебя спросить Витя запыхался, поэтому пришлось подождать нормализации его дыхания. У тебя получилось? Ты выполнил свою задачу? Ты был в офисе телефонщиков? Заполучил свою свою
Детализацию?
Ее!
Увы. Я мог не отвечать, но мои глаза выдали меня еще до озвучивания ответа.
Они не могут? Не умеют? У них нет доступа?
И могут, и умеют, и доступ у них есть Женщина в пиджаке с дурацким синим галстуком, что сидит за прозрачным стеклом и смотрит на всех с необычайной важностью, отказала мне Сказала
Что ты мелкий! Он растянулся в улыбке.
Примерно. Теперь можно мне уйти?
Нет! Он схватил меня за руку, что заболели пальцы.
Отпусти!
Никуда я тебя не отпущу! Соберись, вытри слезы и сопли! Расправь плечи и иди за мной, мелкий!
Сам ты мелкий! Понял? Я попытался выдернуть руку, но его сжимала мою, как тиски. И нет у меня никаких соплей!
Докажи это!
Сопротивляться я больше не мог. Он тянул меня за собой, как своего мелкого сынишку, младшего брата, провинившегося, который срочно должен быть наказан и поставлен в угол. Витька точно вырос в моих глазах. Такой настойчивости я никак от него не ожидал.
Куда ты меня ведешь?
Куда надо.
Отпусти руку, мне больно.
Не ври. Я тебя отпущу, а ты убежишь, так и не узнав Он замолчал.
Чего?
Чего надо!
Курямбии? Я действительно подумал, что он хочет показать мне свое тайное логово. Подумал, что он записал меня в список тех, кто достоин осмотра его тайны.
Дристляндии! выругался он и теперь все больше походил на взрослого.
Больше вопросов не было. Я просто шел за ним с вытянутой рукой, зажатой в его. Через несколько минут мы уже стояли у распахнутой настежь двери телефонной компании.
Ты ходил сюда?
Да, ответил я.
Пошли. Он переступил через порог.
Зачем?
Покажем этим умникам, что мы не какие-нибудь там мелкие недотепы, а уважаемые персоны.
«Недотепы», какое же правильное слово он тогда подобрал. Оно характеризовало нас точнее некуда.
Я не пойду и тебе не советую. Там меня осмеют. И тебе достанется.
Ты говорил, что тебе скоро восемь, так? Тогда не веди себя, как пятилетний! Пошли разберемся!
Я упирался, как только мог. Грозился убежать домой, грозился звать на помощь. Мне вообще не хотелось пересекать порог офиса и уж тем более пытаться что-то доказывать взрослым теткам, которые все равно ни мне, ни Витьке ничего бы не выдали, кроме улыбок и напутствующих речей.
Я туда ни ногой! Точка!
Тогда говори номер и жди меня тут. Такое предложение тебе подходит? Устраивает оно тебя?