Спину прямей! следует команда.
Не без какого-то внутреннего удивления повинуюсь. И, как это в песенке поется, «кошу лиловым глазом» назад. Вижу: помощник военврача берет какой-то большой тубус в руки. А тубус, тубус! Во-о-о-т такой ширины, вот такой величины! С полметра длиной будет. Может, у страха и глаза велики, только зеркальца заднего вида у матроса не предусмотрено. Может, со страху и показалось, но большой, ох, большой!
Вижу: капитан медицинской службы не жалея зачерпывает вазелин (определил по знакомому с детства цвету в наше время чего только им не мазали) из огромной жестяной банки. Затем смазывает конец тубуса и тычет им в обратную сторону моего молодого, еще не опытного в этих делах организма. А представительница прекрасного пола еще ниже наклонилась над столом все пишет. Неужели ей не интересно?!
Ну, не дергайся, приговаривает медэкзекутор. Свободней, свободней, расслабься, видишь, попали. Сейчас как по маслу пойдет.
Совсем как в том анекдоте, когда дедушка с бабушкой свой первый раз решили вспомнить. Забирается дедушка на бабушку и кое-как пристраивается. «Попал», кричит бабка. «Кажись, попал», ответствует старик. «Тады, ой!» ответствует бабка.
Вот и я ойкнул с непривычки. Чувствую: пошло, пошло куда-то внутрь, причем без особого сопротивления. И все глубже и глубже сколько можно! Метрострой устроили! Остается только за бескозырку хотя бы одной рукой держаться, а то, глядишь, навылет пройдет.
Что задергался! возмущается изувер в белом халате, работать мешаешь.
Интересно, если он мне помогает, то я, то я, то я а-а-а Думаете, легко, когда тебя девственности лишают! Конечно, я в этом деле человек неопытный. Однако тут и без практики все понятно держись за бескозырку!
Не дергайся, слышу, но уже через эту самую трубу, что ракетой торчит у меня сзади, глухой голос.
Кажется, скажут «старт», и я прямо с этого специального медицинского стола на колесиках через открытое окно взмою в небо. А оно сегодня такое голубое. И редкие облака по небу скользят. А между ними птички порхают. Хорошо-то как! Это я через открытую форточку в окне, что напротив стола, вижу. Так бы сам и полетел на волю!
Все, слышу опять, кажется, все через эту самую трубу, закончил.
И как это этот эскулап мне до гланд не дошел? А может? Что-то горло подозрительно першит. А тут вижу: помощник врача (даже не знаю, через что вижу) в меня еще лампочку на длинном штоке вставляет. Лампочка маленькая такая. Ну это я еще выдюжу!
Нутром чувствую, что-то вкручивают, вкручивают в ставший мне чем-то родным, частицей меня тубус. Седьмое чувство, видимо, открылось вместо второго дыхания. А, может, и второе дыхание через задний проход. А потом! Потом шнур от той лампочки в розетку! Испытываю шок, нет, не электрошок, а обычный шок от всего происходящего. Да, если звезды зажигают, то это кому-то нужно.
С этаким сетевым напряжением в 220 вольт, точно, в космосе побываю. Как говорится, сейчас стартану. С пролетом, шасси только, к сожалению, не убраны (колесики на ножках медицинского стола). А так бы взлетел, ну словно ракета. Только бы операторов пускового стола не обрызгать на взлете. Напряжение присутствует где-то вблизи от тубуса. Неудобно получится. Халат у эскулапа белый. Глядишь, навсегда утратит свою невинность.
Не дергайся, слышу опять через тубус в заднице. Не е, не дергайся! Лампочка подключена через трансформатор всего 6 вольт. Да и изоляция надежная. Смело можно вставлять!
А представительница прекрасной половины человечества ноль внимания, все в своих бумагах! Я, можно сказать, чуть ли не космонавтом заделался, а она Спасибо капитану медицинской службы, утешил. А то я уже думал, что меня с моей реактивной трубой в сеть подключают. И начну я, как всесоюзное радио, дурным голосом верещать. Но нет, кажется, все обошлось. Даже с освещением внутри как-то теплей, можно сказать, уютней стало.
И тут началось: то мой военврач к окуляру, что в трубу вкрутил (как уже говорилось, даже с подсветкой), приложился. А тут еще с пяток практикантов в звании главстаршин с медицинской военно-морской академии привалило. И те давай к окуляру, что мой тубус венчает, прикладываться. Чувствую теплое дыхание, а у второго по счету нос заложен. Все чую! И что они там во мне интересного рассмотрели!
Может, я себя всю недолгую молодую жизнь недооценивал! А может, это они через окно ладненько, я вам даже рот открою, чтобы лучше видно было звездное небо наблюдают. Говорят, что даже в ясный день из колодца звезды видны. А деревья перед окном не мешают?! Точно, через мои тернии к звездам. Коперники, вашу мать!
А симпатичная представительница слабого пола, видимо, так и не подойдет, глазиком не приложится, не вытрет носовым платочком окуляр. Вот не везет, так не везет. А, казалось, счастье так близко. Только руку протяни, да глазиком приложись. И всю мою бессмертную душу рассмотришь. Такую нежную, такую трепетную.
Чего такого нового для себя открыли эти военно-морские путешественники по пространству и времени, не знаю. Только некоторые даже по два раза прикладывались. Может, планеты солнечной системы рассматривали. Мол, да, Марс сегодня плохо виден! Только слышу, утренний чаек с сухариком наружу просится, да так настоятельно Отказать невозможно. Тут я уже не выдержал:
Простите, товарищ капитан медицинской службы, только сейчас стартовать, видимо, буду завтрак наружу просится.
А что, гудит куда-то в объектив военный, вам слабительного не давали.
С такой кормежкой, четко по военному отвечаю, и слабить-то нечего. Но сейчас так слабит, что не знаю, откуда что взялось.
Быстренько вынули с меня снаряженный тубус шлеп. Я быстренько брюки подхватил и на выход. А там приятели по санчасти за руки хватают.
Куда спешишь, кричат, лучше расскажи, чего тебя минут двадцать мурыжили.
Хорошо, что с вазелином, пробурчал я и дай бог ноги. Природа ждать не будет.
И уже на месте, приятно расположившись на корточках в кабинке гальюна, вспомнил свой первый визит в поликлинику санчасти. Да, это когда меня пронесло. Значит, дождался я своей очереди на прием, захожу в кабинет скромным мальчиком, жалуюсь военврачу на жидкий стул, а он мне баночку в руки и: «Неси анализ».
И пошел я тот анализ добывать. Ан не идет заклинило после жиденького. Я брюки натягиваю и опять к военврачу. А тот свое: «Старайся». Так я до окончания врачебного приема старался. А тут ко мне в кабинку мичман Павлов заглядывает:
Кто таков будешь?
А я возьми и растеряйся как тут докладывать старшему по воинскому званию, когда подштанники сняты, а ты в позе «зю». Распрямишься срам вывалится. Руку к головному убору в уставном приветствии поднесешь чем тогда брюки держать. Словом, ситуация неуставная.
Одним словом, вручил мичман Павлов мне, как вы уже догадались, тряпку и приказал все в кабинке почистить, дучку тоже. И драил я до вечера, пока военврач со службы собрался уходить. Посмотрел на мои «художества», улыбнулся загадочно и приказал меня в санчасть отправить. Вот это было боевое крещеньице, так крещеньице!
Даже в качестве подзорной трубы выступал, чуть вместо минометно-реактивного орудия не нашел применения. Словом, через свой ненадежный кишечник и прямую кишку попал матрос как кур в ощип. Хотя, что говорить, у нас в военно-морском флоте все через задницу. Как в том анекдоте, через заднепроходное отверстие даже гланды рвут. Согласитесь, многое у нас делается через «задний проход».
И все бы ничего, но с тех пор у меня одна ягодица рефлекторно подергивается нервный тик. И в горле что-то першит, да такое ощущение, что мне как тогда трубу в задницу вставили, так и вынуть забыли. Хотя вроде бы вынули Точно, вынули! На ощупь определил. Но все равно такое ощущение, что вынуть все же забыли.