Большим почётом пользовался эжин тункинской тайги, или северный Хойтинский хангай. [1, с. 20] Хойтинский хангай установил правило бережного и уважительного отношения к деревьям, особенно к лиственницам. Согласно поверью, лиственницы связаны с жизненностью человека. Рубить лиственницу означает укорачивать свою жизнь. Даже на зиму жители долины не заготавливали дрова, а собирали для топки валежник и сухостой. Подобным уважением пользовались «вечные деревья» кедр и ель. [31, с. 30] Жители долины чтили эжина Тунки Китаран-Зарина, эжина реки Иркут Эмнэк-Саган-Нойона, хозяина посёлка Туран Тульма-Сагаан-Нойна. Эжинам брызгали молоко или тарасун, оставляли монетки. О местонахождении эжина сообщало обо.
Различные предметы, изготовленные руками человека, тоже могли иметь своего хозяина-эжина. Чаще всего это были ножи, стрелы, луки, хранившиеся в доме больше трёх поколений. О наличии у предмета духа-хозяина свидетельствовало издаваемое им бренчание, свист и другие звуки. С такими предметами следовало обращаться очень осторожно, не замахиваться ими даже в шутку. Нож с эжином мог сам вонзиться в человека, а лук сам выстрелить.
Почитание Матери-Земли
Буряты называли землю «дэлэхэй дайда», что значит необъятная, обширная и бескрайняя. Сущность Земли воспринималась как Мать, женское начало, дарующее форму. Богиней земли была великая Этуген. Только Небо было выше её. Богиню Этуген буряты воспринимали как кормилицу всех живущих на земле существ, дарительницу всего, что составляет человеческое материальное счастье. «Алтан дэлэхэй», «золотая земля», говорили они. Богине приносили жертвы кумысом, молоком и чаем. Живущий в Тункинской долине род хонгодор представлял себе Этуген обитающей внутри земли старушкой-бабушкой, дающей людям богатство и плодородие.
С Землёй связан древнейший культ Матери-Умай, означающий женский детородный орган. «Мать-Умай», «мать золотая утроба», величали её буряты. [61, с. 157] С Матерью-Умай связано поклонение пещерам, которые так и называются: «эхын умай», материнское чрево. Когда женщине не удавалось забеременеть, она шла в пещеру. Там она молились до тех пор, пока в ладони не падал маленький камешек, символизировавший будущего ребёнка. Женщина проглатывала камешек, что означало впитывание в себя «сулдэ», жизненной силы желаемого малыша. Согласно древней вере, «сулдэ», или жизненная сила, всегда приходила извне и «внедрялась» в женщину. Некоторые роды тункинских бурят ездили специально за 180 вёрст в Монголию на поклонение пещере Даян Дэрхи в Хубсугульском аймаке. Перед входом в пещеру лежала каменная плита. На ней жрец-служитель приносил в жертву привезённых паломниками баранов. После жертвоприношения паломники проползали через «эхын умай», узкий вход пещеры. Данный обряд обеспечивал здоровье, богатство, многодетность как женщинам, так и мужчинам.
Культ огня
По легенде огонь зародился при отделении неба от земли, и его божеством была богиня Ут, подательница счастья и богатства. Ей поклонялись все монголоязычные народы. К отличительным свойствам Ут относились чистота, могущество, способность очищать и наделять своей чистотой. Огонь покровительствовал каждой юрте, представляющей собой центр Вселенной. Очаг всегда располагался в её середине. Столб дыма, поднимающийся из очага и уходящий в кольцо-отверстие вверху юрты, символизировал собой Мировое дерево. По твёрдому убеждению бурят, дом без огня не достоин проживания в нём человека. Самая страшная клятва до сих пор звучит так: «Пусть потухнет мой очаг!» Богиню Ут воспринимали, как хозяйку дома. Каждый желавший вступить в семью должен был поклониться ей, попросить позволения и поручить себя её покровительству. [17, 23]
Постепенно вместе с поклонением великой богине Ут сформировался культ эжина огня Гал-Заяши. Гал-Заяши являлась созидательницей огня и попечительницей домашнего очага. Совершали обряды в её честь жрицы-утэгэн. Позже, с появлением шаманизма, слово «утэгэн» начало означать шаманку. Стихия огня олицетворяла женское начало, была источником плодородия, богатства. Очаг, где горел огонь, служил местом обитания, хранения и дарования жизни, жизненной силы детей и животных. В бездетных семьях проводили специальное «угощение огня», после которого, согласно поверьям, обязательно рождался ребёнок. «Угощали огонь» следующим образом. Возле очага устанавливали «иву огня», украшенную лоскутками. Жрица-утэгэн «кормила» огонь маслом и при этом повторяла слова: «Сыновья огня, ешьте, пейте. Великий очаг огня, великая созидательница судьбы, ниспошли от своих детей, множество которых прогибает огонь, выдели от своего богатства, несметность которого прогибает землю». В это время супруги, желавшие иметь ребёнка, красиво одетые, стояли возле очага. Муж имел при себе нож в ножнах, а жена держала свёрток, имитирующий ребёнка. В свёрток клали серебряные монеты. Хорошей приметой считалось, если на одежду супругов во время обряда падали угольки. Сколько угольков упало, столько детей будет в семье. [31, с. 4243]
С развитием патриархата роль хозяина огня у западных бурят была отдана Сэхяадай-Убэгэну, младшему сыну великого Эсэгэ-Малана-Тэнгэри. Хозяина огня представляли седовласым стариком-дедушкой, добрым и светлым покровителем семьи, защитником от злых духов. Огонь приносил семье и роду богатство, удачу, счастье. Чтобы всё плохое обходило дом стороной, а богатство вырастало, хозяин дома каждый день угощал огонь первой нетронутой каплей молока и чая, первым кусочком пищи. В честь огня хотя бы раз в год семья проводила большое торжественное моление «гал тахилга». Причём, сам домашний огонь особыми звуками указывал, когда пришло время молебна.
Сохранение огня считалось гарантией продолжения рода. Перекочёвывая с зимника на летник или переезжая на новое местожительство, буряты всегда «кормили» старый очаг, объясняли хозяину огня причину отъезда, просили сопутствовать им, затем забирали из него несколько угольков. На новом месте «угощали» огонь нового очага маслом, поили его чаем. В основе этого обряда лежал древний способ сохранения вечного огня рода брызганьем в него маслом и жиром. [57, с. 38] При отъезде очаг требовалось оставлять горящим. Входить в оставленную прежними жильцами юрту, где ещё горел огонь, строго запрещалось. В огонь возбранялось бросать мусор, плевать, кидать острые предметы. Нельзя было садиться, вытянув к огню ноги. В случае осквернения огня сразу же совершали очистительный «гал тахилга». Под таганом убирали золу и насыпали чистый песок, разводили огонь, клали на него обёрнутую внутренним жиром грудную кость барана и долго ожидали, пока она прогорит. Затем совершали возлияние огню маслом и чаем, читая при этом молитвенный текст, прославляющий огонь.
Огонь имел способность освобождать от вредных мыслей и дел, от злых духов, поэтому буряты постоянно проводили ритуал очищения огнём. Люди и животные проходили между двух огней, а вещи и продукты питания проносили между ними или держали над костром. «Дурные» вещи подвергались сожжению. Вместе с огнём для очищения использовали дым священных растений, пихты и вереса. Проезжая по священным местам, буряты окуривали себя и лошадей дымом пихтовой коры, вереса, можжевельника. В дом с новорождённым гости всегда приходили, взяв с собой несколько маленьких поленьев. Их клали в очаг, тем самым очищаясь от опасностей, которые могут повлиять на здоровье младенца. Если в юрте начинал плакать ребёнок, значит, в неё забрался злой дух. Тогда совершали обряд «таримдаха». Его мог провести любой человек. Брали из очага или печи раскалённый пепел и разбрасывали по кругу, заканчивая разбрасывание возле двери. Пепел падал дождём из огненных искр, и дух, испугавшись их, убегал из жилища.