С дороги открывалось только большое озеро. По правую руку раскинулся небольшой песчаный пляж, там и сям берега покрывал кустарник и плакучие ивы, а вот слева, там, где проезжая часть, изгибаясь, обрамляла водоем, вдалеке примостился уютный ресторанчик в баварском стиле. Его белые стенки с темными перекрещенными балками и увитые цветами балконы, нависающие прямо над водой, так и притягивали восхищенный взор.
Недавно построили? догадалась я.
Пару лет назад, кивнул Джеймс.
На моей памяти этого ресторана не существовало.
Подожди, ты хочешь идти туда в таком виде? спохватилась я, оглядывая голый торс мужа и его собственную рубашку на мне.
Можем вернуться, заглянуть в какой-нибудь магазинчик на площади, предложил он, правда, ничего новомодного не обещаю.
Я только поморщилась. Почему-то в последнее время у меня стремительно развивалась адская аллергия на слово «новомодное». Да и вообще, когда Джеймс сказал, что мы поужинаем и переночуем, я почему-то решила, что отыщем какую-нибудь крохотную местную гостиницу и закажем ужин в номер.
И тут же, как мерзкие болотные черви, в голове закопошились сомнения. Да это же проверка, милая. Даже ты за два дня уже выучила, что Фэй слишком идеальна, чтобы появляться на людях приболевшей, в неправильно подобранной одежде, без прически и макияжа. После пробежки по лесу и бурного секса идти в ресторан с ума сойти можно! И Джеймсу очень интересно посмотреть, как будешь из ситуации выкручиваться. Он проверяет тебя, предлагает навестить могилу матери, руку на коленочку кладет, а сам внимательно наблюдает за реакцией. И там, на могиле, тоже будет наблюдать, оценивать степень твоего горя и искренность переживаний. Так же пристально, как делал это, когда ты отдалась ему в первый раз. Джеймс не романтический герой, не пылкий влюбленный. Он взрослый мужчина, преследующий свою вполне конкретную цель.
А я глупая дура.
Не надо в магазинчик, проворчала я. Просто остановись. Ну притормози, пожалуйста, клянусь я не стану больше выпрыгивать и убегать!
Он фыркнул и плавно свернул к обочине, оставив мотор работать на холостых оборотах. Вещи, которые я собирала, намереваясь пару дней пожить у родителей, и с которыми мысленно простилась, бросив все и удирая по лесу от мужа, слегка помялись, но оставались в сумке на своих местах. Я выудила вполне приличную на вид блузку, встряхнула ее, решительно переоделась на его глазах. Расцарапанную кожу все еще пощипывало, но я постаралась отрешиться от этих ощущений. После рубашки Джеймса на мне все равно остался его запах, и хотелось схватить большую губку, с пенным мылом содрать его с себя, закрыть глаза и уши, не видеть ничего, не ощущать. Не искать в каждом поступке мужа крупицу доверия. Нет этой крупицы. Есть деньги, большие деньги и бизнес, который стоит на кону. И я как связующая ниточка к его возвращению.
На парковке ресторана он вышел из машины первым, на ходу застегивая манжеты рукавов: сильный, уверенный в себе, ослепительный мистер Уорнот. Полы рубашки свободно лежали поверх пояса джинсов, он небрежно заправил их одной рукой. Я отчаянно старалась смотреть на холодную, как чешуя мокрой рыбы, озерную воду, которая плескалась в двух шагах от нас.
Не на него.
Искупаться хочешь? шепнул он мне на ухо, взяв под локоть. Заботливый жест супруга, только пальцы казались хуже стальных оков.
Я всерьез начала сомневаться, что у меня получится что-то ему доказать.
Ресторанчик мне понравился. Было в нем что-то уютное, семейное, домашнее. Джеймса здесь знали, и даже мой общий странный вид никого не смутил. Персонал был достаточно вышколен, чтобы с одинаковым вниманием обслуживать любых клиентов. Хозяин, маленький пожилой юркий человечек, вышел, чтобы лично пожать ему руку, проводить на лучшие места на веранде, ко мне он обращался с милой улыбкой и, как выяснилось, был знаком с папой. Народу оказалось немного, по наличию фотоаппаратов и обрывкам диалогов я поняла, что все сплошь отдыхающие, приехавшие приятно провести солнечный денек у водоемов.
Нас усадили на мягкие диванчики у края балкона, отсюда открывался шикарный вид на озеро, но я, поеживаясь от вечерней сырости, тут же попросила плед. Его незамедлительно принесли. Джеймс откинулся на спинку, закурил, молча наблюдая за мной, на вопрос официанта о заказе ответил: «Как обычно».
Часто здесь бываешь? поинтересовалась я.
Он пожал плечом, глядя на меня сквозь густые клубы дыма.
Один-два раза в месяц, когда приезжаю навестить Николая. Он любит это место.
Я растерянно покачала головой.
Зачем, Джеймс? Зачем ты навещаешь моего папу? За что ты так добр к нему? Он рассказал, что ты очень помог с мамиными
«Похоронами» я так и не смогла выговорить, только досадливо сглотнула. Где-то в глубине подсознания мне все еще казалось, что на самом деле мама жива, и подобные слова резали слух. На лице Джеймса мелькнуло легкое удивление.
Потому что Николай часть семьи. Он остался совсем один на старости лет и нуждался в помощи.
Да, так все и было. Мой отец нуждался, а бездушная Фэй ему отказала даже в самой малой поддержке. Мне было больно и стыдно думать об этом. Вспомнились слова Мадам о том, что ее сын никогда не прощает тех, кто нанес урон его семье. Насколько он великодушен, чтобы включить в это понятие моих родителей? И в какой момент из этого понятия он вычеркнул саму Фэй? Или все же не вычеркнул?
Спасибо, ты очень добрый человек, от всей души сказала я.
Джеймс усмехнулся, всем видом показывая, что не нуждается в моих благодарностях, перевел взгляд на озеро, нахмурился. Резко затушил окурок в пепельнице, на скулах заиграли желваки.
Что случилось?! удивилась я, не понимая причину смены его настроения. Пейзаж выглядел вполне мирным: все так же плескалась вода, розовело вечернее небо, на противоположной стороне, на песчаном пляже, у кромки берега с визгом резвилась детвора.
Здесь нельзя купаться, глухим голосом отозвался Джеймс. Что-то причиняло ему невыносимое беспокойство.
Почему? я повернула голову и увидела, куда смотрел он: парочка детишек наперегонки преодолевала водную дистанцию.
Джеймс взглянул на меня, как на сумасшедшую.
Течение. Здесь течение, Фэй. Это карстовое озеро, плохо изученное дно. Затянет не выберешься. Ты что, забыла?!
Что-то подобное я когда-то слышала, но из-за того, что сама по себе просто не любила плавать, никогда особо и не интересовалась, потому что не думала и близко к этому водоему подходить. Да, озеро было красивым, да, мне доводилось бывать здесь на пикниках, но и только.
Ты же сам предлагал мне искупаться, удивилась я. Спрашивал, когда мы подъехали. Дразнил, да?
Ты бы не согласилась, пробормотал он, не отрывая от веселых детей напряженного взгляда, словно в любой момент был готов сорваться с места, броситься куда-то. Ты бы не согласилась ни за что, я даже не сомневался.
Конечно бы не согласилась. У меня фобия. Я боюсь плавать. Меня в это озеро и силком не затащишь, призналась я и вздохнула. Даже если ты сейчас скажешь, что Фэй тоже этого не любила, и что это доказывает, что я вру и притворяюсь, пусть будет так. Если фобия есть она есть, отпираться не стану.
Джеймс посмотрел на меня, но его глаза были пустыми. Мне показалось, что в этот момент он едва ли помнит, что собирался в чем-то меня упрекать. Он словно перенесся в другое место, куда-то очень далеко. Я наклонилась и тронула его за руку, холодную как лед.
Ты меня слышишь?
Он не слышал ничего. За ближайшим столиком стали поглядывать на нас с удвоенным любопытством. Обеспокоенная странным поведением мужа, я откинула плед, быстро пересела к нему, обняла за шею, прошептала на ухо, осторожно поворачивая его голову в нужную сторону: