Рядом же возведу дворец белокаменный, где мы будем жить с тобой и детьми. И будет он получше отцовского.
Вскоре они въехали во Владимирский двор, по центру которого возвышался большой детинец, состоявший из множества красивых каменных зданий, которые кольцом окружали трёхнефный крестово-купольный храм Пресвятой Богородицы, прозванный в народе Десятинной церковью. Перед западным входом на двух пилонах красовались бронзовые кони.
Напротив церкви с запада стоял большой каменный дворец. Центральную его часть составляла башня, которая служила укреплением. Слева и справа от неё находились боковые стороны дворца, в которых располагались парадные и жилые помещения.
Каменная постройка с юга являлась парадным залом гридницей. Она была даже больше, чем в детинце Ярослава в Новгороде. Помимо неё, было еще много каменных дворцовых построек, окружавших храм.
Челядь встретила их с низкими поклонами. В тереме было чисто и тепло, а в горницах весело потрескивали, вспыхивая огненными языками, поленья в очагах. Определив детей в выделенной для них детской половине и оставив с ними нянек, Ингигерда направилась в свои покои на женской половине, находившейся в высоких хоромах, которые внутри были украшены резными карнизами и расписаны разноцветными красками. Наверху вдоль кнеса37 шел гребень, золотившийся витиеватыми узорами.
Полы были покрыты восточными коврами. На большом роскошном ложе, застеленном парчовым покрывалом, высились от велика до мала вышитые подушки с кружевами.
В одном из углов висели образа, подсвеченные лампадкой, в другом стоял небольшой дубовый стол, украшенный камнями и разными пестрыми кусочками. На нём стояли два глиняных светильника, а рядом квадратное кресло, искусно облагороженное резьбой.
В малой княжеской горнице стоял больший стол, бока и ножки которого украшала богатая узорами резьба. Вокруг него расположились четырехугольные стольцы,38 на которых лежали круглые набитые пухом красные подушки, отороченные золотой тесьмой, а перед ними были поставлены для ног квадратные скамейки. Для княгини возле очага стояло деревянное разукрашенное золотом и самоцветами кресло с высокой спинкой. Как и в спальне, в углу висели образа, а на полу лежал толстый ковер.
Покои Ингигерде понравились. Они были просторнее и наряднее, нежели в Новгороде. После того, как семья устроилась на новом месте, она занялась своими привычными делами.
За две седьмицы39 до Рождества Христова родила великая княгиня двойняшек, которых нарекли Вячеславом и Игорем. Малыши были худосочные, слабенькие, и Агафья, которую Ингигерда взяла с собой в Киев, «допекала их», трижды помещая на лопате внутрь остывающей печи.
Затем обмыла их в особой воде, приготовленной с использованием соли, куриного яйца и серебряной монеты, от болезней и для богатства, наговаривая заговор, а на девятый день младших сыновей покрестили в Десятинной церкви.
Она являлась самым большим храмом в Киеве, который кияне называли мраморным. Внутри была украшена мозаичными картинами и фресками, мраморными резными плитами и колоннами, а также рельефом с изображением Богоматери с Христом. Детали убранства церкви и мощи св. Климента I были доставлены из Империи римлян, а иконы, кресты, драгоценные сосуды и церковная утварь киевопрестольный Владимир привёз из Корсуня.
Весной следующего года великий князь Киевский начал большое строительство города Ярослава на том поле, где разгромил печенегов. Он всю зиму продумывал план возведения главных каменных построек и остановился на том, что ими станут митрополия, собор Святой Софии, Золотые ворота с церковью святой Богородицы Благовещенья наверху, а также церкви святого Георгия и святой Ирины, посвященные небесным покровителям самого правящего князя Ярослава и его супруги Ингигерды.
Эти четыре церковные каменные постройки по его задумке были расположены так, что образовывали как бы крест, который брал начало от церкви на Золотых воротах. По краям же располагались Ирининская и Георгиевская церкви, а вершиной креста становился Софийский Собор, который был заложен еще его отцом Владимиром, но не достроен. Теперь Ярослав решил сделать его главным церковным сооружением в Киеве. Так что с началом тепла было согнано народу невиданно и началось грандиозное строительство. Правда, для Золотых Ворот заложили только основание, а само строительство отложили, пока не будут воздвигнуты основные церкви.
Сам постоянно воевавший и неоднократно пытавшийся штурмовать Киев, Ярослав прекрасно понимал, насколько для его защиты важны неприступные укрепления. А поскольку он не собирался никому уступать киевский трон, стал опоясывать ими весь город, дополняя валы и рвы, возведенные еще при отце.
В основание новых валов приказал поместить огромные бревенчатые срубы-клети, которые рабочий люд набивал лесом и строительным мусором, а потом присыпал землей. Сверху же все обкладывалось дерном, чтобы он, прорастая, укреплял валы и предотвращал их осыпание.
На вершине валов возвели еще и стены, на которых с внутренней стороны установили продольные галереи-гульбища, обмазав их глиной, чтобы не так огню поддавались.
Расположив город на самом высоком месте, Ярослав учел даже то, что нападающие не смогут увидеть, что будет происходить за его стенами. Исключение составила только та часть города, которая примыкала к Лядским воротам, которые находились возле Козьего болота, поскольку в этом месте часть нового города находилась на склоне и просматривалась со стороны Крещатой долины, на которой перекрещивались дороги, ведущие на юг, запад и восток от Киева.
Прошло ещё два с половиной года, как Ярослав с семьёй обосновался в Киеве. Они по-прежнему жили в хоромах его отца, оставшихся ему в наследство. Строительство нового окольного двора продолжалось, и его к этому времени уже окружали земляные валы и рвы с водой. В нем появилось много каменных зданий. Весной приступили к строительству Золотых ворот, которые имели для него оборонное значение и служили главным въездом в киевский Верхний город с южной стороны. Он назвал их так по примеру Золотых ворот Царьграда.
Вместе со двором переехал в Киев и Андраш, герцог унгарский40, который был вынужден скитаться по Европе после того, как его отца Вазула главного претендента на престол и заговорщика по приказу первого христианского правителя Унгарии41 Иштвана I арестовали, а затем ослепили и залили свинец в уши, а трое сыновей были вынуждены бежать из страны, чтобы их не постигла подобная участь.
Поскитавшись по Европе, Андраш вместе со своим старшим братом прибыли к Ярославу, имея на руках письмо от его младшей сестры Премиславы, жены унгарского герцога Ласло Лысого, который был родным братом их изувеченного отца. Великий князь Руси дружелюбно принял изгнанников, оказавшихся ему пусть и далекими, но все же родственниками.
Уж так было угодно судьбе, что Андрашу приглянулась Анастасия, а он ей. Долгое время они скрывали свои чувства, хотя Ингигерда замечала, как ее дочка, весёлая и общительная, в присутствии молодого человека вдруг становилась тихой и покрывалась румянцем, бросая на него смущенные взгляды. Она становилась неловкой, и всё валилось у неё из рук.
Да и Андраш старался прятать свой горячий взгляд карих глаз за длинными ресницами. Ингигерда даже как-то сказала об этом супругу, но он отмахнулся от услышанного, сказав, что молодой унгар не является завидным женихом для его дочери, поскольку был изгнанником, у которого не было надежд не только на королевскую корону, но и на то, что когда-либо сможет вернуться на родину. И Ярослав попросил её объяснить это дочери, что она и сделала.