Эмили выдохнула. Она пришла в себя после шока.
— Арнольд, Мандруп! Живо! В подвал!
Они быстро и бесшумно поднялись и исчезли из зала, в то время как Эмили выдвинула свой стул как знак окончания трапезы. Она совершила движение рукой в противоположном направлении.
— Прошу перейти в гостиную.
Но Элизабет следила за ними. Она сидела так близко, что несмотря на шум голосов поняла, что кто-то ее ищет. Не сложно было и различить, как губы метрдотеля произнесли характерные слова «госпожа Шпитце».
«Боже мой, неужели она пришла сюда?» — подумала Элизабет, когда около ста стульев с шумом стали отодвигать от стола. Все двинулись в сторону гостиной. Она отчаянно пыталась пробраться в зал, но ей мешала стена людей, шедших в противоположном направлении.
И вдруг… В маленькой щелке между этими людьми она увидела нечто, в чем она через секунду не могла быть полностью уверена. В дальнем конце зала римский император и пиратский капитан тащили между собой женщину. Она отчаянно сопротивлялась, казалось, что она сошла с ума от ошеломления и страха и тщетно пыталась освободиться от руки, закрывавшей ей рот.
Но это не могло быть правдой! Вместе с тем Элизабет знала, что Арнольд Тарк был в костюме очень элегантного и с иголочки одетого пиратского капитана, но…
Толпа прижала ее к двери в гостиную. Но теперь Элизабет разозлилась и стала как сумасшедшая пробиваться к залу.
Наконец, ей это удалось. Зал опустел — все собрались в гостиной.
Куда же они подевались?
Неуверенным шагом она пошла в том направлении, в котором они исчезли. Она увидела дверь под сводами, темно-коричневую дверь с незатейливой облицовкой. Она была похожа на подвальную дверь.
Элизабет резко дернула за ручку. В это время она ощутила на плечах мягкую руку. Тяжелый запах духов вкупе с удушающим запахом пудры собрался над нею, как облако.
— Элизабет, дорогое дитя, — сказал вкрадчивый голос. — Мы ждем тебя в гостиной, пошли!
Сильная личность Эмили Тарк на секунду парализовала ее мысли, и в следующую минуту она опять оказалась в людской толпе. Она не успела даже рта раскрыть, чтобы протестовать. А что она могла бы сказать? «Я видела, как Ваш муж и Ваш кузен тащили за собой госпожу Шпитце»? Но кто ей поверит? Госпожа Тарк имела здесь, в своем собственном доме, полное превосходство.
Весьма знаменитая фигура (Элизабет не знала, кто он такой) попросила тишины и произнесла экспромтом речь о семействе Тарков, прежде всего о госпоже Эмили, которая в его глазах и в глазах всех других была самим символом Женщины, Матери и всех на свете достоинств. Блестящая хозяйка, украшение торгового сословия и всей Кристиании.
Эмили Тарк надлежаще скромно реагировала на это.
Появились Арнольд и Мандруп, незаметно проскользнули ближе к Эмили, как будто они стояли с ней рядом все время.
Элизабет стояла, как на иголках. Что ей делать, к кому она может обратиться за помощью госпоже Шпитце? Лиллебрур? Он стоял, как дурачок, и внимал хвалебным речам в адрес матери. Нет, не к нему! Она слышала, что здесь был полицмейстер, но не знала, как он выглядит. Ей нужно спросить об этом присутствующих. Впрочем, захочет ли он ее слушать, верить ей? Вряд ли!
Ейнужнонайти кого-то, кто мог бы прийти ей на помощь!
Речи завершились, вновь усилился гул. Вдруг она увидела, что какой-то мужчина увел за собой в соседнюю комнату пару Тарков и Мандрупа Свендсена. Они закрыли за собой дверь.
Элизабет осмелилась спросить у мужчины, стоявшего рядом с ней:
— А что за мужчина зашел только что в соседнюю комнату вместе с Тарками?
— А, да это полицмейстер.
Ну! Теперь она это знала. Но она не могла без веских оснований проследовать за ними, потому что они вошли в личную комнату.
Она настолько была в отчаянии, что всерьез обдумывала целесообразность выкрикнуть обо всем этом толпе. Но тут она осознала и преимущество! Теперь она могла беспрепятственно заняться самостоятельным поиском госпожи Шпитце.
Не успела она обдумать все до конца, как снова открылась дверь, и к ней быстрыми, решительными шагами направилась госпожа Тарк. Рука Эмили крепко сжала ее запястье, что было разительным контрастом на фоне кроткой улыбки на лице хозяйки.
— Дорогая Элизабеточка, ты являешься почти членом семьи, — сказал бархатно-мягкий голос, и она почувствовала, как оказалась в боковой комнате.