Не понимаю я вас, местных. Только и думаете, что о развлечениях. И ведь ничего приличного и действительно интересного не делаете сплошная дрянь в головах, злобно процедил Том, вспоминая Ангелину.
Ты жил здесь? Нет. Вот и не суди нас. Каково это, ты знаешь, жить в городе, где впервые Пятая группа объявилась? Каково жить под прицелами камер? У вас-то там их не так уж и много. А тут Под забор не сходишь. Ладно, когда ты родился в этом вроде так и надо. А представь, что за тобой смотрят в самые интимные моменты? И не просто наблюдают, а сканируют тебя насквозь вдруг ты тоже Пятая? Не пьёшь, не куришь Пятая. Захочешь какую-нибудь девчонку себе прихватить на вечеринке подумаешь сотню раз, Майки с силой пнул камень, он с шумом отлетел в сторону и плюхнулся в лужу. Нет. Привыкаешь и к этому. Даже забываешь обо всех неудобствах. Но всегда наступает момент, когда начинаешь злиться и ненавидеть эту систему, ненавидеть Пятую группу, срываешься и плюёшь на всё.
Пока на тебя не натравят шавок из Управления? Ты мне сказки-то горестные свои не рассказывай. Весь мир так живёт пробурчал Том. Этот парень, Антон, раздражал его всё больше.
Весь да не весь. Источник всегда под прицелом. Вот и ты здесь тоже ведь не просто так. Случись такое в другом каком-то месте, такой суеты не было бы.
К чему ты клонишь?
К тому, что ты дурак, каких поискать.
Заткнись! Том терял терпение. Кроме того, что ему приходилось повсюду за собой таскать этого противного парня, так он ещё и говорить начинал всегда не тогда, когда его просили, и не о том, о чём нужно.
Ты знаешь, как сделать так, чтобы я замолчал, хохотнул Майки, и припустил вперёд.
Том бросился за ним. Вот идиот! Если пульс превысит отметку в 120 ударов в секунду, чип сработает, и Майки потеряет сознание, будет парализован как минимум в течение нескольких минут. В лучшем случае. А в худшем заработает остановку сердца. Чёрт!
А ну стой! крикнул Том в темноту, фонарик уже не доставал до Майки.
Догони, чёрный воротничок, продолжал веселиться Антон.
Том выключил фонарик, на бегу сунул его в рюкзак и со всех ног бросился вперёд. Нельзя упустить Майки, нельзя допустить, чтобы жучок сработал. Он постоянно спотыкался о камни и выбоины на дороге, иногда проваливался в глубокие грязные лужи. Вот уже виднелась спина в тёмно-зеленой куртке, в темноте кажущаяся чёрным пятном. Ещё немного. Майки выдохся, сразу видно. Он боялся, что пульс подскочит, весь этот марафон исключительно для развлечения.
Скучно тебе? накинулся на Антона Том, повалив его на дорогу.
Очень, прохрипел Майки, придавленный к земле.
Сейчас будет весело! шепнул ему на ухо Том и со всей дури всадил кулак в бок. Майки застонал, потом хрипло рассмеялся, пытаясь вырваться.
Том заломил руки ему за спину, и рывком поднял на колени. Отчаянная злость, неприкрытая ненависть и неприязнь искажали его лицо. Захватив шею Антона, он с силой давил на неё, упиваясь своим превосходством, своей властью.
Не убьёшь, хрипел Антон, слабо сопротивляясь.
И не собираюсь.
Тварь.
Майки резко дёрнулся сбив Тома с ног. Оба кубарем полетели в придорожный овраг на лету размахивая кулаками. Сухая трава колола лицо и руки, то и дело они натыкались на старые ветки, которые хрустели под спинами, ноги скользили по влажной земле, комья грязи разлетались по сторонам. Том поймал себя на мысли, что избивает боксерскую грушу Майки перестал сопротивляться, только тихонько постанывал от ударов, да посмеивался сквозь сжатые зубы. Запал потихоньку проходил, как приливная волна покидает берег. Том отпустил соперника, сел на него сверху и схватился руками за голову. Пожалуй, он слишком устал. С неприязнью подняв руку Майки он прощупал пульс, отбросил ладонь в сторону и шумно выдохнул.
Неплохо дерёшься, просипел Антон, с трудом поворачивая голову. Он смачно сплюнул. Надеюсь, зубы целы, полон рот кровищи.
Лучше б ты и дальше молчал.
Теперь буду молчать пуще прежнего, на разговор и не надейся. Тупица.
Том закусил губу. Вот же пройдоха! Вывел его на эмоции, а сам так и остался при своём. Ни силой, ни угрозами из него ничего не выманишь. Слишком крепкий орешек. Что же такого знает этот Майки, что так тщательно скрывает? Упрямо не хочет даже легонько намекнуть, чуть-чуть помочь Тому. Вдруг его осенила вполне очевидная и реальная мысль возможно, Антон прикрывает Го, тянет время. Тогда получалось, что он знает, где она. А, может, и нет. Нужно быть дураком, чтобы не догадаться, что Управление рано или поздно придёт за тобой, если ты последний, кто видел пропавшую. Но Майки даже не пытался скрываться. Нет. Все предположения ложные он не знал местоположение Го. И, скорее всего, даже не знал, что она исчезла, пока за ним не пришли.
Майки сел, вытирая разбитое лицо рукавом куртки, брезгливо и придирчиво осматривая запачканную одежду. Его взгляд застыл на запястье, глаза прищурились, а губы почти свело судорогой злости. Он приблизил руку к лицу, казалось, был готов вцепиться в неё зубами, чтобы выгрызти то, что увидел внутри, под тонким слоем кожи, стремительно убегающее по венам блуждать по организму.
Сволочь.
Догадался? хмыкнул Том, поднимаясь и нашаривая в кармане фонарик.
Когда?
Конечно же, пока ты пытался выбить мне зубы, может, и позже. Просто так пульс не проверяют. Надо использовать любую возможность для атаки противника, Том отряхнулся и стал выбираться из оврага. Теперь ты точно от меня никуда не денешься, если только на тот свет.
Простая ищейка, да? прошипел Майки. Потерянные вещички хозяевам возвращал Как же!
Антон последовал примеру Тома и вылез на дорогу. Свет от фонарика скакал по неровностям в такт шагам, выхватывая из темноты плотную стену из деревьев. Шли молча. Майки периодически шумно сплёвывал во рту кровило. Том с лёгкой полуулыбкой, как победитель, вышагивал впереди, изредка спотыкаясь о камни. Спустя час пути они свернули с дороги на небольшую полянку, раскинувшуюся перед опушкой.
Переночуем здесь, бросил Том спутнику.
Пожрать дай, Майки шумно опустился на траву под деревом, облокотившись на него спиной.
Ещё чего. Сначала костёр. Или ты решил всё же меня покинуть? Том издевался. Почувствовав своё неоспоримое превосходство по всем фронтам, он испытывал странное чувство удовольствия, унижая спутника и подтрунивая над ним.
Слушай, не понимаю тебя. Чего ты добиваешься?
Рассказа. О том, как всё было.
В ответ Антон только снова сплюнул, скорее уже по привычке, да и чтобы лишний раз показать Тому своё отношение брезгливое и однозначно раздражительное.
Том собрал сухие ветки, накидал их горкой, подсунул вниз мох и листья, сухостой, чиркнул зажигалкой пламя занялось сначала неохотно, а потом разыгралось, затрещало сухой корой, вспыхнуло мхом, плюнулось, зашипело и встрепенулось, как положено, весело и жарко. Он достал из рюкзака сухие печенья и батончик мюсли. Печенья оставил себе, а мюсли бросил Майки вместе с бутылкой воды.
Последняя. До города терпи, отрывисто сказал он.
Майки ничего не ответил, молча раскрывая упаковку и медленно жуя. Нормальной еды они уже несколько дней не видели, Том упорно избегал людных мест и не собирался заходить даже в самые дрянные забегаловки. Каждый думал о своём, но в одном их мысли сходились когда сидишь вдали от больших дорог под старыми корявыми деревьями, кажется, что в мире больше не осталось людей. Они просто исчезли, испарились, города стоят пустые, брошенные поезда смотрят слепыми окнами с тоской, машины рассыпаются у обочин, по улицам гуляют одинокие ветра, а здесь, на этой тёмной, по-весеннему сырой полянке, сидят два человека. Они ненавидят друг друга, не понимают, но пытаются добраться до цели, каждый до своей.