Глава 42
Сэм
54 °F
- Можно узнать, какого черта мы идем печь пирог вместо того, чтобы поговорить о моем брате? - осведомилась Изабел, не поздоровавшись.
Она только что выбралась из громадного джипа, который практически перегородил подъезд к дому Брисбенов. Первое, что бросилось мне в глаза, это ее высокий рост - видимо, потому, что она была в сапогах на пятидюймовых каблучищах, - а следом ее кудряшки, потому что их у нее на голове было больше, чем у фарфоровой куклы.
- Нельзя, - сказала Грейс как отрезала, и я в очередной раз ею восхитился.
Изабел фыркнула так, что если бы этот звук прекратить в снаряд, он способен был бы стереть с лица земли небольшое государство.
- Ну можно тогда хотя бы узнать, кто он такой?
Я взглянул на нее в тот самый момент, когда она разглядывала мою задницу. Она поспешно отвела глаза, а я отозвался в тон Грейс:
- Нельзя.
Грейс провела нас в дом и, обернувшись к Изабел, предупредила:
- Ни слова о Джеке. Мама дома.
- Это ты, Грейс? - послышался женский голос со второго этажа.
- Да! Мы будем печь киш!
Грейс повесила свою куртку и сделала нам знак последовать ее примеру.
- Я тут принесла кое-какие вещи из студии, отодвиньте их с прохода! - крикнула в ответ ее мать.
Изабел наморщила носик и осталась стоять в своей отороченной мехом курточке, отступив в сторонку, пока Грейс распихивала по углам коробки, перегораживавшие проход. В этой тесной кухоньке она казалась совершенно чужеродной. То ли давным-давно утративший свою белизну линолеум в сравнении с ее безупречной завивкой стал выглядеть еще более жалким, то ли в сравнении со старым выщербленным полом ее прическа стала выглядеть еще более безупречной и ненатуральной. До сих пор мне ни разу не бросалось в глаза убожество окружающей обстановки.
Грейс засучила рукава и принялась мыть руки, и Изабел попятилась еще дальше.
- Сэм, включи радио и найди что-нибудь приличное, ладно?
Я отыскал на полке посреди жестянок с солью и сахаром небольшую магнитолу и включил ее.
- Господи, мы и в самом деле будем печь пирог, - простонала Изабел. - А я-то думала, это такое условное обозначение для чего-то другого.
Я усмехнулся, и она, перехватив мой взгляд, страдальчески закатила глаза. Впрочем, это вышло у нее чересчур нарочито, поэтому в искренность ее страданий я не поверил. Что-то в ее взгляде наводило на мысль, что она как минимум заинтригована ситуацией. А ситуация заключалась в следующем: я не собирался ничего говорить Изабел, пока не разберусь, что она за человек.
В кухню, распространяя апельсиновый запах скипидара, вошла мать Грейс.
- Привет, Сэм. Ты тоже будешь печь пирог?
- Попытаюсь, - с серьезным видом ответил я.
- Вот смех-то, - фыркнула она. - А это кто?
- Изабел, - ответила Грейс. - Мам, ты не знаешь, где у нас такая зеленая поваренная книга? Все время здесь была. Там рецепт пирога.
Ее мать растерянно пожала плечами и присела на корточки рядом с одной из коробок на полу.
- Сбежала, наверное. Что это за ужас передают по радио? Сэм, найди что-нибудь поприличнее.
Пока Грейс листала поваренные книги, сваленные на тумбе, я принялся переключаться с одной радиостанции на другую.
- Оставь вот эту! - сказала мать Грейс, когда я наткнулся на какую-то попсу. Она поднялась, держа в руках коробку. - Ну ладно, я пойду. Желаю удачи. Я к вам еще зайду... попозже.
Грейс, похоже, и не заметила ее исчезновения.
- Изабел, яйца, сыр и молоко в холодильнике. Сэм, - она кивнула в мою сторону, - будь так добр, включи духовку и достань пару сковородок.
Изабел в растерянности застыла перед холодильником.
- Тут одного сыра триста пятьдесят сортов. Я в них не разбираюсь.
- Тогда ты разожги духовку, а Сэм достанет сыр. Он знает толк в еде, - сказала Грейс.
Приподнявшись на цыпочки, она потянулась достать из навесного шкафчика муку; в ее позе было столько гибкой грации, что мне до смерти захотелось прикоснуться к полоске обнаженной кожи над поясом ее джинсов. Но пока я смотрел на нее, она поставила пакет с мукой на стол и миг был упущен, так что я поменялся местами с Изабел, вытащил из холодильника острый чеддер, молоко и яйца и положил их на стол.
Когда я закончил разбивать яйца и влил в них майонез, Грейс уже рубила в миске масло с мукой. В кухне внезапно закипела работа, как будто нас здесь был целый легион.
- Это еще что такое? - осведомилась Изабел, с подозрением глядя на пакет, который сунула ей в руки Грейс.
- Грибы, - прыснула Грейс.
- Они похожи на коровьи лепехи.
- Хотела бы я иметь такую корову. - Грейс отстранила Изабел и плюхнула в сотейник кусок масла. - Ее задница стоила бы миллион. Давай клади их сюда и пассеруй до мягкости.
- Долго?
- До мягкости, - повторил я.
- Ты все слышала. - Грейс протянула руку. - Сковороду!
- Помоги ей, - велел я Изабел. - А я позабочусь о мягкости, раз уж ты не в состоянии.
- Я и так мягкая, - пробормотала Изабел.
Она передала Грейс две формы, и Грейс ловким жестом фокусника уложила на дно каждой по пласту теста. Потом она принялась показывать Изабел, как защипывать края. Судя по всему, процесс у нее был отработан до мелочей; у меня сложилось впечатление, что Грейс справилась бы со своей работой куда быстрей, если бы мы с Изабел не путались у нее под ногами.
Я смотрел, как эти двое защипывают тесто, и губы у меня сами собой расплылись в улыбке.
- Что скалишься? - бросила мне Изабел. - Следи за грибами!
Грибы удалось спасти в самый последний момент, и я вывалил к ним шпинат, который Грейс сунула мне в руки.
- Моя тушь! - воскликнула Изабел, перекрывая шум стряпни.
Я оглянулся и увидел, как они с Грейс со смехом и слезами шинкуют лук. Тут едкий луковый дух ударил мне в нос, и у меня тоже защипало глаза.
Я протянул им сотейник.
- Давайте его сюда.
Изабел ссыпала лук в сотейник, а Грейс хлопнула меня по заднице перепачканной в муке рукой. Я вывернул шею, пытаясь увидеть, не осталось ли отпечатка, а Грейс тем временем повозила ладонью по остаткам муки и сделала вторую попытку.
- Это же моя песня! - внезапно завопила она. - Сделай погромче! Погромче!
Это была Мэрайя Кэри в наихудшем ее варианте, однако сейчас это оказалось самое то, что нужно. Я выкручивал ручку громкости, пока не завибрировали динамики, прислоненные к жестяным коробкам. Тогда я поймал Грейс за руку, притянул ее к себе, и мы принялись танцевать какой-то безумный, жутко неуклюжий и невыносимо эротичный танец. Она танцевала спиной вплотную ко мне, вскинув руки, а я обнимал ее за талию, слишком низко, чтобы это объятие можно было назвать целомудренным.
Вот такими мгновениями и измеряется жизнь, промелькнула у меня мысль. Грейс запрокинула голову, изогнув длинную бледную шею, и потянулась губами к моим губам, и за миг до того, как они встретились, я перехватил тоскливый взгляд Изабел, устремленный на нас.
- Скажите мне, на сколько ставить таймер, - буркнула пойманная с поличным Изабел и отвела глаза. - А потом, может быть, все-таки поговорим?
Грейс все еще прижималась ко мне спиной, окруженная надежным кольцом моих рук, с ног до головы перепачканная мукой и такая аппетитная, что у меня в глазах потемнело от желания немедленно остаться на этой кухне с ней наедине. Она лениво махнула в сторону раскрытой поваренной книги, опьяненная моей близостью. Изабел сверилась с рецептом и завела таймер.
Вдруг стало понятно, что делать больше нечего, и на миг повисла тишина, потом я сделал глубокий вдох и обернулся к Изабел.
- Ладно, я расскажу тебе, что случилось с Джеком.
Изабел с Грейс явно опешили.
- Давайте присядем, - предложила Грейс и вывернулась из моих объятий. - Идите вон туда, в гостиную. Я сделаю кофе.
Мы с Изабел прошли в гостиную. Там, как и на кухне, царил кавардак, которого я не замечал, пока не появилась Изабел. Чтобы освободить себе место на диване, ей пришлось передвинуть груду высохшего белья. Садиться рядом с ней мне не хотелось, поэтому я опустился в кресло-качалку напротив.
- Почему ты не как Джек? - спросила Изабел, искоса глядя на меня. - Почему ты не превращаешься в волка и обратно?
Я и бровью не повел; не предупреди меня Грейс, что Изабел обо всем догадалась, возможно, я не был бы столь хладнокровен.
- Я такой уже давно. Постепенно становишься все стабильнее. Это только поначалу вечно превращаешься туда-сюда. Отчасти это связано с температурой, но не настолько сильно, как потом.
- Ты сделал это с Джеком? - выпалила она мгновенно.
Я нарочно не стал скрывать отвращения.
- Я не знаю, кто это сделал. Нас таких довольно много, и не все из нас приятные люди.
О его пневматическом ружье я решил не упоминать.
- Почему он такой злой?
Я пожал плечами.
- Понятия не имею. Может, потому что он злой по жизни?
Прищур Изабел стал недобрым.
- Послушай, укус не делает из тебя чудовище. Ты просто превращаешься в волка. Но при этом внутри остаешься таким, какой ты есть. В волчьем обличье и в момент превращения человеческие тормоза отсутствуют, так что если ты по природе своей вспыльчив или склонен к насилию, то эти черты усугубятся.
Вошла Грейс, с трудом удерживая на весу три кружки с кофе. Изабел взяла кружку с бобром на боку, а я - с логотипом какого-то банка. Грейс плюхнулась на диван рядом с Изабел.
Та на миг закрыла глаза.