Голос Грейс прозвучал по-деловому, как будто она понятия не имела, что со мной делает.
- Я хочу узнать, из-за чего ты превращаешься в волка.
Это было просто.
- Когда температура снижается, я становлюсь волком. Пока холодно только по ночам, а днем тепло, я чувствую приближение превращения, а потом холодает окончательно, и я превращаюсь в волка до самой весны.
- И все остальные тоже?
Я кивнул.
- Чем дольше ты волк, тем теплее должно быть, чтобы ты превратился в человека. - Я немного помолчал, решая, говорить ей сейчас об этом или нет. - Никто не знает, сколько лет будет превращаться туда-сюда. Для каждого волка этот срок свой.
Грейс молча смотрела на меня - точно с таким же выражением она смотрела на меня шесть лет назад, лежа на снегу. Сейчас я мог расшифровать его не больше, чем тогда. Горло у меня перехватило в ожидании ее ответа, но, к счастью для меня, она задала следующий вопрос.
- И сколько вас таких?
Я не мог назвать ей точную цифру, потому что многие из нас больше не были людьми.
- Около двадцати.
- Чем ты питаешься?
- Крольчатами. - Она нахмурилась, и я с ухмылкой добавил: - И взрослыми кроликами тоже. Я против дискриминации кроликов по возрастному признаку!
Следующий вопрос проследовал без промедления.
- Что было у тебя на морде в тот вечер, когда ты позволил мне прикоснуться к тебе?
Голос у нее не изменился, но глаза чуть сузились, как будто она не была уверена, хочет ли узнать ответ.
Мне пришлось напрячься, чтобы вспомнить ту ночь: ее пальцы, погруженные в мой мех, ее дыхание, от которого колыхались тонкие волоски у меня на морде, приправленное чувством вины удовольствие находиться так близко к ней. Парнишка! Тот самый, которого укусили. Вот о чем она спрашивала на самом деле.
- Ты хочешь сказать, что у меня на морде была кровь?
Грейс кивнула.
Я испытал легкий укол обиды за то, что она задала этот вопрос, но не задать его она не могла. У нее были все причины не доверять мне.
- Она была не его... не того парнишки.
- Не Джека, - уточнила она.
- Не Джека, - повторил я. - Я знал о нападении, но не участвовал в нем.
Мне пришлось глубже погрузиться в собственную память, чтобы вспомнить, откуда взялась кровь у меня на морде. Мой человеческий рассудок услужливо подсовывал логичные ответы: кролик, олень, сбитая машиной на шоссе мелкая живность,- и все они начинали немедленно перевешивать мои действительные волчьи воспоминания. В конце концов я извлек из глубин своей памяти настоящий ответ, хотя поводов гордиться собой он мне не давал.
- Она была кошачья. Кровь. Я поймал кота.
Грейс перевела дух.
- Ты не расстроилась, что это был кот? - спросил я.
- Тебе же нужно было что-то есть. Если это был не Джек, мне все равно, кто это, хоть валлаби, - пожала плечами она.
Однако я видел, что Джек по-прежнему занимает ее мысли. Я попытался извлечь из памяти те крохи, которые были мне известны о нападении; мне ужасно не хотелось, чтобы она плохо думала о моей стае.
- Вообще-то он сам их спровоцировал, - сказал я.
- Что-что он сделал? Ты же сказал, что тебя там не было!
Я покачал головой и попытался объяснить ей.
- Мы не можем... когда мы волки... когда мы общаемся, это обмен образами. Ничего сложного. И только на небольших расстояниях. Но если мы находимся неподалеку друг от друга, то можем передать другому волку какой-то образ. В общем, те волки, которые напали на Джека, показали мне, как это было.
- Вы умеете читать мысли друг друга? - с недоверием в голосе переспросила Грейс.
Я решительно покачал головой.
- Нет. Я... это трудно объяснить, когда я челове... когда я - это я. В общем, когда мы превращаемся в волков, наше сознание тоже изменяется. У нас нет абстрактных понятий. Речь не идет о вещах вроде времени, имен и сложных чувств. Это все исключительно для охоты или для того, чтобы предупреждать друг друга об опасности.
- И что ты видел про Джека?
Я опустил глаза. Это было очень странное ощущение - пытаться воскресить волчьи воспоминания в человеческом рассудке. Я принялся перебирать смутные образы, сохранившиеся в моей памяти, и лишь сейчас до меня дошло, что красные кляксы на волчьих шкурах были пулевыми ранами, а пятна у них на мордах - кровью Джека.
- Некоторые волки передали мне картины, как он их ранит. Из... из ружья? Видимо, у него было пневматическое ружье. Он был в красной рубахе. Волки плохо распознают цвета, но красный мы различаем.
- Но зачем ему это понадобилось?
Я покачал головой.
- Не знаю. Подобные вещи мы не обсуждаем.
Грейс молчала; наверно, все еще думала про Джека. Мы сидели в напряженной тишине, пока я не начал беспокоиться, не расстроилась ли она. И тут она произнесла:
- Значит, получить подарки на Рождество тебе не удается.
Я смотрел на нее, не зная, что ответить. Рождество существовало где-то в другой жизни - в той, которая была у меня до волков.
Грейс уткнулась взглядом в руль.
- Просто я подумала, что на лето ты все время куда-то исчезал, и я всегда любила Рождество, потому что знала, что ты точно объявишься. В лесу. В волчьем обличье. Наверное, это потому, что зимой холодно. Но это значит, что ты никогда не получаешь подарков на Рождество.
Я покачал головой. Я превращался в волка еще даже до того, как магазины начинали украшать к праздникам.
Грейс нахмурилась.
- Ты думаешь обо мне, когда превращаешься и волка?
Когда я превращался в волка, то становился воспоминанием о человеке, способным лишь тщетно цепляться за обрывки бессмысленных слов. Мне не хотелось говорить ей правду о том, что я не мог даже удержать в памяти ее имя.
- Я думаю о том, как ты пахнешь, - сказал я то, что было правдой.
Я протянул руку и поднес к носу несколько прядей ее волос. Запах ее шампуня напомнил мне о том, как пахнет ее кожа. Я сглотнул и отпустил ее волосы.
Грейс проследила взглядом за моей рукой и тоже сглотнула. Сам собой напрашивающийся вопрос - когда я снова превращусь в волка - висел в воздухе между нами, но ни она, ни я не произнесли его вслух. Я пока не был готов говорить об этом. При мысли о том, что я лишусь всего этого, у меня щемило сердце.
- Понятно, - произнесла она наконец и положила руку на руль. - А ты умеешь водить машину?
Я достал из кармана джинсов бумажник и протянул ей.
- Власти штата Миннесота считают, что да.
Она вытащила мое водительское удостоверение, полюбовалась им с расстояния вытянутой руки и прочитала вслух:
- Сэмюэль Рот. Надо же, они даже действующие, - добавила она с каким-то изумлением в голосе, глядя на права. - Видимо, ты все-таки настоящий.
- Ты до сих пор в этом сомневаешься? - рассмеялся я.
Вместо ответа Грейс протянула мне бумажник и спросила:
- Это твое настоящее имя? Разве тебя не считают погибшим, как Джека?
Мне не слишком хотелось об этом говорить, но я все равно ответил.
- У меня немного другой случай. Меня покусали не так сильно, и кто-то из случайных прохожих меня отбил. В отличие от Джека меня не объявляли мертвым. Так что - да, это мое настоящее имя.
Грейс задумалась; я дорого бы дал, чтобы узнать, о чем. Потом она вдруг вскинула на меня внезапно помрачневшие глаза.
- Значит, твои родители в курсе про тебя? Поэтому они и...
Она осеклась и прикрыла глаза. Горло у нее дернулось.
- После укуса тебя несколько недель колбасит, - сказал я, избавив ее от необходимости договаривать. - Видимо, действие волчьего токсина. Он изменяет твое тело. Я все время превращался в волка и обратно, вне зависимости от того, было мне тепло или холодно. - Я помолчал; картины прошлого мелькали у меня перед глазами, точно снимки, сделанные кем-то другим. - Они решили, что в меня вселились бесы. Потом потеплело, и мне стало лучше, ну, то есть я стабилизировался, а они решили, что я исцелился. Видимо, при помощи божественного вмешательства. До зимы. Какое-то время они пытались добиться от церковников, чтобы те что-нибудь со мной сделали, а потом решили действовать самостоятельно. Теперь оба отбывают пожизненные сроки. Нас убить сложнее, чем большинство обычных людей, но они об этом не подозревали.
Лицо у Грейс стало какого-то зеленоватого цвета, костяшки на руке, которой она сжимала руль, побелели.
- Давай поговорим о чем-нибудь другом.
- Прости, - сказал я совершенно искренне. - Давай поговорим о машинах. Ты уже решила, что будешь брать эту? Ну, то есть если у нее с ходовой все в порядке.
Я ничего не понимаю в машинах, но могу хотя бы состроить из себя знатока. "Все в порядке с ходовой" - примерно в таком духе мог бы выразиться человек, который разбирается в этом вопросе.
Она ухватилась за эту тему, поглаживая руль.
- Да, она мне нравится.
- Выглядит она по-уродски, - заявил я великодушно. - Зато, судя по всему, никакой снег ей нипочем. А если ты случайно собьешь оленя, она только чихнет и поедет дальше.
- К тому же у нее очень милое переднее сиденье, - подхватила Грейс. - То есть я могу просто... - Грейс придвинулась ко мне, легонько опершись ладонью на мое бедро, и очутилась от меня на расстоянии дюйма, так близко, что я ощутил на губах ее дыхание. Так близко, что я почувствовал: она ждет, чтобы я тоже придвинулся к ней.