В ответ наемники тоже стреляют. Бьют одиночными выстрелами из винтовок и карабинов. Им хорошо видны большие окна второго этажа, за которыми мы укрываемся. У нас явное преимущество мы на высоте и под прикрытием толстых, каменных стен. Враг щемится по кустам, прячется за тонкими стволами декоративных пальм и скрывается за редкими статуями и скамейками. Но, калибр 7,62 на короткой дистанции, не обращает внимания на такую слабую защиту. Пули, выпущенные из АКМов и РПКа, прошибают мягкие стволы пальм насквозь, крошат мрамор статуй и спинки каменных скамеек. Надо отдать должное, враг не струсил и продолжает упорно лезть вперед, не обращая внимания на потери.
В дело вступил один из големов, управляемых Мартой. Горячие струи длинных пулеметных очередей прошлись по парку, как гигантская газонокосилка, сшибая сочную листву пальм и вырывая куски из красиво-подстриженных, декоративных кустов.
Несколько раз ухнули гранаты, судя по тому, что рванули они в глубине парка, то это кто-то из моих бойцов, умудрился их так далеко забросить.
Пару раз вражеские пули свистнули очень близко, выбив каменное крошево из стены у меня над головой. Небольшой осколок мраморной крошки попал мне в щеку, оставив после себя короткую, рваную царапину. Добив второй магазин, вновь отправил в полет пару средних фаерболов, которые были снабжены функцией самонаведения. Два взрыва слились в один, поставив точку в перестрелке.
Противник уничтожен!
На всякий случай запустил еще один, небольшой файербол, он покружил над парком, пометался из стороны в сторону, но так и не взорвался. Значит, не нашел цель. Отлично! Все враги повержены.
Сыч? Цел? спросил я, обращаясь к северянину, который все это время лежал возле фонтана, в странной позе.
Да, господин, цел. И пленный тоже цел!
Сыч встал с земли, и я только сейчас понял, почему он лежал в такой скрюченной и противоестественной позе. Оказывается, что он все это время прикрывал собой Генриха, которого затолкал под парапет и накрыл собой, прикрывая от пуль.
Молодец! Хвалю за смекалку! показал я большой палец северянину.
Удачно сложилось, что Сыч возился с Генрихом в парке, сооружая ему лубок для переломанной ноги. Северянин первым заметил вражеских бойцов зашедших в парк и открыл по ним огонь из автомата. И пусть он не особо там кого-то зацепил, высадив несколько автоматных магазинов в землю, но главное, что он нас вовремя предупредил об опасности. Хрен его знает, как бы все повернулось, если бы эти ушлые и тертые ребята в зеленых костюмах зашли бы внутрь виллы.
Видимо противник из числа наемников Генриха, стягивался к вилле, в надежде найти своего нанимателя. А тут мы! Опа-па нежданчик! Удачно все сложилось, Фортуна и Бог войны, пока на нашей стороне.
Связался со старшими штурмовых групп, выслушал доклады:
Группа Уны заблокировала порт, захватив суда, стоящие там. «Морской койот» взяли без единого выстрела. На корабле было всего три вооруженных охранника, их бесшумно убили холодным оружием. Так же на «Койоте» нашли его хозяина молодого парня, представившимся герцогом Боторским. Так же в трюме «Койота» обнаружилось больше сотни молодых девушек и девочек из числа местных жителей. А вот вооруженных бойцов не было, выяснилось, что вечером они сошли на берег вместе с оружием. Всего шестьдесят солдат в красных мундирах. Именно они и составили основную проблему по захвату Эдембурга, потому что были размещены в городе в двух разных местах, о которых нам не было известно.
Базу наемников Генриха, взяли относительно легко. Мощные взрывы разнесли стены двух казарм, а автоматических огонь из автоматов и пулеметов, превратил в бойню разгром базы наемников. Но судя по тому, что на виллу напали тоже наёмники, какое-то их число ночевало не в своих казармах, а где-то в городе. Видимо, таскались к доступным девицам.
Бараки, в которых жили слуги и работники де Пажжи, заблокировали, потом пристрелили несколько охранников, остальные караульные тут же сдались. Самого де Пажжи вытащили сонного из огромной постели, которую он делилс несколькими молодыми парнями. Де Пажжи оказался толстым, жирным кабаном с огромным брюхом, лысой головой, несколькими складками подбородков и огромным ртом. Толстяк был похож на Джабба Хатту из «Звездных войн». Мерзкий тип!
Как только перестрелки на улицах Эдембурга заглохли, я тут же отдал приказ о вводе основных войск в город. Надо было провести тщательную зачистку города, а заодно выявить всех несогласных с новой властью, казнить виновных и неугодных мне.
А такие были! Де Пажжи и часть его семейства точно будет сегодня болтаться на виселице, и сушиться на солнышке. Своего кузена Генриха, я тоже, скорее всего, повешу, а заодно и кого-то из его дружков лишу жизни.
Надо сразу показать, кто в доме хозяин и что ждет тех, кто вздумает идти против меня. Лучше сразу вздернуть на виселице десяток «сакральных жертв», чем потом спустя годы получить бунт или революцию. Народ нужно держать в страхе, иначе ему в голову лезут всякие бунтарские мысли. Но при этом, нормальному правителю надо сделать так, чтобы его подчиненные хорошо и сыто жили. Метод кнута и пряника. Вот тебе пряник бесплатная медицина, образование, жилье и стабильная, хорошая зарплата, а вот кнут казнь и каторга для всех, кто мутит воду и недоволен пряником.
Эдембург и прилегающие к нему поля и леса, взяли под полный контроль к шести часам вечера. То есть на всё про всё: захват, зачистка и полное окружение Эдембурга, ушло двенадцать часов. И это силами, все двухсот бойцов.
У врага подчистую вынесли сто пятьдесят солдат, тридцать взяли в плен живыми и невредимыми, еще сорок три были пленены ранеными. Легкораненых перевязывали и оказывали помощь, средних, кого можно было поставить на ноги, лечили, а тяжелых, добивали, чтобы не связывать себе руки лишним грузом, да и честно говоря, для лечения такого количества «тяжелых» больных не было нужного ресурса. В перестрелках пострадало много мирного люду, было даже парочку детей, которые словили пули.
В первичном медицинском осмотре и диагностировании характера ранения я принимал самое непосредственное участие. Все-таки я маг и ходячий ренген-узи-аппарат. Так что, если не я то, кто? И пофиг, что я теперь владыка этого острова, но зазнаваться мне некогда, надо раненых на ноги ставить. Поэтому я, метался от раненого к раненому, осматривая, ставя диагноз и выдавая короткие инструкции по дальнейшему лечению. Руки, да и вся моя одежда извазюкана в крови, до такой степени, что впору ее выкинуть. Надо бы переодеться, но на это нет времени. В спасении раненых первые минуты и часы самые главные, они решают, выживет или нет больной, станет полноценным членом общества или останется инвалидом.
Сперва осмотрел гражданских, потом своих раненых, а потом уже и солдат противника.
У нас тоже были потери: трое убитых, семнадцать раненых. Самое обидное, что большая часть «двухсотых» и «трехсотых» с нашей стороны результат «дружественного огня». То есть сами себя постреляли! Случилось это, потому что в горячке боя один наш стрелковой расчет, принял за врага другой наш боевой отряд. В итоге начали стрелять друг в друга, и разобрались в ситуации только после того, как появились первые потери. Был и еще один момент: бойцы из отряда Рясха, окружили дом, в котором засели наёмники Генриха, и давай полоскать по стенам длинными очередями, а то, что домишко сколочен из тонких досок, которые пуля калибра 7,62мм пришибает насквозь, сообразили только после того, как некоторые из них получили эти самые пули себе в ляшки.