Курсант Чеботарёв
Я!
У вас есть вопросы? полковник всё-таки что-то услышал и буквально сверлил взглядом Чибу.
Никак нет!
Ну и хорошо! Курсант Чеботарёв, ко мне, остальные, разойтись по экипажам для медосмотра и выполнения предполётной подготовки!
Эскадрилья, напра-во, вперёд, шагом марш! скомандовал старшина.
Пока шли к бортам, Ремиз Слепаковас, высокий, симпатичный блондин, который сильно призадумался после слов о связях белобрысых курсантов с Наташкой, спросил Кузьмича:
Серёжа, я может что-то не так понял, когда Андрейчик говорил этим двум метеорологам, с характерным прибалтийским акцентом спросил Ремиз, махнув головой на идущих в середине строя Романа и Стаса, а они что, одновременно трахают Наташку? Зачем и как?
Нет Ремиз, не одновременно! А по очереди! усмехнулся Кузьмич, чем совсем запутал литовца. сначала Стасик, а потом Боник, ну или наоборот. Ненасытная она, у ней на сосках волосы, Мальчик рассказывал.
А ты, Мальчик, откуда это знаешь? спросил Ремиз рядом идущего курсанта Серегу Малых.
Да я после них её дотрахиваю! заржал Серёга, чем окончательно запутал литовца.
Желание женщины в постели закон для курсанта! Что она скажет, то они и делают. Они и жениться будут на ней вместе, ну или по очереди! Передние ряды начали громко смеяться.
Смех в строю! Отставить! комэск тут как тут.
На площадке у КДП начальник штаба беседовал с курсантом Чеботарёвым:
Ну что, Андрей, мля? Курсант и начальник штаба остались одни. Сколько ты будешь девушке трепать нервы, а?
Ничего я ей не треплю! совсем не по уставу ответил курсант, опустив голову вниз и переминаясь с ноги на ногу.
Зашёл бы вечером, мля, поговорили бы ещё раз, мля, может, что и наладилось бы, мля. Беда к начштабу подобралась, откуда он не ждал. Единственная, любимая, симпатичная, но очень толстая дочка полковника втюрилась по уши в курсанта Чеботарёва, который был прислан помочь домой по хозяйству. По глупости, Андрюха, возьми, да и потискай её в коридоре. Девка вообразила невесть что и трепала нервы отцу. А он, соответственно, пытался как-то свести смазливого курсанта с дочкой, без приказа, на так сказать, добровольной основе. А там, глядишь, чего-нибудь и выйдет. Получалось плохо, правда пару раз они уже умудрились посидеть за семейным столом и даже хлопнуть водочки, но Андрюха быстро смекнул, к чему идёт дело, поэтому наотрез отказывался впредь посещать квартиру начштаба.
Андрюха! махал рукой Клим у борта. А рядом техник подключал кабель питания от машины, для запуска двигателя.
Товарищ полковник, разрешите идти, у меня первая заправка
Эх, Андрей, мля. «Шестёрка», жигули, мля, новая в гараже, мля, сразу тебе отдам, мля. Подумай, мля!
Хорошо, подумаю!
Свободен, мля, иди
Андрей припустил по бетонке к борту с номером 072, у которого нетерпеливо махал рукой Клим.
Давай, Чиба, у тебя первая заправка же. Вася уже орал. Опять женят?
Да, блин, забодал уже.
Над аэродромом прошёл на низкой высоте разведчик погоды, вернувшийся из зон. Горизонт чист, полёты разрешены. Постепенно курсанты садились в передние кабины после предполётного осмотра самолёта. Пилотку в карман, ЗШ (защитный шлем лётчика) на голову застегнул, быстрый осмотр всего самолёта, осмотр кабины, доклад техника.
Борт принял!
Сзади, из-за отбойника, подошёл командир звена Василий Калганов.
Ну что, боец, к полёту готов?
Так точно!
Вперёд! На Ржев! На винные склады! Прибауток, присказок и приколов он знал несчётное количество! Одна из них «кто не умеет смеяться, тот и летает как корова!», которая характеризовала его как юмориста и балагура, но при этом, это был лучший летчик центра. И это абсолютная правда! На спор, при ювелирной посадке он выпущенным шасси смог закрыть спичечный коробок на взлётной полосе, в присутствии свидетелей.
После небольшого перерыва в полётах рекомендовалось сначала выполнить полёт с инструктором, затем по результатам выпускать курсанта самостоятельно. Поэтому сейчас борт готовится уйти на рулёжку с двумя пилотами: курсант и инструктор. Запрыгнуть в кабину, пристегнуться, включить АЗСы5, проверка радио и СПУ6, питание, запуск двигателя, закрыть фонарь, герметизация кабины.
Все процедуры и их порядок послушно подсказывала память, руки исполняли, глаза контролировали. Всё это практически в автономном режиме, когда за спиной есть приличный налёт, всё быстро и точно. Это только кажется, что в кабине можно глаза сломать от количества приборов, переключателей, ручек, тумблеров и так далее, а уж выучить всё просто нереально! Однако, учили абсолютно здоровых, отобранных по строгой военно-лётной комиссии, молодых людей, не лишённых способностей и памяти. Итог ночью разбуди любого он назовёт всё, что есть в кабине, плюс на память курсы запасных аэродромов и много ещё всякого, без чего тебя не выпустят в полёт.
2 24 (принято было говорить по радио именно два двадцать четвёртый), борт полсотни девять к рулению готов! Максим запросил у руководителя полётов разрешение.
2 24, выруливайте!
Обороты, тормоза отпустить, контроль работы двигателя. Приятный свист работы двигателя шепчет «всё нормально, я работаю и готов съесть тонну, другую вкусного авиакеросина, ради того, чтобы мы вместе бороздили небо».
Бздык бздык, бздык, бздык, колёса стучали по бетонным плитам рулежной дорожки.
2 24 на взлётной!
2 24, взлёт разрешён! Со второго разворота сразу в пятую зону. Кинув взгляд налево, Максим увидел череду самолётов, ожидающих взлёт, и курсанта с флажком регулировщика. Почему-то вспомнился уникальный и печальный случай на первом году обучения: курсант с северной столицы, Валера Пиликов, был назначен дежурным на рулении. Также ожидая начала полётов ранним утром, он прилёг в траву и неожиданно проснулся от того, что услышал гул двигателя, вскочил и попал боком на штырь ПВД7 рулящего к взлётке борта. Приёмник воздушного давления точно копьё вошёл под рёбра прямо в сердце. Он умер на руках у Чибы, который первый прибежал на место происшествия
«Блин, не надо перед полётом об этом», подумал Максим. Суеверия среди лётчиков передавались от опытных к молодым поколениям вместе с опытом и навыками.
Как понял, 2 24?
Два двадцать четвёртый понял, после второго в пятую зону.
2 24, взлёт!
Поехали, мы сегодня первые ожил СПУ (внутренняя связь в самолёте). Инструктор устраивался поудобнее в кресле, в задней кабине.
Обороты двигателя на максимум, тормоза отпустить, пошёл, родной! Самолёт резво побежал по бетонке, пилотов вжало в кресла, двигатель был после ремонта в ТЭЧи8 и развивал даже чуть больше положенной тяги.
Скорость 175 км/час, ручку на себя, контроль тангажа, отрыв от земли. Стук колёс о бетонку исчез, самолёт начал набирать высоту. Шасси убрать, закрылки тоже на место. Контроль операций, не забывая про распределение внимания. Можно скорректировать маршрут и отправляться в зону.
2 24 на втором развороте, курс 120 градусов, иду в пятую зону на 1500.
2 24, понял, выполняйте.
Ну что, курсант! У тебя сегодня сложный пилотаж, зайдём в зону, набирай четыре тысячи, начнём со штопора, а дальше по заданию! инструктор напомнил программу полёта.
Понял! Есть!
Видимость какая, на 130 километров, наверное! Глянь вправо, Москву видно!
Да, видно!
Внизу, на земле, отличным ориентиром для воображаемого овала зоны для пилотирования служило международное автомобильное шоссе, а также небольшое озеро, абсолютно круглой формы. С высоты казалось, что об поверхность земли кто-то огромный стукнул мячом, оставив лунку, а после оно заполнилось водой и стало озером.
2 24 в пятой зоне, приступил к выполнению набора высоты и пилотажу.