Я знаю. Что по ней? Это главное!
Ну, «Ишак», более динамичный и скоростной, но после их «капли», как на «фарман» пересел. Из нового: только механизм привода щитка поставили. Остальное все: как и было. Маневренные характеристики практически без изменений.
Ну, все, спасибо, Василий! Извини, что в праздник побеспокоил!
Да ничего, я пойду тогда!
Марье привет передавай и мои извинения, что все ее планы сорвал.
Она привычная! Я зайду одиннадцатого.
Если пустят, позвони в дежурный покой предварительно.
Николай Николаевич заглянул в тумбочку, и вытащил оттуда блокнот. Полистал его и передал мне.
В общем, я тут написал обо всех своих, кто есть кто, и что можно поручать. Вы же их не знаете совсем. Отдельным списком: кого бы хотел вернуть от Микояна, раз такое возможно. Так как вы человек новый, и из другого ведомства, на последней страничке те люди, от которых бы я с удовольствием избавился бы, да грехи не пускают. У вас может получиться. Да, если что произойдет, непредвиденное, в моей квартире чемоданчик коричневый, опечатанный, в шкафу на верхней полке лежит. Там то, что не успел. Наброски мои. Вот мое распоряжение об этом. Скорее всего, в этом случае все КБ к вам уйдет. В общем, я подумал, что так будет лучше для дела. Иначе Яковлев или Микоян себе приберут. Они давно за этим чемоданчиком охотятся.
Да все будет хорошо, Николай Николаевич. Спасибо за блокнот, верну, как только выйдете из госпиталя.
Тьфу-тьфу-тьфу.
Не беспокойтесь! Хирурги здесь великолепные. Кто вас оперирует?
Сам, Бурденко.
Все будет хорошо, Николай Николаевич!
Да не уговаривайте меня! Просто я вижу, что вы человек пожилой, опытный. Не кинулись, как наша молодежь, «Мессер» копировать, а понимаете, что радиальные короче и имеют большую мощность уже сейчас. И оружие предлагаете использовать короткое, что позволит сдвинуть кабину вперед и вести огонь по видимой цели на виражах, что горизонтальных, что вертикальных. Машину я вашу посмотрел. Это шедевр. У меня тяму не хватило это сделать! Мысли были, но как воплотить их в металл, не додумался. А сейчас, даже если уйду, то передам это в руки, которые доведут до ума. В этом я уже не сомневаюсь. Обидно было, что КБ растащат по углам всякие «микояны». Ой, не возражайте, я знаю, что говорю. Не в службу, а в дружбу: посмотрите, что можно сделать, чтобы «сто восемьдесят пятый» до ума довести. Хорошая машина должна получиться. Идите! Извините, что гоню! Нервов не хватает. Болячка, сука, прицепилась, и не отпускает.
На выходе из палаты меня поджидал незнакомый мне молодой бровастый парень, человек лет тридцати, представившийся не много не мало, как директор 39-го завода. Серый костюмчик, серый галстук в полоску, серые ботинки, на руке темно-серое пальто, на плечах, как и у меня, белый халат. Наверное, идет посетить Поликарпова. Я его переспросил об этом, и хотел сказать, что тот устал, разнервничался и не стоит его беспокоить. Но, оказывается, он уже был у Поликарпова, и ждал нас со Степанчонком у другого входа. Степанчонка только что видел, и поджидал именно меня. Звали его Михаил Янгель. До назначения директором завода он был заместителем Поликарпова, назначенным им после ареста Томашевича из-за аварии «И-180», в которой погиб Чкалов. И принял на себя доводку этого самолета. 39-й завод должен стать первым серийным заводом для этой машины, после того, как горьковчанам с 21-го завода удалось отпихнуться от размещения серии у себя. Янгель был представителем КБ в Горьком, но не сумел добиться размещения заказа в 100 машин, кстати, принятых на вооружение РККА и прошедших полный курс испытаний в НИИ ВВС. Распоряжением Шахурина завод 21 перепрофилируется на выпуск «И-26», еще не принятого на вооружение «Як-1», и ЛаГГ-3. И Янгеля отправляют на 39-й завод, причем не конструктором, а директором. А диплом инженера он получил в июне 37-го года.
Мне Николай Николаевич сказал, что КБ, в почти полном составе, направляется для работы в ОКБ НИИ ВВС. А меня четыре дня назад направили на 39-й завод директором, и замнаркома Яковлев вручил мне вот эту бумагу. он протянул мне приказ по НКАПу о снятии самолета «И-180» с серии, и подготовке оснастки под выпуск «Як-1». То есть, меня из КБ забрали, а я у Николай Николаича работаю с 32-го года. Еще студентом начал подрабатывать. Вот, получил на доводку принятый в серию самолет, и меня пинком под зад выбрасывают из КБ. Я пришел просить Ник-Ника помочь, а он говорит, что все теперь решает не он, а Вы. Сегодня праздник, поэтому еще можно этот вопрос утрясти, а завтра будет поздно. Должность я еще не принял.
Передо мной стоял будущий академик, дважды Герой Соцтруда, генеральный конструктор знаменитой «Сатаны» Р-36. Легенда советского ракетостроения. И что делать? Вытащил из кармана блокнот Поликарпова, фамилия Янгеля подчеркнута дважды, написано, что разработал и внедрил батарейную лафетную установку вооружения на самолетах «И-180» и «И-185». Способный инженер, много и активно работает с вибрацией и ударными нагрузками.
Я почесал себе слева верхнюю губу под усами. Черт знает, что делать! Такая корова нужна самому, но связываться сейчас с НКАП занятие довольно тухлое. Тем более, что человека повышают. И я даже догадываюсь: почему! Рассчитывают, что на этом месте он себе шею и сломает. 39-й завод это дочернее предприятие «Дукса», вторая площадка завода 1. Когда-то на обоих безраздельно хозяйничал Поликарпов, сейчас завод трясет и лихорадит из-за того, что на нем сидят четыре КБ. И каждое из них тянет одеяло на себя. Серийное производство машин Поликарпова потихоньку сворачивают в пользу еще не состоявшихся машин. Сам я кадровыми вопросами не занимался, никого, кроме Лозино-Лозинского к себе не перетаскивал. А стоит!
Ладно, если не возражаете, то можем подъехать в институт и попробовать решить проблему. Пройдемте!
Михаил Кузьмич активно пытался расспросить про машину, а я напряженно думал о непоследовательности Сталина, который только что хвалил нас с Филиным за проделанную работу и тут же подписывает постановление о признании двигателей воздушного охлаждения бесперспективными, и снимает с серии машины, уже прошедшие испытания и готовые идти в нее.
Это со мной, он в отдел кадров.
Усадил Янгеля перед кабинетом подполковника Алексеева, а сам направился в кабинет Филина с бумажкой НКАП.
Александр Иванович! Вы это видели?
Нет, где взял?
Возле кабинета Алексеева сидит инженер Янгель, его пятого числа вечером назначили директором 39-го завода.
Да он же к нам переведен! Он же зам Поликарпова! Филин потянулся к телефону, и через минуту уже разговаривал со Сталиным. К тому заходили Шахурин и Яковлев, и на пальцах доказали, что я сделал то, что и они: уменьшил лоб машины, соответственно, статья в «Технике воздушного флота» за декабрь 1939 года верная, и надо действовать именно так: отказаться от звезд в пользу V-образных двигателей, как у Мессершмитта. И привели мнение «ручных» ученых из ЦАГИ в поддержку этого мнения. Сам Сталин это постановление не подписывал, пообещал разобраться с вопросом. Собирался побеседовать с нами по этому поводу, но, мы исчезли с «посиделок» 7-го ноября, и разговор не состоялся. У него запланирована встреча с нами по этому вопросу на завтра.
А у нас, под шумок, из КБ Поликарпова, которое вы передали нам на время болезни Николая Николаевича, увели исполняющего обязанности главного конструктора Янгеля. Он ответственный за доводку «И-180», который уже принят на вооружение ВВС, и мы за почти год не получили ни одной машины, потому, что КБ постоянно перебрасывают с одного завода на другой, умышленно затягивая поставку в войска этого самолета. И он же назначен Поликарповым ведущим конструктором «И-185». Его перевели на 39-й завод директором, с задачей снять с производства самолет «И-180», и начать изготавливать оснастку для «И-26», который испытания еще не прошел и в серию не принят.