Николай Свечин
Уральское эхо
© Свечин Н., текст, 2022
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Автор благодарит Владимира Миктюка за историко-краеведческую экспертизу книги
Глава 1
Пропажа агента
Вечером 10 июля 1913 года надзиратель второго разряда Петербургской сыскной полиции Иван Изралов не пришел на ежедневный доклад к чиновнику ПСП Левикову. Тот курировал Второе отделение наружной полиции[1], куда входили участки, за которые отвечал агент[2].
Левиков сперва не обратил внимания на неявку подчиненного. Титулярный советник был опытным служакой, а в 1907 году даже возглавлял Бакинское сыскное отделение, где пережил покушение на свою жизнь. Теперь Александр Степанович занимал в ПСП ответственную должность чиновника для поручений. Надзиратель не пришел на доклад значит, был занят неотложным делом. Утром явится и отчитается.
Но Изралов не явился и утром. Это уже было из ряда вон, и на дом к надзирателю отправился курьер. Он вернулся ни с чем: жена сказала, что сама беспокоится за мужа. Ушел вчера в пятом часу пополудни с загадочным лицом и с тех пор не возвращался. В дверях спросил: если меня повысят в первый разряд, что тебе купить с нового жалования?
Чиновник немедленно доложил о происшествии начальнику сыскной полиции статскому советнику Филиппову. Тот успокоил подчиненного: за сорок семь лет существования их службы ни один сыщик не погиб. Скорее всего, агент напал на горячий след и пошел по нему. Такие случаи бывали надзиратели иной раз проезжали пол-России, филируя преступника. Доберется Изралов до телеграфа и сообщит, где он и что с ним Но на всякий случай шеф велел осмотреть квартиру и рабочий стол Ивана. Еще он спросил чиновника:
Что вы ему поручали из последних дел?
Иван отвечает за Первый и Второй участки Нарвской части, сказал титулярный советник. Вы же помните, Владимир Гаврилович, что у нас там.
Статский советник крякнул:
Да уж
Участки были одними из самых беспокойных в столице. Они охватывали местности по левому берегу Обводного канала между Царскосельским проспектом и речкой Таракановкой. Один Скотопригонный двор чего стоит! А еще два вокзала Варшавский и Балтийский плюс Митрофаньевское кладбище с его близостью к Горячему полю Притоны Альбуминной и Старообрядческой улиц, казармы рабочих городской бойни, бесконечные лабазы тряпичников вдоль канала Темные обираловки вокруг банов[3], в каждой из которых квартирует отдельная хевра мойщиков или скрипушников[4] Пакгаузы железных дорог, как магнит притягивающие всю окрестную погань
А те два убийства тоже он дознавал? насторожился Филиппов.
Точно так. Без особого успеха, правда. Я уже собирался усилить Изралова другим надзирателем, да
На этих словах чиновник ухватил себя за подбородок:
Неужели?..
Что вспомнили, Александр Степанович?
Да он вчера и мне строил загадочное лицо. А потом бросил через плечо: не цените вы меня, но я докажу
В конце июня за оградой Воскресенского женского монастыря нашли два мужских трупа. Документов при них не было, и на установку личности ушло несколько дней. Полицейские выяснили, что это были отец и сын Зыковы, богатые прасолы из Усть-Каменогорска. Приехали торговать скот, получили выручку и их зарезали. Двойное убийство происшествие чрезвычайное, градоначальник Драчевский постоянно спрашивал о ходе дознания у Филиппова. Но юбилейные торжества[5] отвлекали все силы сыщиков. Наплыв приезжих, неизбежные мордобой и поножовщина в местах народных гуляний чины ПСП валились с ног и ждали осени.
Филиппов тяжело поднялся, почесал объемистый живот и сказал:
Идемте.
Они вошли в комнату надзирателей и двинулись вдоль столов.
Вот этот его, указал на стол у окна Левиков. Делит вместе с Дмитриевым и Гунтаревым.
Господа, где ящик Изралова? спросил статский советник у агентов. Один из них, Гунтарев, открыл створку:
Здесь, ваше высокородие. А еще навалено сверху.
Что такое?
Филиппов взял со стола сорок шестой том словаря Брокгауза и Ефрона.
Иван забрал вчера у журналиста[6].
Зачем?
Не сказал, ваше высокородие. А вон там закладку видать.
Статский советник раскрыл том на закладке и почернел:
Вон оно как Тут еще надпись.
Левиков взял из его рук полоску бумаги и прочел вслух:
«Сусальников, Матвей, Екатеринбург». Абракадабра или подсказка, Владимир Гаврилович?
А вот сюда посмотрите, ткнул тот пальцем в колонку энциклопедического словаря.
Платов? Тот самый, казачий граф?
У нас, Александр Степаныч, свой Платов имеется. Нешто забыли?
Тут и Левиков дернул щекой:
Ах ты господи Не может быть! Он в столице? Хотя в марте еще я получил об этом очень поверхностные сведения докладывал вам, помните?
Помню и не придал тогда значения, кивнул начальник ПСП. Вот и допрыгались. Найдем ли мы теперь Ваню? И думать об этом не хочется.
Филиппов оказался прав. Больше надзирателя второго разряда Ивана Изралова никто никогда не видел. Ни живого, ни мертвого.
Спустя сорок восемь часов в отдельном кабинете ресторана «Англия», что на Офицерской, 17, собрались три статских советника. Компанию Филиппову составили делопроизводитель Восьмого делопроизводства Департамента полиции Лебедев и чиновник особых поручений того же ведомства Лыков. Эти трое являлись лучшими сыщиками столицы. С недавних пор они установили обычай: раз в месяц встречаться и обсуждать накопившиеся вопросы. Сегодня начальник ПСП собрал коллег вне очереди уж очень срочное было дело.
Выпив по первой рюмке и закусив, их высокородия переглянулись. Алексей Николаевич кивнул Владимиру Гавриловичу:
Начинай. Ты насчет Изралова?
Да.
Так и не нашли?
Боюсь, и не найдем.
У Лыкова на лбу появилась невеселая складка.
Это он весной помогал взять Жоржика Могучего на том же Обводном?[7]
Он.
Расторопный был
Филиппов вздохнул, поправил на коленях салфетку и начал рассказывать:
Имя Матвей на закладке и страница в словаре, на которой рассказывается про графа Платова, дают нам отчетливый след. Видимо, мой надзиратель обнаружил, что к убийству прасолов приложил руку некто Шелашников, бывший горнорабочий поселка Шайтанка Екатеринбургского уезда Пермской губернии. Вы должны его знать он уже пять лет как в циркулярном розыске.
Департаментские кивнули, но Лыков добавил:
Уточни детали, а то мерзавцев всяких пруд пруди, всех не упомнишь.
Этот особенный, вздохнул главный столичный сыщик. Зовут Матвей Досифеевич, лет от роду сорок пять, а кличка в уголовной среде Граф Платов.
Отчего так? заинтересовался Лебедев.
История длинная
Тогда махнем еще по рюмке, и продолжишь.
Они выпили, и Владимир Гаврилович задал неожиданный вопрос:
Знаете, кто такие платирины?
Лыков пожал плечами. Но Лебедев, который много занимался классификацией примет, ответил:
Это что-то связанное с носом. У платиринов он широкий.
Верно, Василий Иванович. Платиринами называют представителей тех рас, у которых широкие носы. Это негры, негритосы и австралийцы. У них ширина носа в полтора раза больше, чем длина. А у европейцев, например, вдвое меньше. У иранцев или кавказцев соотношение еще меньше. Так вот. Наш герой имеет особую примету именно такую картошку на лице вместо носа. Когда он в первый раз угодил в тюрьму, смотритель попался шутник и антрополог-самоучка. Он дал Шелашникову прозвище Платирин и даже записал его в статейные списки. Окружающие уголовники такого слова запомнить не могли и переиначили парня в Платова. Точнее, Графа Платова. Опять же, оба крещены Матвеями.
Алексей Николаевич почувствовал недосказанность и уточнил:
У парня задатки вождя? Казачьего графа в народе уважают, просто так его именем не назовут.