Адмирал, глядя на линию горизонта, откашлялся.
— Я бы сказал, что это судно знавало лучшие дни.
— Чем корабль занимался в прошлом?
— Рабочей лошадкой был, — хрипло сообщил хозяин баркаса. — Класса «олень». Ходил в Лонгфолл и обратно.
Квентин не сразу понял, что он говорит по-английски.
— Красивый… верней, был красивым.
— Одно из красивейших судов, когда-либо спущенных на воду, — торжественно подтвердил адмирал. Шутка? Вряд ли, Лакер никогда еще не шутил.
— В самом деле?
— «Олени» — особенные суда. В Лонгфолл они возили хладопряности, сюда — горный шпат. По быстроте и надежности им не было равных: «олень» свозил бы вас в ад и доставил обратно.
— Куда же они все подевались?
— В Лонгфолле кончился горный шпат, а мы перестали им возить хладопряности, — объяснил разговорившийся рыболов. — В «оленях» больше не было надобности, вот их и разломали на часовое дерево. Их лорианцы строили. Филлорийские мастера пытались им подражать, но был в этих кораблях какой-то секрет, который теперь утрачен.
— Мой первый корабль никто во всем военном флоте не мог догнать, — сказал Лакер, — а «олень» однажды обошел как стоячего.
Квентин встал. Стайка птиц снялась с разбитого корабля и тут же села обратно. С другого борта стала видна проломленная палуба и надпись на корме: «Мунтжак».
Жаль, что это не сказка о Филлори: в ней Квентин путешествовал бы именно на таком корабле.
— Ну что ж. Вернемся к «Холмам Моргана»…
— Есть, ваше высочество.
— …и скажем капитану, чтобы привел свое корыто сюда и отбуксировал «Мунтжака» в сухой док. Это как раз то, что нам надо.
Кое-что иногда можно исправить даже долгое время спустя.
Ремонт «Мунтжака» (оказалось, это олень такой) обещал занять пару недель, хотя Квентин, пользуясь королевскими привилегиями, согнал к нему лучших городских корабельщиков. Это время он решил использовать с толком.
Накопившейся у него нервной энергии хватило бы на снабжение целого города, так что расходовать ее было одно удовольствие. На всех площадях вывесили афиши с извещением о турнире.
О турнирах, честно говоря, он имел самое смутное представление. Короли, по его понятиям, устраивали их в Средние века, где-то между Христом и Шекспиром. На них также ломали копья, но эту конкретную дисциплину Квентин отверг в принципе — нечего лошадей мучить.
Бои на мечах — дело иное. Не просто фехтование, а что-то вроде смешанного единоборства. Целью Квентина было выявить чемпиона, абсолютно, без дураков, лучшего бойца Филлори. Ровно через неделю всем умеющим держать меч надлежало явиться в Белый Шпиль и сразиться до последнего воина. Победитель получит небольшой, но процветающий замок в филлорийской глубинке и право сопровождать короля в дальних странствиях.
Когда Квентин занимался очисткой банкетного зала, к нему пришел Элиот. Навстречу верховному королю двигалась вереница выносящих стулья лакеев.
— Прошу прощения, ваше высочество — какого черта вы делаете?
— Сожалею, но другие помещения не годятся для поединков — слишком малы.
— В этом месте мне, видимо, полагается спросить «для каких поединков?».
— Ты что, афиш не читал? Стол тоже выносите, — сказал Квентин эконому. — Я устраиваю турнир, чтобы определить, кто у нас в Филлори лучший боец на мечах.
— Такие мероприятия вообще-то проводят на свежем воздухе.
— А вдруг дождь пойдет?
— А питаться мне где прикажешь?
— Я сказал, чтобы обед тебе накрыли в приемной.