Пошатнулся, упал, перекатился на спину и рывком натянул сапоги. На мгновение остановился и оглянулся на дом Райдеров.
Моргана стояла на балконе, разочарованно качая головой.
– Кэл! – окликнула она меня, не слишком громко, ровно так, как требовалось для моего обостренного слуха. – Ты не понимаешь, что происходит.
– Чертовски верно! – ответил я.
– Подожди там. – Она скинула туфли на высоких каблуках.
Где‑ то подо мной хлопнула дверь, и я отступил к другому краю особняка, оглядываясь через плечо. В уличной тени неслышно скользила Анжела Дрейфус в сопровождении команды маленьких черных фигурок.
Они окружали меня.
– Дерьмо…
Я побежал. Перепрыгнул на крышу следующего здания, промчался по ней, но там оказался тупик: проулок шириной пятнадцать футов. Если я не сумею перепрыгнуть его, то врежусь в кирпичную стену без окон и грохнусь на асфальт с высоты четырех этажей.
По задней стене здания тянулась пожарная лестница, которая вела в окруженный высокой оградой маленький двор. Я понесся по ней, перескакивая пролеты двумя быстрыми прыжками; лестница звенела под моими ногами. Оказавшись на земле, я промчался по траве и перебросил себя через ограду в следующий двор.
Я мчался, перепрыгивал через ограды, натыкался на велосипеды и укрытые брезентом решетки для барбекю. На противоположном от дома Райдеров углу узкий, заставленный мешками с мусором проулок выводил на улицу – всего лишь десятифутовая железная ограда и витки колючей проволоки между мной и свободой.
Я бросил куртку на проволоку и полез на влажные пластиковые мешки, распугивая бросившихся во все стороны крыс. Гора мусора зашаталась подо мной, я прыгнул и перекатился через ограду, чувствуя, как колючая проволока сжимается под моим весом, словно гигантская пружина.
А потом улица устремилась мне навстречу, точно асфальтовый кулак.
Я с силой врезался в нее, дыхание перехватило. Перекатился, вслушиваясь в звуки погони. Их не было – только топоток бегающих вокруг крыс. Я огляделся, но Анжелы нигде не заметил. Один кот, однако, наблюдал за мной из‑под припаркованного неподалеку автомобиля. Глаза у него отсвечивали красным.
С трудом встав на ноги, я попытался содрать куртку с колючей проволоки, но не преуспел в этом, бросил ее и торопливо захромал в противоположном от дома Райдеров направлении. Ветер продувал футболку, правый локоть кровоточил от удара об асфальт. Отойдя на квартал, я остановил такси и сел в машину, дрожа, словно мокрый пес.
Эпидемия в Бруклине вырвалась на свободу.
В квартире было темно. Я щелкнул выключателем, но ничего не произошло.
Я замер в темноте, дрожа и давая глазам время приспособиться.
– Эй, есть тут кто? – позвал я.
И потом в мерцании часов DVD‑плеера разглядел сидящую на кухонном столе человеческую фигуру. В воздухе ощущался запах жасмина.
– Ласи? Почему свет?…
Что‑ то полетело в моем направлении, Я вскинул руку и поймал предмет, пластиковый и легкий. Я недоуменно разглядывал его – лопаточка для переворачивания оладий.
– М‑м‑м… Ласи? Что случилось?
– Ты можешь видеть в темноте.
– Я… Ох!
– Придурок! – буквально прошипела она. – Думаешь, я забыла, как ты перекинул меня на балкон Фредди?
– Ну…
– Или не заметила, как ты обнюхивал надпись у меня на стене? Или что ты не ешь ничего, кроме мяса?
– Сегодня вечером я ел хлеб.
– Или не потрудилась пройти за тобой полквартала и посмотреть, как ты взбираешься на какой‑то чертов дом?
Ее голос сломался на последнем слове, и я почувствовал затопивший комнату запах ее злости. Этот голос даже Корнелиуса заставил сидеть тихо.