[К фрагменту о тете]: Дали в своем дневнике гения делится воспоминаниями о тете, которая гордилась тем, что ни разу в жизни не испортила воздух. Моя же только этим и занималась не в буквальном смысле, конечно. Я имею в виду ее безумные коммунистические проповеди.
Было это на берегу Тюленьей Бухты. Первое, что меня поразило, это изобилие крупных, необычных раковин, лежащих на дне прямо на мелководье. На другой стороне бухты тюлений пляж место моего назначения. Пляж был пуст. Но как только я высадился и успел лишь полюбоваться пеликаньей охотой, на берег выползли два тюленя. Тела обоих были заключены в прочные перламутровые раковины, а вместо голов черные слизистые поверхности моллюсков, которые время от времени разверзались клыкастыми пастями. Один из «тюленей» встал на задние ласты, а передними начал изо всей силы лупить меня по плечам так, что я еле устоял на ногах.
Джон (назовем его так, хотя по сути это джойсовский НСЕ) барахтается с белокожей ослепительной белизны блондинкой на зеленой лужайке прямо посреди жилого комплекса. А народу вокруг никого. Я взглянул в окно второго этажа дома напротив. Там две лесбиянки имеют друг друга пальцами в задницу. А мне нужно бы в соседний дом, слева только вот зачем? Ах да, там библиотека, мне там что-то нужно. Пришлось идти через лужайку мимо Джона и его блондинки как раз тогда, когда к ним подошла бронзового загара девочка лет тринадцати в золотых трусиках. Стягивает трусики, а под ними о боже! золотой пояс верности, замкнутый золотым же замком. И золотым ключиком она открывает замок и сбрасывает пояс Не это ли пресловутый грех НСЕ? В библиотеке никого, кроме старого библиотекаря, который с порога заверил меня, что я ничего здесь уже для себя не найду библиотека опечатана, все отправляется в архив на вечное хранение. Я в недоумении. Возможно, ошибся адресом. Выхожу наружу. Рядом павильон вроде как выставка. Поднимаюсь по ступенькам ко входу и вижу объявление: «мы сами ничего не выставляем; что вы изобразите, то мы и выставим». ОК, но я возбужден, надо как-то снять напряжение. Стемнело. И вот начался фейерверк. Ищу несгоревшие ракеты, но мне не достается ни одной. Что делать? Остается онанизм! Но надо ведь где-то укрыться, или прямо здесь, на людях??
Порой случалось странное обычно это бывало после одной-двух таблеток атаракса на ночь, запитых пивом. То я оказывался в Киргизии (в которой никогда не был), приезжая туда на метро. То вообще происходило нечто невообразимое. Например, мне сообщают, что меня разыскивает человек, с которым я, якобы, когда-то работал или учился, и через своего эмиссара знакомую нам обоим женщину настойчиво требует, чтобы я вступил в его сатанистскую «секту черного козла». Женщина передает мне от него кольцо с изображением черного козла. Я понимаю, что стоит мне принять это кольцо, и я навсегда попаду в сети к этому странному субъекту. Я собираю всю волю, чтобы не поддаться соблазну, и отвергаю навязываемый мне подарок.
Я часто подолгу сижу на берегу моря, на скамейке у самого пляжа. Нередко на пляж приходит старик печального вида и лепит из песка фигуру лежащей стройной обнаженной девушки с распущенными волосами. Потом, закончив скульптуру, грустно вздыхает и, сгорбившись, уходит, глядя куда-то в морскую даль. Когда фигуру смывает волной, старик вновь появляется на пляже и принимается за свою работу. Старик этот похож на гриновского героя, грустящего по очень давней, навек потерянной любви, которую он не в силах забыть
Эти песчаные девушки напомнили мне друга юности отчаянного онаниста, который тоже в свое время лепил девушек на песчаном обрыве. Делал он это гораздо менее искусно и с одной конкретной практической целью поскорее кончить в созданную им «скульптуру». Иной раз, в минуты особенно сильного возбуждения, которое двигало его творчеством, торопясь кончить, он даже не заботился о законченности своего произведения. Как правило, он упразднял голову, конечности и другие несущественные с его точки зрения элементы, ограничиваясь аномально большой грудью (предметом его особого вожделения) и норкой, в которую он стремительно кончал.
Однажды он пригласил меня на свадьбу (он так и сказал: «свадьба»). Какая, к ебеням, свадьба может быть у отпетого онаниста, подумал я. Однако свадьба состоялась. Этот фантазер по случаю раздобыл женский манекен, просверлил дырку между ног под свой размер, набил ее ветошью, натянул на манекен кружевное белье и представил нам, приглашенным, в качестве невесты. После достойной пьянки наш друг уединился со своей «невестой».
Я все-таки прав, делая эти записи. Меня нередко посещают откровения. Я думаю, что в мире немало людей, которые в большей степени, чем я, наделены этим сомнительным «даром», но иной так и проживает свою жизнь, не зафиксировав ни в какой форме эти странные явления. Хотя мои «откровения», конечно, далеки от тех, что посещали Иоанна Богослова Вот, скажем, сижу я в открытом кафенио на улице Гомера в Лимассоле, пью крепкий кофе скетто с тиропитой, и вдруг как гром среди ясного неба в голове моей проносится фраза: «хочу трахнуть тебя мульчерной головкой». Как соотносится эта фраза с проживаемой мною действительностью? К кому она обращена? Спросить не у кого. Или вот еще. Лежу, почти засыпаю, и вдруг «думаю»: «ценности забывчивого забытым ебут». Каково, а?
Нет, пожалуй, ничего мудрее древнегреческой формулы παν μέτρον Άριστον. Но следовать ей в жизни приходится не всегда. Бывает, что я впадаю в крайности, как на той вечеринке на дебаркадере в старинном словацком городке на берегу озера в Карпатах, где все были в светлых одеждах, а я, распалившись, танцевал с открытой бутылкой в руке, обдавая всех присутствующих фонтанами красного вина. Публика ропщет, тихо возмущается, уходит, но никто морду мне не бьет. И тут я замечаю, что сам обгадил свой белоснежный костюм с головы до ног. Особенно пострадали брюки. Что делать? Приглашаю чехов, которые были со мной, и которые были особенно огорчены моей выходкой, вплоть до того, что готовы тут же были искать ближайшую прачечную Короче, чтобы хоть как-то загладить свою вину перед ними, приглашаю их в горы. Там мы устраиваемся в уютной корчме, и я всем заказываю пива. Но по прихоти случая пива (пива!) в этой милой карпатской корчме не оказывается. «А вы сгоняйте до ближайшего сельмага на автобусе там пива сколько угодно, хоть писей пей!» советует мне корчмарь. Опять палки в колеса. Но делать нечего. Еду, нахожу магазинчик. Выбор, правда, не ахти, но на безрыбье После обеда все, вроде бы, успокоились, и мы пошли прогуляться в горы. По дороге нам встретился странный человек в униформе, при галстуке, на котором был изображен красный кленовый лист. Поздоровавшись и извинившись, человек спросил:
Ребята, вы умеете водить машину?
Да, ответили мы. А в чем дело?
Да дело в том, что мне нужны водители на лесовоз для работы на этом маршруте. он показал карту.
Так это же в Чехии. обрадовались чехи. Мы согласны.
Да, в Чехии, но, видите ли человек в униформе замялся. Дело в том, что мне нужны канадцы. Граждане Канады.
Я канадец. Я выступил вперед. Гражданин Канады.
Замечательно! Я вас беру! обрадовался человек в униформе. Готов немедленно подписать с вами контракт.
Правда я никогда не водил лесовоза. У меня и прав специальных нет. Я вожу только легковые.
Не имеет значения. Главное, что вы канадец!
???
Уверяю вас.
Но почему вам нужны именно канадцы? Для работы в Чехии?
Как же. Ведь я сам канадец. Произнес он с гордостью. Кроме того, речь идет о лесовозах!
Против таких стальных аргументов, как вы понимаете, не возражают. Контракт с ним, правда, я не подписал, но, как говорил один из героев де Сада, стоит ли сетовать!