Николай Сорокин
Громосвет
Сошествие в Себя
Вам помочь чем-нибудь?
Нет, спасибо.
Бедный консультант, если бы он только знал, если бы знал он что мне нужно, он и не посмел задать такой вопрос. Мне нужны были ответы, немыслимые, непонятные мне самому, я даже не знал как правильно задать вопрос и чего именно я хочу, но я чувствовал, а потому и верил, что я в правильном месте.
Я пришел сюда из последней надежды, и интернет, извечно-доступный интернет, не мог дать мне характерного, именно чувственного знания, я не верил ни единому исследовательскому слову, ни единому совету анонима, ни единому оккультисту-теоретику.
Этот чудаковатый, даже по американски выстроенный магазин стоял скрытой тенью в одном из первоэтажных пролётов районной новостройки. О нём ни раньше, ни после упомянутых событий не слышал никто, он продержался всего год, и теперь, в крайние дни его работы, в нём оказался я.
А когда вы закроетесь? спросил я у отвернувшегося консультанта.
На следующей неделе. Мы вроде бы даже переезжаем, но только к следующему году возобновим работу.
Невыгодно?
Да как сказать Мы узкопрофильные, а к нам всё тянутся за Манчкином и Монополиями.
Не собираетесь торговать из принципа?
Да, политика у нас такая не продавать попсу.
Я смотрел ему в глаза, а он, отворачивая их в сторону книжных стеллажей, ушёл разносить остатки настольных игр, что лежали у него в руках.
Как к вам можно обратиться? вопросил я у согнутой спины консультанта.
Федр.
Федр. обозначительно сказал я. Вы действительно можете мне помочь, но не то чтобы по теме.
Да, хорошо, тут без разницы.
Федр, мне нужен ответ. Вот вы играли в Героев?
Ну да, единички, выход один-семь-один.
Это радовало.
В детстве моя мама играла в них когда я ложился спать. продолжал я. Получалось что-то вроде сказки, учитывая, тем более, ту проделанную работу над дизайном и музыкой.
Консультант на этом моменте одобрительно кивнул. Я продолжил:
Не хотелось ли вам, стоило вам повзрослеть, сделать нечто похожее?
Вы имеете в виду собственную игру?
Нет, не совсем. Игра из Героев такая себе.
За такое в рожи бьют. Федр уже забыл про свои обязанности, выдав в себе глухого фаната.
Да не, ну не об этом сейчас речь. Я вообще мало уважаю игры.
Тогда о чём мы разговариваем?
Я вот что хочу узнать: мы же понимаем, что по факту мы рассуждаем о таком мире, который некоторые называют выдуманным?
Ну обыкновенно те, кто так этот мир понимают, очевидно, сюда не заходят.
Вот, а если этот мир выдуман, а также выдуман и какой-то другой мир, то почему мы не можем на почве этого качественного подобия их соединить?
Услышав этот вопрос Федр поднялся, не убрав на отведённую для этого полку последнюю настольную игру в его худых руках.
Ну не стоит говорить именно о выдуманном. Выдумать можно вообще всё что угодно, от секс-инструкторства и марафона желаний до целой альтернативной истории. А вот почему мы выбираем тот, а не иной выдуманный мир, то уже зависит от нашего спроса с того, что мы хотим услышать.
Уважаемый Федр. Я произвёл ещё более значительную опору в голосе на имя консультанта. Я не спрашиваю у вас как у продавца. Интерес мой именно в том, что даже на почве спроса, за которым может стоять множество первопричин, мы имеем дело с некоторой традицией. Она ответственна и за литературу, и за музыку, и за живопись, и за игры, и она, конечно, отвечает потребностям, но она же может существовать и без выбора форм удовлетворения. В смысле, что если мы уберём разграничение из нескольких удовлетворяющих вселенных, то те в причине собственной конфликтности уберут коммерческую цельность и вступят на путь противоборства друг с другом.
Если всё так и есть, то этот бизнес прогорел бы в разы быстрее. Если сейчас идёт речь о том, что вы хотите объединить весь этот магазин в единую вселенную, или по крайней мере найти к ней ключ, то тогда вы создадите просто другую игру на продажу.
Мне не столько про это хотелось утвердить, ведь при соединении несоединимого получится просто бессмыслица, что пожрёт своей хаотичной пастью и автора, и всю традицию в целом. Я скорее про то, верите ли вы в тот мир, что своей силой стоит в основе всего ценного для нас с вами как первопричину, а не как автономные объекты, удовлетворяющие праздные интересы в критические дни?
Я не знаю, в этом смысле я вообще агностик. Но если рассуждать о фэнтези как о том, что удовлетворяет потребности по своей природе, то, наверное, война будет самым фэнтезийным, что только может нам предложить наш мир. Если так, то именно война есть дорогая для вас традиция. Тогда я вам отвечу нет, а именно мне бы не хотелось в подросшем возрасте основывать, или хотя бы участвовать в войне.
Ну и душнила. подумал я, выходя из магазина.
Значит война Когда покидаешь городскую черту даже на сутки, особенно с выпивкой, ложась спать к четырём утра чтобы проснуться к девяти, открываешь глаза и чувствуешь, что ты дикарь. Хочешь воруй, хочешь дерись, а после беги в лес и живи еще сутки, а после кочуй, ищи места, продолжай приключения. По своему обыкновению это желание искореняется на второй день в палаточном лагере, или сразу же, стоит выйти из леса в цивилизацию. Но вот чувство, это чувство дикости, чувство, что теперь ты можешь ходить в чём угодно и сколь много выражать своё мнение на людях, и знание, что с потерей этого чувства, с повторным обретением мягкости в сердце, достаточно снова уйти в лес на ночёвку, пережить дождь, грязь, или духоту и комаров, или снег и экстремальный минус, и вернуться в мир человеком. Но вот если весна, если тонны воды, нескончаемый потоп, просто болото на продолжительные два, а то и три месяца это далеко не дикость, это война. И в эту войну ты начинаешь жить на дереве, и в эту войну ты мастеришь лодку, и в эту войну не сунется ни один рядовой служитель закона; в этой войне ты сам другойА другие смыслы, продолжал я про себя. разве это не есть то самое, что формирует фэнтезийный канон? Ведь если думать, что существует народ, который по лесу передвигается на лодках, то не значит ли это, что я рассматриваю не отдельную человеческую культуру, а целый иной мир, в котором может существовать человек? Просто он не существует здесь, со мной, так как для этого нет нужных предпосылок, чего-то такого, что превратит эту войну в естественную модель существования.
Ты долго думаешь. раздалось справа от меня. Я повернулся. Со мной, не прекращая шаг, четко нога в ногу шел вдоль улицы Репей. Я уже с минуту как иду рядом.
Прости, братец.
Ты всё о своём? О городах и драконах?
Мне тут умные люди сказали, что война формирует иномирие.
Ну это не удивительно, классики постоянно в этой войне варились.
Да не, дело не в истории, травмах и влиянии. Когда одни пережили войну и свою травму выразили в книгах, а другие, что пережили не только войну, но и в принципе конфликты, даже самые мелочные, эти книги читают это мне как раз понятно в причинах спроса. Концепция ухода от мира тема изъезженная, мне одних ролевиков с реконструкторами хватает, насквозь их вижу. Тут оказывается дело в ином: эстетическая выдуманность образов на деле только иллюзия, скрытая в проблеме потребления.
В каком смысле?
В смысле, что война это действительно мир, а в нём процветают все народы, образы и эти самые смыслы.
Радикально звучит.
Это ещё полбеды. Ты как музыкант мне ответь, ты нахера используешь в обложках релизов фэнтези тематику?
Ну я как бы играю о чём хочу, и это полноценно подходит под эстетизм.
Тебе не кажется, что музыка вообще не должна обладать сопровождающими её изображениями?
Я понимаю к чему ты клонишь: музыку ты чувствуешь как объёмное пространство, а обложки всё-таки рисованные, их не прочувствовать. Что максимум это понимать обложку как симулякр.