Сердце Леека вдруг рухнуло куда‑то ниже пола. О Высшие, как бессмысленно...
– Пусть тот, кто не считает более Дом Изумруда достойным находиться на этом троне, выйдет вперед и скажет слово. Данаи Сойш. Иш‑а‑нараи.
Она избавила их от необходимости пачкать руки. Одно слово – и девчонка все сделает сама. Леек медленно закрыл глаза. Эта – сделает. Эта – не отступится. И все в Зале вдруг отчетливо поняли, что так и будет.
Сколько родственников у этих людей погибло в застенках твоего папаши, девочка?
Тишина показалась горьким и соленым морем.
И никто не произнес ни слова.
Слезы текли по ее лицу, не скрываясь, драгоценные слезы пустыни, когда медленно‑медленно убирала Данаи Аш в ножны.
– Данаи Сойш. Иш‑а‑нараи, иш‑а‑нараи. Я принимаю...
Купол содрогнулся от приветственных криков...
* * *
Виктория шла рядом с ним, нервно закусив губу, и любому взглянувшему на нее было ясно, заветным желанием девчонки в этот момент было дать деру. Чем дальше, тем лучше.
– Просто продемонстрируй им технику объединения, – в сотый раз объяснял Олег. – И постарайся не выглядеть слишком растерянной. Это даже ты можешь, я сам видел. Остальное уже сделано.
– Я не хочу! – в тысячный раз объясняла Виктория. Протест, вина, обида и страх смешались в этом детском выкрике, превратив его во что‑то отвратительно напоминающее нытье. Она мысленно пинала себя за эти поскуливающие и плаксивые нотки, но предательский язык не желал слушаться, выводя все то же: – Я не хочу.
Кто‑то в глубине ее мыслей устало вздохнул.
Олег вдруг резко остановился, и она замерла, глядя на его сжатые кулаки, на болезненно сведенные напряжением плечи. Дышал Посланник медленно и, судя по всему, считал про себя до ста. Без особого успеха.
– Девочка, – голос такой злой... и старый. – Запомни, в нашей проклятой Вселенной мало кого интересует, чего ты хочешь. Уясни это сразу, и избавишь себя в будущем от большого горя.
Что‑то было в его словах, в интонации. Она собрала всю свою злость.
– Ты, судя по всему, уяснил не сразу? – издевающиеся, насмешливые слова.
– Нет. Не сразу. – Он вновь двинулся вперед. И Виктория была столь поражена, что автоматически двинулась следом. Что‑то только что произошло, чему она не могла подобрать названия. Едва ли не впервые за все время их знакомства она бросила короткий взгляд на настоящего Олега. Без масок и без притворства. – Покажи им технику объединения, постарайся выглядеть уверенно. Вот все, что от тебя требуется.
Очень короткий взгляд.
Они зашли в «отправную», где Олег коротким жестом приказал ей лечь на одну из кушеток. Экономными, быстрыми движениями закрепил электроды на теле, что‑то подкрутил. Уже когда опускал на ее виски узенький обруч, один из артефактов чужих, Виктория, зная всю тщетность попытки, простонала:
– Но почему именно я?
– На этот вопрос Вселенная тоже не любит давать ответ.
«Это все из‑за отжиманий. Из‑за них, проклятых. Но разве это честно? Каких‑то двести отжиманий – и...» Она провалилась во тьму.
Ментал казался необыкновенно четким, похожим на реальный мир. Он всегда такой, когда входишь в эту реальность вместе с Олегом. Ирина как‑то объясняла, что мозг учителя, должно быть, гораздо более дисциплинирован, а импульсы его подсознания настолько сильные, что придают картинке устойчивость. Там, где остальные видели грубо нарисованную схемку или же расплывчатый сон, для Олега был лишь еще один мир, во всем богатстве его причинно‑следственных связей.
Сам Посланник появился не позже чем через пару секунд: вышел откуда‑то из‑за ее спины, обогнул Избранную, точно столб, и, уже удаляясь, бросил короткое:
«Шевелись».