Или вот еще: «Уникальная комбинация витаминов Е и С, лютеина, таурина бета‑каротина, которая снижает риск возникновения заболеваний, укрепляя иммунитет». Звучит обнадеживающе. «Новый комплекс создан с учетом всех специфических особенностей физиологии кошек. Так разрабатываются все рецепты кормов „Вискас“. Э‑э‑э‑э... Ну, тут они, наверно, приукрасили. Для рекламы.
Ирина нехорошо побледнела. Михей взялся за колечко и одним отработанным движением вскрыл банку. Принюхался, изображая на лице полное блаженство. Протянул Ирине.
– Да ладно тебе, лучше попробуй. Это еще ничего, вот компьютерщикам они выдают сухие корма. Чтобы, значит, сидели перед мониторами и грызли подушечки с печенью и рыбой. Вкусно, кстати. Питательно.
– А может, позвать Барса? – Леди выдвинула встречное предложение, не пытаясь взять предложенное лакомство. – Он, наверное, тоже голодный. Во имя братства всех разумных планеты Земля...
– Барс эти корма на дух не переносит, – безжалостно отрезал Михаил. – В молодости как‑то облысел с «Китикэта» нижегородского производства. С тех пор предпочитает быть не кормленным, но пушистым, а не наоборот. И вообще, Барсу голод не грозит. На него крысы вторую жалобу подают. Мол, пищевая цепь пищевой цепью, а совесть тоже надо иметь. Этот рыжий уже поперек себя шире!
Ирина позеленела. Одна рука ее непроизвольно взлетела к непокорным темным кудрям. Виктория флегматично вскрыла свою банку, размышляя, а не являлась ли жидкость ее собственного бледно‑русого хвостика результатом неумеренного потребления «Китикэт» в более юном возрасте. «Красивая, шелковистая шерстка и здоровая кожа вашего любимца обеспечиваются наличием омега‑кислот, марганца, цинка и витамина Е». Угу. Конечно.
– Ира, прекрати, – неожиданно резко бросил совсем зеленой девушке Михаил. – Твое отрицание ситуации заходит уже слишком далеко, не находишь, о аристократка духа? Нескольких месяцев вполне достаточно для адаптации. Жри «Вискас», Леди, и будь добра делать вид, что он тебе нравится.
Виктория поморщилась, а Ирина срезала хама неожиданно жестким, холодным взглядом:
– Следите за своим языком, молодой человек. – И, заставив их всех вытереть руки антисептической салфеткой, изящно взялась за банку с консервами. Даже кошачий корм она умудрялась есть с таким спокойным изяществом, будто это был всего лишь какой‑то гурманский изыск. Виктория вдруг вспомнила, что имеет дело не только с дочерью и внучкой дипломатов высшего уровня, но и профессиональным востоковедом. Кажется, в это нелегкое искусство входило умение с улыбкой поглощать все, что ни выставит на стол принимающая сторона, до живых червяков включительно. И тем не менее из всей их группы только Леди так заметно убавила в весе.
Через минуту разговор за столом вновь вернулся в свою обычную колею. Начали с обсуждения сбора урожая и перспектив пережить зиму.
Ира склевала ровно полбанки консервов и протянула остальное Михаилу. Тоскливо посмотрела на сушки и потянулась за огурцом. Который зачем‑то разрезала на аккуратные дольки и лишь затем начала изящно поглощать.
– ...Вчера проходила мимо Летнего сада. Там уже собирают урожай капусты. Капусты! В Летнем! Саду! И по моему собственному приказу, Господи!
Виктория никогда не была в Летнем саду в пору листопада. Как‑то не приходилось. И теперь не то с восхищением, не то с завистью вглядывалась в воспоминания старшей подруги. Строгие прямые аллеи. Призрачная белизна статуй. Темные стволы. Золотая, невероятно насыщенного цвета листва, парящая над ветвями, выстилающая землю, танцующая в воздухе.
И проглядывающее через золото ясное осеннее небо. Синее‑синее, яркое, чистое... Свободное.
– Хорошо, хоть статуи убрали на зиму, – продолжала бушевать Леди.