Сделайте всё, чтобы Хайд получил то письмо. И не забудьте, это должно быть заслугой его шпионов! Хорошо будет, если эта мнимая победа потешит его самолюбие, со злорадным смешком произнёс первый мужчина.
Всенепременно, господин барон! Болваны, которые служат Хайду, и не заметят, что это подделка и вовсе не они выкрали письмо у французского курьера, а мы подбросили его им в руки.
Но не обольщайтесь, Кейтеринг! Может быть этот трюк и сработает с лорд-канцлером. Но Карл серьёзно настроен на то, чтобы устроить брак своей сестры с Филиппом Анжуйским. Будь у него с десяток сестёр, так он бы всех выдал замуж за французских принцев и герцогов! Увы, он слишком хорошо помнит, чем обязан Нидерландам и нам, а обязанности и долги угнетают, знаете ли! Я всегда говорил, что это плохой фундамент для союза. Но кто меня послушал? А вот теперь, пожалуйте, мы пожнём плоды глухоты!
Эти произнесённые с особенной горечью слова, задели душу Роланда за живое. Ох, как же был прав этот господин, кто бы он ни был, в том, что касалось обязанности и долга! Семья Роланда, по вине его почтенного батюшки прежнего виконта Лауделла, погрязла в долгах. Дела обернулись настолько скверно, что без помощи старого лорда Суррея не только всё состояние и титул Лауделлов были бы навсегда потеряны, но и будущее наследника юного виконта Лауделла оказалось погребённым под бременем отцовских долгов и утраченной репутации. Лорд Суррей проявил настоящее великодушие, взяв Роланда на службу к своему сыну и выплатив долги старого виконта. Таким образом, после смерти отца у юноши остались его имя, титул, и к тому же свобода, что немаловажно, если иметь ясную голову на плечах. Реставрация Стюартов пришлась как нельзя кстати, так как после возвращения королевского двора из эмиграции в Англию потекли тысячи дворян, которые были вынуждены покинуть страну по тем или иным причинам. При дворе Карла появилось множество вакансий и возможностей для молодых и энергичных дворян. Роланд, как и все, мечтал о месте в королевской гвардии, но претендовать на красный форменный мундир он мог лишь по достижении им положенного возраста и при наличии достатка и необходимых рекомендаций. Всё это напрямую зависело от лорда Суррея. Будет ли сын и наследник покойного благодетеля их семьи столь же снисходителен к юноше, которому лично он ничем не был обязан, кроме клятвы, связывавшей их отцов? Вот и выходило, что, не успев ещё совершить ничего толкового в своей жизни и даже не проиграв ни одного пенни в споре или за карточным столом, Роланд был связан также, как и его отец, долгом. Впрочем, с годами виконт всё меньше вспоминал об истории про непомерно высокую ставку в той роковой игре, которая привела Лауделла-старшего к разорению. Но выводы, сделанные всего лишь на основании размышлений, никого не убедили бы. Долг чести вот что было по-настоящему важно в глазах общества, для которого неоспоримой ценностью было всего одно слово дворянина, не только обладавшего звучным именем и старинным титулом, но и положением в Тайном Совете короля Англии. Таким дворянином являлся лорд Суррей, к тому же возглавляющий личную охрану Карла. Его слово против слова виконта к этому не прислушались бы даже мыши на чердаке полуразрушенного семейного дома!
Не забудьте, Кейтеринг, это должно произойти сегодня же! И да! Слух о письме непременно должен достичь ушей принцессы. Позаботьтесь об этом, голос барона звучал глуше из-за громкого шороха гравия у них под ногами, но Роланд сумел разобрать эти слова также, как и тихий смешок Кейтеринга.
Да! Представляю, с каким лицом Хайд заявит королю о том, что он совершил дурацкую оплошность, доверившись обещаниям Мазарини, не выяснив заранее всех деталей.
Я бы так не спешил, оборвал его барон. На всякий случай я пошлю инструкции нашему человеку в Сен-Жермене. Он и его люди должны быть готовы начать действовать. Если здесь нас всё-таки постигнет неудача.
Как? Вы предполагаете, что понадобится вмешательство во Франции? Но дело может и не зайти настолько далеко!
Может и не зайти. Но будет лучше, если мы окажемся готовыми заранее, суровый тон барона свёл на нет веселье в настроении Кейтеринга, тот перестал смеяться и слушал молча.
Собеседники удалились от того места, где стоял Роланд, настолько далеко, что шорох гравия совершенно заглушал их разговор. До слуха виконта долетели только обрывки слов: не то «потрясение», не то «взрыв». Это прозвучало устрашающе, напомнив ему о том недалёком времени, когда он вместе с молодым лордом Сурреем служил добровольцем в войне с испанскими Нидерландами. Но всё-таки, что такого ужасного могли сделать эти двое? А главное, зачем и кому они желали насолить так сильно? Понимая, что это каким-то образом касалось помолвки Генриетты и французского принца, Роланд всё равно не видел причин для того, чтобы тотчас же бежать к кому бы то ни было, не разобравшись до конца. Раздумья отвлекли его от собственных дел, и вот же! Ему снова пришлось броситься бежать вдогонку за вырвавшейся из рук собачкой!
Глупое создание! Немедленно вернись! кричал Роланд, забыв о всякой осторожности.
Он мчался в погоне за левреткой, которая решила свернуть в противоположную сторону и теперь неслась ко дворцу во весь опор по той же самой аллее, по которой шёл подозрительный барон и его собеседник.
Поймать Пэг удалось только после того, как она выскочила на огромную лужайку перед дворцом. Забыв на какое-то время о подслушанном разговоре, Роланд подхватил собачку на руки, и хотел уже бежать прочь, но едва не сбил с ног пожилого господина весьма представительного вида.
Я прошу прощения, сэр! почтительно извинился Роланд и крепче стиснул брыкающуюся в его руках собачку
Чудесная порода, улыбнулся в ответ пожилой господин, и в его холодных, серого цвета глазах мелькнул интерес к левретке. Лёгкая и проворная. И к тому же обладает выносливостью для погони на долгой дистанции. И завидным чутьём!
Да, сэр! А ещё она любительница рыть носом землю всюду где ни попадя, разговорился с незнакомцем Роланд, и вдруг почувствовал, как мурашки пробежали у него по спине от взгляда его случайного собеседника, такого пристального, словно тот пытался прочесть его мысли.
Да. Копаются, где не следует, повторил пожилой господин с особенным значением в голосе. А это не вы там бегали за ней в глубине сада? Там, где боскеты с беседками?
Нет! Роланд помотал головой и тут же вспыхнул от возопившей в его душе совести, возопившей от столь очевидной лжи, а барон, а это был именно он, не спеша повернулся к нему спиной и зашагал прочь.
Доброго дня, сударь! обронил он уже на ходу, и почему-то в этой миролюбивой фразе Роланду послышалась угроза.
Идём, бестолковое ты животное! буркнул он на ухо Пэгги, притихшей у него на руках, и отправился ко входу в вестибюль для доставщиков и прислуги. О том, чтобы появиться в парадных залах дворца в камзоле, покрытом разводами грязи, в безнадёжно истёртых на коленях панталонах и в башмаках с налипшими на них травинками и сосновыми иголками, и думать нечего! И к тому же ему вовсе не хотелось снова столкнуться с тем странным господином, которого злила перспектива счастливого брака принцессы Генриетты с герцогом Анжуйским. Что-то не просто подозрительное было в том разговоре, о нет! От одного воспоминания о взгляде барона Роланда бросало в холодный пот. На самом деле в глубине души ему попросту хотелось сбежать. Да хоть до самого Дувра, к морю! А ещё лучше, на север! Пусть там и ждёт разорённое родовое поместье, от которого в лучшем случае осталась лишь центральная часть старого здания, да каминные трубы на развалинах флигелей, сожжённых во время гражданской войны, но не зря же говорят: свой дом это крепость, за стенами родного дома можно спрятаться от дворцовых интриг. Как будто бы. Или обманываться в этом, коли уж на то пошло.