Колин понимающе кивнул:
-В этом нет ничего удивительного. В привычной обстановке мы зачастую видим не то, что есть на самом деле, а то, что ожидаем увидеть. Я и вовсе проявил чудеса невнимательности, лишь на второй день обнаружил подмену.
-Подмену? - переспросил я, сбитый с толку. - Значит, это не ты…
-Это Шон умыкнул Диану, - с ухмылкой вставил Бриан. - Последние полгода он клянчил её у отца, а когда обломился получать отказы, взял и стибрил. Сговорился с Пенелопой, она написала мамин портрет, и они вместе совершили кражу. По моим сведениям, пока Шон делал своё чёрное дело, Пенни стояла на стрёме.
Я рассмеялся:
-Однако же!..
Портрет Бренды определённо был создан с целью подмены - написанный в похожей манере, в точно таких же тонах, платье было точно такого же цвета и фасона, как у Дианы, и причёска, и букет васильков в руках… Вместе с тем, это не была копия с лицом Бренды и более светлыми волосами. На портрете была изображена Бренда - такой, какой бы она выглядела в действительности, если бы сделала себе соответствующую причёску, надела такое платье и взяла в руки букет васильков. Бесспорно, подумал я, Пенелопа обладает незаурядным художественным даром. Хотя я мало разбирался в живописи, но готов был поспорить на что угодно, что эта её картина близка к категории шедевра.
-Между прочим, - заметил Колин, - со стороны Шона это был ловкий ход. Негодный мальчишка знал, что у меня язык не повернётся даже отчитать его, не говоря уже о том, чтобы требовать обратно похищенную картину. - И он любовно посмотрел на портрет жены. - Правду сказать, я был близок к тому, чтобы уступить его просьбам. В последнее время Шон меня буквально извёл. Приходит, когда я занят работой, и так вежливо спрашивает: «Дядя, я не помешаю?» - затем устраивается в углу, сидит тихо, смирно, даже не курит, и всё пялится на картину. Когда я, в конце концов, не выдерживаю и прогоняю его, он извиняется и покорно уходит, но спустя несколько часов возвращается. «Ты уже не сердишься, дядя?» - и представление продолжается.
Я закашлялся от разобравшего меня очередного приступа смеха.
-И всё-таки странно, - сказал, прочистив горло. - Почему Шон облюбовал именно этот портрет? Я, конечно, не эксперт, но мне кажется, что портреты Дианы, которые написала Пенелопа, гораздо лучше.
-Это с какой стороны посмотреть, - возразил Бриан. - Все портреты Дианы, которые штампует Пенелопа, страдают однобокостью. На них изображена не женщина как таковая, а мать, в лучшем случае - старшая сестра. Ты, Эрик, этого не замечаешь, потому что видишь в Диане друга, но не женщину. А для Шона это очень важно - видеть на портрете женщину.
Колин хмыкнул, а на его губах заиграла добродушная улыбка:
-Устами младенца глаголет истина. Взрослеешь, сынок.
-Я давно взрослый! - искренне (и совсем по-детски) возмутился Бриан. - Неужели, чтобы убедить тебя в этом, я должен пуститься в загул а-ля Мел?
Колин открыл было рот, чтобы ответить (разумеется, отрицательно), но тут зашелестела, отворяясь, дверь «ниши», и в кабинет впорхнула Дейдра.
-Привет всем! - жизнерадостно заявила она, одарив нас своей лучезарной улыбкой. - Эрик, негодник, ты заставляешь меня гоняться за тобой! Я в Сумерки Дианы - ты в Солнечный Град; я туда - а ты сюда. Но, боюсь, ты пожаловал в Авалон не ради встречи со мной.
Я встал с кресла и подошёл к ней.
-Почему же, сестричка, и ради тебя тоже.