Гномы продолжали идти параллельно колонне, ища удобного случая поквитаться за свой испуг. Сзади наступали на пятки тяжелые мечники и копейщики Теодорика, в то время как гвардейцы из-за своих тяжелых лат шли довольно медленно, хоть и выкладывались вовсю.
Беглецы и не собирались сбавлять темпа, чтобы как можно быстрее оказаться в спасительном лесу, где просто не хватит пространства, чтобы преследовать их так, как они это делали сейчас.
Однако, кавалерия Теодорика развернулась для атаки, а встречать конницу на марше было делом гибельным. Поэтому, когда конница перестроилась по левую руку от них для того, чтобы взять дальнейший разгон, Ястребу ничего не оставалось, кроме как остановить движение.
В этот самый момент Теодорик протрубил самолично в рог, подкрепив это криком «НАВАЛИИСЬ!» которое эхом прокатилось среди его воинов и гномов.
На воинов Ястреба словно сошла лавина сначала на их строй обрушились налетчики и гномы, щиты едва выдерживали напор, воины и крестьяне с копьями и рогатинами кололи и били не переставая беспорядочно, неумело, но то и дело нанося смертельные раны. Вторые ряды споро били мечами и топорами, понимая, что те, кого они прикрывают, могут только защищаться перед исступленной злобой врагов, которых едва не обвели вокруг пальца. Воины устояли перед натиском слишком много врагов скорее лишь мешали друг другу. Самое страшное испытание было несколько позже в просвет между союзными отрядами ударила конница. Клин был, казалось, неудержим, Теодорик, наблюдавший со стороны за сражением, услышал страшный грохот, и видел, как две или три шеренги повалились на землю. Туда тут же устремились пехотинцы. Казалось бы, вскоре строй рассыплется, но вооруженные крестьяне отважно бросились в образовавшуюся брешь. Против свирепых налетчиков в открытом бою они мало чего могли противопоставить, но они не дали тем развить успех, и помешать кавалерии они тоже сумели, попросту целясь в лошадей и скидывая всадников наземь.
Обороняющиеся дружно, гурьбой, подбадривая друг друга, не переставая наносили удары. К этому времени оглушенные и легкораненые смогли подняться на ноги, а Ястреб, ни секунду не отпускавший нити сражения, отправил подмогу в виде небольшого опытного резерва в образовавшийся разрыв.
Вскоре и гномам пришлось отойти назад доспехи спасли их от серьезных потерь, но они мало чего смогли добиться своей атакой по крайней мере, меньше чем предполагалось. Они отошли на полсотни шагов, собираясь с силами, дожидаясь, когда до воинов Грозда подойдет тяжелая пехота.
Налетчики, увидев неудачу конницы, тоже отошли, доставая луки, легкие арбалеты или вовсе пращи, чтобы не дать обороняющимся продыху.
Ястреб мгновенно воспользовался заминкой не разрешая своим воинам доставать сохранившиеся с осады луки и арбалеты, погнал их вперед, к лесу. Налетчики перед ними трусливо расступились, не испытывая судьбу. На это Теодорик разразился очередной тирадой и стал подгонять своих латников, благо они уже почти их нагнали. Те были истощены от негаданного марш-броска они рассчитывали дойти до центра города, не более, а теперь они едва ли не целый час бежали по полю, догоняя остальные войска.
Уже возле леса латникам удалось идти строго по мощеной дороге, на ходу образуя штурмовой «кулак» и они смогли ускориться. Отступающие были близко, у леса возникла заминка, когда они начали втягиваться в лес, перестраиваясь в колонну.
Теодорик кричал остальным воинам, чтобы они дали дорогу его гвардейцам. Те вложили остатки сил в безумный марш-бросок и, кажется, были вознаграждены Ястреб, понимая, что им не оторваться, и латники набросятся на них на марше, принял решение послать большую часть людей вперед, а сам решил закрыть проход для гвардейцев.
Теодорик не поверил своим глазам личных дружинников недруга и без того мало после этого безумного марша, так он большую часть отправил с крестьянами и остатками гарнизона. Ястреб одурел от усталости, и заигрался в благородство тем легче будет его убить вот он теперь, на дороге.
Глаза Ястреба заливал пот. Он успевал везде и всюду сегодня, и одним лишь богам известно, как тяжело это ему давалось. Латники оказались упорными он надеялся сбросить их с хвоста еще в городе, но они, кажется, очень хотели с ними поквитаться. Он стоял в арьергарде с пятьюдесятью самыми отважными и сообразительными воинами, что у него были. Они заняли позицию там, где буреломом все было густо усеяно по обеим сторонам дороги.
На них теперь шла сотня закованных в латы воинов, и как бы ни были хороши его воины, против этих ходячих статуй ему не справиться. Наверное, во всем Грозде, а может даже у их не самых плохих соседей Арн-дейлцев, не было столько лат, сколько сейчас он видел перед собой.
Доставайте арбалеты, надеюсь, вы их не разрядили сказал он вполголоса.
Воины послушно их достали.
Прячьте за щитами, высвободите руки из петель, чтобы их можно было сбросить.
Если воины и удивились то виду не подали. Ястреб не раз показывал свою сметливость. Латники втянулись в лес, за ними напирали гномы, тяжелая пехота и те голодранцы и душегубы, которых Теодорик гордо называет рейдерами.
Он знал, что Теодорик где-то рядом, он мечтал самолично убить его, Ястреба. Латники были в сорока шагах, но уже сейчас было слышно их тяжелое дыхание. Наконец, по приказу они бросились вперед, набирая скорость, чтобы быстро прорвать стальной лавиной два ряда щитов и добраться до него. Кажется, предательски затряслись руки. Опять он играл со смертью. В тот самый момент, когда латники оказались еще ближе, он дал команду.
Перв-ряд-на-клено! Ббееей!!
Воины бросили щиты и выдали латникам сдвоенный залп. Не все кирасы выдержали выстрел в упор, часть болтов попала кому в горло, кому в подмышки. Разъярённые гвардейцы рванули еще быстрее, на пределе возможностей, со страшным занеся мечи и двуручные топоры ставшим почти беззащитным дружинникам оставалось жить не более минуты.
Но Ястреб не собирался сегодня отправиться на убой.
БЕЖИМ!!!
Из-под носа у почуявших добычу латников полсотни воинов рванули прочь по дороге они не неслись бегом через все поле, в отличие от латников, и Ястреб не зря выбрал тех воинов, у кого не было поножей. Сейчас они спокойно, колонной по два бежали за своими товарищами, на ходу сбрасывая шлемы и щиты. Латникам такой маневр было не повторить. Рейдерам быстро протиснуться через латников было невозможно, поэтому они не успели их перехватить прежде, чем те успели оторваться.
Воины быстро скрылись за изгибом дороги и уверенно догоняли остальных. Едва стихли вопли и проклятия Теодорика, как они услышали приветственные крики товарищей кажется, они не верили, что им удастся все обставить в лучшем виде. За криками послышался стук топоров дорогу заваливали лесом.
Он, Ястреб, своих не бросает. Большинство жителей он смог вывести из города, а сейчас и они смогли в последний момент оторваться от преследователей. Он бежал наравне со своими воинами и благодарил всех богов, что одарили его умом и своих уже немолодых родителей, что розгами прибили ему любовь к старым книгам по военному делу. С такой-то жизнью и такими врагами он был до сегодняшнего и не дожил!
Олухи! Остолопы! Теодорик расталкивал растерявшихся латников, хватал за вороты налетчиков, швыряя их в сторону бежавших. У латников не было сил повторить такой рывок они прямо здесь, сипя и хрипя, скидывали с себя шлемы и пытались отдышаться. Кто-то лежал ничком, натужно сипя, кто-то страшно кашлял, то и дело сплевывая. Рейдеры не горели продолжать преследование ежу понятно, что воины Ястреба будут выбивать их по одному на довольно узкой дороге.