IBM сделала и продолжает делать многое для развития вычислительной техники. Благодаря своим ресурсам и мощному влиянию она сделала компьютеры неотъемлемой частью жизни в Америке. Для многих слова IBM и «компьютер» стали синонимами. Машины IBM были надежными рабочими лошадками, достойными доверия бизнесменов и ученых. Отчасти это связывалось с консервативным подходом IBM: компания делает ставку не на технологические новшества, а на проверенные временем принципы и агрессивный маркетинг. Заняв лидирующие позиции на компьютерном рынке, IBM превратилась в скрытную и самодовольную империю.
Что действительно сводило хакеров с ума, так это отношение «жрецов» и «послушников» из компании IBM, считавших, что только их компания производит настоящие компьютеры. Все остальное мусор. С этими ксенофобами, убежденными в собственном превосходстве, невозможно было говорить. Их мозг перенял у компьютера принцип пакетной обработки данных. Это проявлялось не только в их выборе машин, но и в проведении вычислений, в их представлениях о том, как устроен мир. Они не могли понять очевидного превосходства децентрализованной системы, в которой никто не отдает приказов и в которой все занимаются тем, что им интересно. И если у них на пути возникает препятствие, то оно будет удалено хирургически без оформления кучи бессмысленной макулатуры. Они просто будут действовать.
Эти антибюрократические наклонности отражали характер хакеров, с детства привыкших заниматься научной работой, выходя за рамки привычного, в то время как остальные дети осваивались в социуме, сталкиваясь лбами на спортплощадках. Эти юноши, когда-то чувствовавшие себя изгоями, открыли для себя фантастический мир компьютеров, переживая то, что описал Питер Самсон: «Перед вами будто открылась дверь, пройдя через которую вы попали в совершенно другую вселенную» Хакеры ощутили власть, сев за панель управления компьютера стоимостью в миллион долларов. И любое ограничение этой власти вызывало их возмущение и недоверие.
Хакеров нужно оценивать по фактическим навыкам, а не по фальшивым критериям, таким как образование, возраст, раса или положение в обществе.
Подтверждением и ярким примером этого принципа служит принятие двенадцатилетнего Питера Дойча в хакерское сообщество (хотя остальные студенты не принимали его всерьез). С другой стороны, какие бы документальные рекомендации ни предъявлял новичок, к нему начинали относиться всерьез, только когда он показывал, на что способен за панелью управления компьютером. Соблюдение принципа меритократии вовсе не означало врожденную доброту хакерских сердец. Просто им важнее не внешний вид человека, а его способности творить во благо хакерства, создавать новые восхитительные программы, а также то, можно ли с ним обсудить новые свойства системы.
С помощью компьютера можно создавать искусство и красоту.
Музыкальная программа Самсона была тому примером. Но для хакеров искусство программирования не сводилось к умению извлечь приятные звуки из компьютера. Красота заключена в самом программном коде. Хотя Самсон отказывался комментировать свой исходный код для более легкого понимания. Одна из его удачных программ, получившая большую популярность, содержала сотни команд на языке ассемблера. И во всем массиве кода затесался лишь один комментарий в строке номер 1750 RIPJSB. Пользователи сломали себе головы, пытаясь разгадать загадку этого комментария, пока кто-то не догадался, что в 1750 году умер Бах и RIPJSB означает «Покойся с миром, Иоганн Себастьян Бах» (Rest In Peace Johann Sebastian Bach).
Возникла определенная эстетика стиля программирования. Из-за ограниченного объема памяти TX‐0 (недостаток, свойственный всем компьютерам той эпохи) хакеры высоко ценили инновационные приемы, позволявшие программам выполнять сложные задачи при помощи небольшого количества команд. Чем короче код, тем больше места остается для других программ и тем быстрее она выполняется. Если вы не сильно обращали внимание на скорость выполнения программы и ее размер, а также не гнались за красотой и искусством, то можно было бы хакнуть неудачную программу методом грубой силы. «Ну, мы можем сделать это, добавив двадцать команд, сказал бы сам себе Самсон. Ведь гораздо проще написать их, чем придумывать цикл в начале и конце кода, чтобы достичь того же результата с помощью семи или восьми команд». Но только второй вариант вызвал бы восторг друзей-хакеров. Некоторые программы Самсон так искусно втискивал всего лишь в несколько команд, что при взгляде на его код хакеры таяли от восхищения.
Иногда втискивание программ превращалось в некое соревнование, состязание мачо, призванное доказать, и прежде всего самому себе, что он виртуозно владеет системой и может элегантно удалить одну-две команды или, еще лучше, переработать весь алгоритм и создать новый, укороченный на целый блок команд. Алгоритм специфическая процедура, применяемая для решения сложной компьютерной задачи, своего рода математическая отмычка. Для этого надо взглянуть на проблему с необычного ракурса, так, как никто до вас не смотрел на нее. Только тогда можно осознать общий смысл проблемы. Подобная гениальная марсианская техника позволяла пережить озарение, ощутить присутствие музы, позволявшую хакеру отбросить все ранее придуманное другими умами и создать совершенно новый алгоритм. Так произошло с программой вывода десятичных чисел. Она использовалась для интеграции во множество других программ и перевода двоичных чисел, которыми оперирует компьютер, в привычные десятичные числа. Сондерс назвал задачку «программированием с павлиньим хвостом»: если вы можете написать простенькую рабочую программу перевода в десятичные числа, значит, ваши знания о компьютере вполне достаточны, чтобы расправить хвост и называть себя программистом. А вот если вы можете написать отличный алгоритм перевода в десятичные числа, то у вас есть право именовать себя хакером. Решение задачи перешло из ранга простого соревнования в своеобразный поиск хакерами чаши Грааля.
Создание оптимального алгоритма перевода в десятичные числа заняло несколько месяцев. Непроходимые глупцы, полные идиоты, абсолютные лузеры писали программы с сотней команд для перевода компьютером двоичных чисел в десятичные. А вот хакер, достойный своего звания, мог написать программу с меньшим количеством команд. Следуя процедуре, взглянув на проблему под другим углом, попеременно убирая из алгоритма то одну, то другую команду, можно сократить его и до пятидесяти инструкций.
Это стало серьезным испытанием. Хакеры часами искали способы втиснуть код. И это было уже не просто соревнование был брошен серьезный вызов их умам. Несмотря на все усилия, никто не мог преодолеть барьер в пятьдесят строк. Естественно, встал вопрос, возможно ли такое в принципе? Существует ли предел, за которым программа просто не сможет работать?
Среди многих, взявшихся за решение головоломки, был Дженсен, высокий молчаливый хакер из штата Мэн. Обычно он тихонечко сидел в комнате Клуджа и писал на распечатках с кодом с тем же упорством и невозмутимостью, с каким лесоруб валит лес. Дженсен всегда стремился найти способы втиснуть свои программы и увеличить скорость их работы. Его код представлял собой причудливый последовательный набор логических и арифметических функций, часто вызывая вычисления в разных частях одного и того же 18‐битного слова. Удивительные вещи, настоящая магия.