Когда мы зашли в помещение, рабочие складывали в коробки снятое с установки оборудование. В такие же коробки! Лазар ткнул пальцем в сторону двери. Идиоты! Я оставил жестянщика оценивать вес установки, а сам пулей полетел в строительный супермаркет, где видел в продаже такие коробки. Ты же знаешь, охранник на въезде проверяет только салон, в багажник эти кретины смотрят только при выезде.
Горелик смотрел на друга влюблёнными глазами. Тот продолжал.
Когда я вернулся, рабочие уже упаковали приборы и механизмы, и сидели на коробках, обсуждая последний матч «Нью-Йорк Янкиз». Они ждали грузовика. Я молил Б*га, чтобы он не приехал, и свершилось чудо фургон попал в аварию в полутора милях от лаборатории! Грузчики выругались, им очень не хотелось приезжать сюда завтра: опять эти пропуска и обыски. Рабочий день закончился, и они ушли. Металлоломщик всё ещё ходил вокруг установки, по-моему, он даже вспотел, боясь переплатить. Оно и понятно, столько цветного металла!
Лазар допил кофе, посмотрел на дно и сказал:
Горьковато, но очень вкусно. Свари ещё, пожалуйста!
Горелик метнулся к плите.
Сэм, продолжай, не останавливайся, умоляю тебя!
Лазар усмехнулся.
Потом мы стали торговаться. У этого типа железная хватка! Мы сошлись на сумме, я потребовал чек. Железяка, пыхтя, сбегал в машину, выписал мне его и спросил, когда он сможет забрать уже свой металлолом. Я ответил, что привезу его завтра на нашем грузовике, мол, ты же видел, какие тут сложности с пропусками. Он поморщился, но я его обрадовал, что доставка за наш счёт. Жестянщик уехал очень довольный. Кстати, вот этот чек.
Да пёс с ним, этим чеком! Рассказывай дальше!
И вот тут мне пришлось поработать. Для начала распихал все заклеенные коробки в установку, еле влезли. Потом собирал привезённые коробки и набивал их всем, что попадалось под руку, кладя для веса всякие железяки, обмотав их халатами сотрудников, чтобы не громыхали. Заклеивал коробки оставленным рабочими скотчем. Я был весь в мыле, но успел до приезда вызванного мной грузовика с краном.
Рассказчик уже значительно осторожней отпил из поставленной перед ним дымящейся кружки и продолжил.
Дальше дело техники. Я состряпал накладную, сгонял к МакКормику, подписал разрешение на вывоз, вернулся на базу, выпустил грузовик Всё.
А охранники?
Они даже не осматривали установку они рылись в кабине и обыскивали шофёра.
Вот уроды!
На наше счастье да.
Оба засмеялись.
Что будем делать с жестянщиком? Надо вернуть чек.
Ни в коем случае! По пути в аэропорт ты зайдёшь в банк и переведёшь эти деньги на свой счёт. Если мы вернём чек, то возникнут ненужные вопросы. Тебе это надо?
Но железяка будет требовать свои деньги!
Не будет. Я заехал к нему на следующий день, извинился, и вернул ему двойную сумму в чеке. Наличными.
Он же проболтается!
Ни за что. Он понимает, что налоговая возьмёт его за задницу из-за этих наличных. К тому же, он не только трусливый, но ещё и жадный.
А оборудование? Они же вскроют коробки и поднимут тревогу!
До следующей ревизии не вскроют. Коробки уже на складе где-то в Вайоминге, кому там что надо?
А установка, Сэм, где установка?
На зафрахтованном грузовом судне. Через (Лазар посмотрел на часы) два часа она поплывёт в Испанию. Там, как раз, снимают карантин, на Ибице срочно потребовалась новая световая установка. Надо будет.
Как тебе это удалось?
Ты же знаешь, что в молодости я служил в береговой охране, связи остались, и не только среди сослуживцев!
Лазар хитро улыбнулся и подмигнул.
В море её перегрузят, и через несколько дней она прибудет в Санкт-Петербург, откуда поедет к месту назначения.
А судно с грузом? Когда обнаружат, что её нет на борту?
Судно утонет. Завтра. Трещина. Старость, знаешь ли, усталость металла Не волнуйся, моряки спасутся, там на каждого по два надувных плота. Плюс тройная оплата. Всё будет как надо.
Сэм! Но это же стоит сумасшедших денег! С ужасом думаю, сколько я тебе должен.
Отнюдь, Питер, всё не так дорого. Кстати, о деньгах: я полагаю, что нам надо пересмотреть наш контракт.
Горелик встал, прошёлся по комнате, заложа руки за спину, развернулся к компаньону и сказал:
Всё-таки, я оказался прав! Ты истинный американец, и ничего бесплатно не сделаешь. Сколько ты хочешь?
Половину.
Половину от доходов или половину от прибыли?
От прибыли, разумеется! И расходы пополам.
Контракт больше не будет пересматриваться?
Нет.
Я не буду торговаться. Ты и так всё сделал сам.
Лазар встал и пожал протянутую руку.
Скажи, Сэм, а если бы я отказался?
Корабль утонул бы вместе с установкой. Без тебя и твоей головы она на самом деле металлолом.
Но ты бы ничего не заработал!
Раз в жизни можно поставить всё на одну лошадь.
Горелик задумался, Лазар внимательно смотрел на него.
Когда я должен возместить половину расходов?
Когда установка начнёт приносить прибыль. Расходов будет ещё много, настанет и твоя очередь тратиться. Но сейчас ты можешь возместить мне расходы на твои билеты первого класса по маршруту Нью-Йорк-Мадрид.
Почему Мадрид? Мы же летим в
Потому, что установка плывёт в Испанию, и ты будешь её там встречать. Ты сможешь изобразить отчаянье от того, что твоё имущество утонуло незастрахованным?
Горелик хмыкнул.
Дальше ты с горя напьёшься
Сэм! Я больше не пью!
дальше ты с горя напьёшься, и полетишь в Амстердам, развеяться, тут уж, прости, эконом-классом. Там ты погуляешь пару дней, и отправишься в Хельсинки. Купишь тур в Санкт-Петербург, на матч чемпионата Европы по соккеру, я буду ждать тебя уже там.
Прямо по-шпионски, как-то.
Питер! Тебя, как носителя гостайны, ни в Россию, ни в Белоруссию напрямую просто не выпустят. А так проскочишь.
Горелик вздохнул. Немного помолчав, спросил:
Как ты думаешь, рекламодатели за эти три года про нас не забыли?
Помнят, и очень хорошо помнят! У них сейчас жуткий кризис: американские обувщики, шведские одёжники, да много кто ещё, они же под китайскими запретами, им нужна реклама, как воздух, необычная реклама, сногсшибательная! Они аж подпрыгнули, когда я им позвонил и напомнил о нашем стартапе. По дороге в аэропорт я тебе вкратце расскажу. А ты, как бывший банковский работник, подумай, как нам легально получить от них деньги. Остров Мэн?
Я придумаю. Это не Бином Ньютона.
Ну, что, я заказываю фургон?
Зачем?
Как зачем? А коробки, вещи?
Это не вещи, это рухлядь, скарб. Вот чемодан с самым необходимым, и этот, с папиными бумагами. А остальным пусть подавятся.
Горелик осмотрелся по сторонам, махнул рукой и вышел в дверь.
Уже в машине Питер спросил:
Сэм, я забыл спросить: ты не боялся, когда подменял коробки?
Чего я должен был бояться?
Они же всё увидят на записи с камер!
Камеры, Пит, сломались ещё в обед.
7.
Как он оказался в Санкт-Петербурге, Питер помнил слабо. Пить Горелик начал ещё в Испании, сразу после выхода из офиса страховой компании. Пил в самолёте по пути в Амстердам, пил в квартале Красных фонарей. В кофе-шопе он загладил кекс с марихуаной отборным голландским нефильтрованным и всё, провал: кто-то нёс его чемодан; кто-то вёл под ручки на посадку в самолёт; кто-то встречал в Хельсинки, сажал в такси, а затем в туристический автобус; в автобусе какие-то весёлые финны приняли его за русского и накачали пивом; кто-то предъявлял его документы на границе; кто-то (уже в Петербурге) вёз его в микроавтобусе на Московский вокзал и сажал в СВ «Красной Стрелы». Кто все эти люди? В поезде он вырубился окончательно.
Путешественник очнулся на перроне Ленинградского вокзала после того, как его в третий раз спросили на английском:
Мистер Горелик?
Yes.
Спрашивающий перешёл на русский.
Моя фамилия Иванов. Я сопровожу Вас в гостиницу, а потом на Белорусский вокзал, до поезда на Минск. Отправление в 19.53.