И вам всех благ, Андрей Максимович, ответил Алексей Юрьевич Кардов.
Благодарю за приглашение, мы очень польщены говорил второй, при этом пожимая хозяину руку.
Чудесный дом, Алексей Юрьевич, вступил последний из офицеров.
Трижды благодарю, господа, и трижды приглашаю! Алексей Юрьевич указал рукой в направлении залы.
Всем сделалось неловко изъясняться на манер XIX века, что было обязательно, потому господа и Елена Кардова молча раскланялись. Три офицера, минуя приветственную часть, прошли наконец далее. Взяв у пробегавшего официанта по бокалу, они встали чуть отстраненно и начали осматриваться.
Имеем время, чтобы представить их. Это три закадычных друга: Василе́вский, Бе́ликов и Не́мов. Все они служат в Федеральной службе безопасности, в званиях и должностях, которых я не стану называть, а для простоты буду величать их обобщенно «офицерами».
Первый Андрей Максимович Василе́вский, высокий худощавый мужчина с тоненькими, едва заметными усиками на лице и длинными, зачесанными к верху волосами. Что выделяло его из троих? Медаль президентской канцелярии (администрации) за отличие в службе, кричащая о его кадровой ценности.
Василевский, впрочем, как и два друга, по большей части занимался кабинетной работой, а не вел войска и не учреждал тайных операций, как это делают те, кого прежде других принято называть офицерами.
Второй Василий Робертович Бе́ликов, хорошо сложенный мужчина средней наружности, гладковыбритый, державшийся всегда высокомерно, так как по положению и званию почитал себя полноправным дворянином. И это, пожалуй, справедливо, ведь в наше время новое дворянство даруется погонами ФСБ или порядочным чином.
По мнению одних, он был ценный человек для государства российского. По мнению других неприятнейший тип. Я лишь пересказываю вам их, дабы вы могли, по крайней мере, составить собственное. А пока добавим, что персона он светская и часто всюду приглашаемая.
Третий из них Владислав Архипович Не́мов имел густые усы и несколько грубое лицо, впрочем, как большинство русских мужчин. Широкоплечий, даже военный мундир не мог скрыть его недюжинных сил. Приятный, правда, не высокий по чину, но исполнительный и честный. Плохого про него никто не слыхал.
Эти трое еще со школьной скамьи были друзьями и поровну делили все радости и горести лицейского быта. Все обучались как один и после отправились в командное училище, опять же в единое. Там их успехи были вновь схожи, но после в службе у Василевского вдруг сделался высокий чин. Беликов стал поменьше званием, но свободнее в обращении с начальством. И все ж высок в сравнении с Немовым, который считался рабочей лошадкой. По счастью, звания их засекречены, и недавно они лично были приглашены Кардовым, что говорит об их принадлежности.
Немов, осматриваясь, наконец произнес низким голосом:
Это не поместье, а целая крепость!
Беликов, ухмыльнувшись и похлопав друга по плечу, отвечал:
Со своим жалованьем нам такое не снилось
Василевский, бегая глазами, произнес тихо:
Что за дамы! Жаль, замужние, с ними много хлопот. Уж я бы
Куда тебе! изъявил Беликов.
Все трое, выпив по глотку шампанского, принялись за разговор.
Убедившись, что никто не подслушивает, Беликов продолжил:
Вот хороша эта Елена. Двадцать лет, а такой домище. Столько бабла! Кардов скоро в министры прыгнет, ручаюсь. А она в платье, грудь наружу, бедра да так на всех смотрит. Есть что-то в этом взгляде.
Хороша она, это конечно. Да замужем за тем, кого бы лучше уважать прервал Немов.
А я уважаю, пока он слышит, сказал Беликов, и все незаметно улыбнулись.
После Василевский принял вид весьма серьезный:
Ты что ни говори, а Кардов как железный. Всех держит по внутрянке! Сам Владимир Владимирович, по слухам, к нему благоволит
Не для того ли такой дворец отгрохал, чтоб государь в гости заезжал? рассуждал Немов все о том же.
Беликов скривился, но не от толков про дворец, а от недоверчивой осторожности Василевского, который говорил так, будто их и сейчас прослушивают. Уставший с некоторых пор от недомолвок, он только вопросил:
При чем тут дом, ты знаешь, сколько у него таких?
И тут уж Андрей Василевский не выдержал и возразил искренне следующее:
Все врут! Да и вообще ты бы потише с такими шутками.
Согласен, поддержал Немов, вот бы была нелепость, если бы Кардов слышал
Беликов потрепал свои золотые эполеты на мундире.
Не каркай, обычно это мы их ведомство слушаем, а не наоборот.
В каком таком смысле? оскалился Василевский.
Во всех, холодно ответил Беликов. А все же мы угодили хозяйке Елене своими костюмами. И это многое обещает, Гости все прибывали, заполняя огромный зал, который от блеска платьев и украшений, казалось, превратился в большую кружевную снежинку.
Вокруг ходили новые люди. Дамы в нарядах откровенных и не подходивших историчности реконструкции привлекли внимание офицеров, от них не ускользнул недовольный взгляд Елены, обращенный к этим самым дамам. Так долго она готовила этот вечер. Так долго согласовывала платья. Юная жена уже входила в роль властной и требовательной хозяйки.
Василевский также потрепал свои эполеты.
Чего мы стоим? Выбрались в общество, так пойдемте шалить! сказал он.
И впрямь, поддержал Беликов.
Трио направилось к даме и мужчине, стоявшим напротив и окруженным большим количеством народа.
Здравия желаю, господа, игриво заговорил полненький престарелый мужчина небольшого роста с густыми глазками и волосами, укрывающими лысый затылок. Нос у него был смешной картошкой. Щеки дряблые от сытой лени. Но он обладал невероятно достоверным костюмом эпохи, что отличало его от окружавших. А помимо того, на груди его размещалась блистательная батарея медалей и лент.
Добрый вечер, мальчики, ах, что за чудо у вас мундиры прибавила жена его, стоящая рядом. Она не слишком отличалась от мужа, за исключением зачесанных редеющих волос. И если бы на ней был мундир супруга, а на нем ее синее бальное платье, их с легкостью можно было бы спутать.
Чрезвычайно рад, Василевский уже хотел подать руку, но Беликов оттолкнул его в сторону и с приветственной улыбочкой сделал рукопожатие со словами: «Как приятно, Леон Соломонович, счастлив вашей компании». Затем подошел и господин Василевский, ну а потом, как по схеме, пожаловал Немов, неловко стоявший поблизости.
Этот полный дяденька вызывал не меньше интереса у присутствующих, чем хозяева. Все ежесекундно подходили с ним лобызаться. Простите за такое неудачное слово.
Чем же вызвано такое внимание? Ну разумеется, службой, ведь он советник президента. Зовут его Леон, он Соломона сын, откуда отчество, а фамилия Комки́н. Много государственных тайн слышали его маленькие ушки, оттого так высоко ценились везде, где бы ни появлялись.
Как ваша служба, Василевский? вдруг спросил Леон Соломонович.
Все хорошо, растерянно произнес Андрей. Из троих почтенных друзей он единственный не понаслышке знал Комкина, потому как именно Леон Соломонович вручал Андрею Максимовичу ту самую медаль президентской администрации.
Нам на службу грех жаловаться! резво вступил Беликов. Василий Робертович очень любил вступать резко, иногда вовсе не являясь участником разговора или не подозревая о его теме.
Нет ничего идеального, всегда есть что поправить, возвышенно, будто играл Гамлета, возразил советник президента; да сладенько ухмыльнулся, радуясь чудному экспромту, навестившему ему голову.
Вокруг Леона Соломоновича собралась приличная толпа народу, поэтому его философское дарование не осталось незамеченным, вызвав поохивания и шушуканья, кои разлетелись от середины сферы, где стояли три офицера и Комкин с женой, до самых ее краев.