Он положил этот плакат на ватманский лист и острым концом деревянной кисточки стал обводить пионера с горном. На газете оставался еле заметный след. Потом Боря провёл карандашом по этому следу, и на ватмане улеглась точная копия горниста.
Игорь, разводи краски! сказал Боря и смущённо улыбнулся. Правда, этого пионера мы должны были бы сами нарисовать, но, может быть, примут, а?
Горнисту ребята подрумянили щёки, глаза сделали чёрными, а горн посыпали золотой блёсткой
Вдруг поздно вечером явился Ромка. Он жил в соседнем доме и прибежал без пальто, держа под мышкой пишущую машинку в футляре.
Давайте, что печатать! сказал он скороговоркой. Я с папой говорил. Его тоже однажды критиковали в стенгазете
А заметку про себя отпечатаешь? спросил Игорь.
Конечно, сказал Ромка. Могу хоть в двух экземплярах! Мне не жалко
Стенгазета вышла яркой и радостной. Боря повесил её на стену для просушки, и в комнате словно сразу стало светлее
А на следующий день после уроков жюри конкурса, куда входили пионервожатая Аня и учитель рисования Юрий Осипович, начало рассматривать стенные газеты.
Вскоре ответственные редакторы со своими членами редколлегий были приглашены в пионерскую комнату. Боря вошёл последним. Он увидел свою газету, приколотую кнопками к стене, и уже не мог оторвать взгляда от пионера с золотым горном. Ему казалось, что все смотрят на этого пионера и понимают, что его нарисовал не Боря, а настоящий художник.
Редакторы, как на пионерской линейке, выстроились шеренгой, и вожатая Аня объявила результаты конкурса.
Первую премию, сказала она, большую коробку акварельных красок, мы выдаём газете «Пионерский горн»!
Боря подошёл к Ане и под аплодисменты присутствующих получил награду.
Спасибо за краски, тихо сказал он Ане. Но этого пионера с горном не мы рисовали. Он был на плакате напечатан.
Боря ожидал, что сейчас ребята закричат: «А-а, на чужой счёт живёте!» но, к его удивлению, ничего этого не произошло.
Правда? спросила Аня. Хорошо, вы его перевели, но мы даём вам премию не только за рисунок У вас принципиальная газета.
И она, чуть-чуть улыбаясь, посмотрела на Ромку.
«Тошка»
Я заглянул в наш пустой ещё класс и вдруг увидел Димку. Красный, взъерошенный, он сидел за партой в глубокой задумчивости и разглядывал какие-то скомканные бумажки. Заметив меня, он зло стрельнул своими голубыми глазами и хлопнул ладонью по бумажкам.
Вот, полюбуйся! сказал он. И это в нашем коллективе!
На первом клочке я увидел корявые строчки: «Тошка! Тошка! Как много в этом слове для пионера завелось!» А на втором было ещё похлеще: «Я люблю Тошку!»
У меня в душе что-то ёкнуло, но я твёрдым голосом спросил:
Откуда это?
Нашёл в классе, когда пол подметал, почти шёпотом ответил Димка. Ну, что скажешь, а? В нашем отряде любовь! И в ней замешана твоя Тошка! А почерк узнаёшь чей? Лёньки Соловьёва!
Нет, этого не может быть, сказал я. Они совершенно разные люди.
Положим, так! горячо сказал Димка. Но всё равно, раз такие записки появились, мы должны принимать меры!
Во, посмотрите на него! сказал я. Нашёл себе занятие Может быть, подумаем о каких-нибудь других делах?
На что ты намекаешь?
А на то, что, кроме сбора металлолома, мы ничем не занимаемся. И Тошка тебя правильно на сборе критиковала!
Ну знаешь ли, ты мне это брось своих соседей защищать! вскипел Димка. А может быть, ты сам эти записки написал?
Да ты что, свихнулся? Я замахал на Димку.
А раз нет, тогда слушай! В общем, я объявляю тайный розыск автора. Для начала, я считаю, нам надо устроить лекцию. Положим: «Есть ли любовь на Марсе?» Она будет с намёком. Мы будем говорить про Марс, а сами начнём наблюдать за Землёй. Чуть кто на лекции взвизгнет, значит, у того нервы не выдержали и, значит, тот влюблён! А? Как ты смотришь?..
Согласитесь, я всё-таки не мог пройти мимо этого случая с Тошкой. Кто же всё-таки мог состряпать эти записки? Но я предложил Димке другой ход без лекций и без взвизгиваний.
С первого урока мы с Димкой повели наблюдение за классом. О, это было любопытное занятие подмечать в ребятах всё то, на что ты раньше совсем не обращал внимания. У Лёньки Соловьёва, оказывается, была бородавка на щеке, а школьные брючки такие короткие, что над краем ботинок даже голые ноги виднелись.
Гришка Цырлин курносый, со свекловичными щеками на перемене окунал в банку с тушью капиллярную трубочку и писал какие-то странные этикетки: «Компот 5 коп.», «Рыбные фрикадельки 30 коп.».
Федька Соколов с вниманием пересчитывал на парте чистые почтовые открытки. Их была целая пачка штук двести. Откуда они взялись?
«У Тошки Бабкиной появился маникюр! написал мне на уроке Димка. Хе-хе, явление многозначительное! Будем бдительны! А у Ленки Крыловой новые туфли!»
«Оболтус! ответил я ему. Поменьше смотри на девчонок!»
«Внимание! вскоре написал он мне снова. Я сейчас видел, как Тошка что-то передала Соловьёву! Будем хватать его на перемене!»
И действительно, как только кончился урок, Лёнька Соловьёв первым выскочил из класса и куда-то помчался по коридору.
Мы его еле догнали в толпе мальчишек. Я хотел было Лёньку незаметно припереть к стенке, но Димка не понял меня и свалил его на пол.
И куда ты всё бегаешь, бегаешь? спросил он ласково, сев на него верхом.
В буфет! ничего не понимая, ответил Лёнька.
А как настроеньице? склонился я над ним.
Прекрасное
А что это тебе Тошка на уроке передала?
Деньги чтоб я ей пирожок купил с мясом.
Ага, с мясом сказал Димка. А битки в дверях не хочешь?
Нет.
Значит, тогда скажи, чьи это стихи: «Тошка, Тошка, как много в этом слове для пионера завелось!»?
А откуда вы их знаете? вдруг с удивлением спросил Лёнька.
А мы всё знаем! Говори, чьи?
Но вдруг Димка полетел в одну сторону, я в другую, а Лёнька Соловьёв, как пташка, вспорхнул из-под нас двоих и убежал.
Оказалось, что в этот момент мимо нас проходил какой-то десятиклассник-дружинник и, не поняв, что между нами происходит товарищеское собеседование, разбросал нас по сторонам.
Но мы не огорчились: «тошкливая нить» была уже в наших руках.
Вечером того же дня я готовил уроки, и вдруг в квартиру кто-то позвонил. Прежде чем открыть дверь, я спросил:
Кто там?
Телеграмма! ответил женский голос.
Я открыл дверь и остолбенел: передо мной улыбалась Ленка Крылова! Она ужасно смутилась, пробормотала: «Я не знала, что ты здесь живёшь!» А потом, не глядя, протянула телеграмму и быстро-быстро затопала каблучками вниз по лестнице.
Телеграмма была настоящая. От отца с Сахалина. Только как она попала к Ленке?
Но подождите, это ещё не всё.
В воскресенье вечером мама попросила меня сбегать в гастроном и купить кефир. Однако магазин был уже закрыт, и я направился в кафе-молочную. Открываю дверь и чуть в обморок не падаю: среди столиков в белом халате ходит моя соседка Тошка Бабкина и собирает на поднос посуду.
Я мог бы, конечно, подойти к ней, но, решив, что ей, пожалуй, эта встреча будет неприятна, незаметно вышел из кафе.
Я думал: говорить об этом Димке или нет? Ещё будет над ней издеваться. Дескать, все пионеры по домам сидят и уроки учат, а эта деньги себе подрабатывает! И смотрите где в кафе! А может быть, она маме-официантке хочет помочь? Нет, всё-таки я не выдам свою Тошку!
Не успел я прийти домой, зазвонил телефон. Это был Димка. Он не кричал, а просто вопил в телефонную трубку:
Вовка, давай быстрей на улицу! Здесь такое представление прямо ахнешь!
Димка звонил из автомата. Мы с ним встретились около кинотеатра и помчались на проспект. Здесь, на углу возле «Синтетики», стоял в стеклянном газетном киоске Лёнька и быстро-быстро продавал только что поступившую вечернюю газету.
Вот он каков, наш Соловьёв! прошептал Димка, глядя со стороны. Как будто его бабушка сама не может справиться. Не спускай с него глаз, будем следить, куда он пойдёт! Мы не позволим ему эксплуатировать свой детский труд!