Я не дурак и знаю, что задолжал Боссу. Много. Он меня сегодня перед всем городом возьмет за яйца, еще и ты зудишь. Сам разберусь! А если ты мне сейчас о морали решил вспомнить, то лучше забудь! Ходил по бабам и буду! Я не просил его меня окольцовывать. Или это, дед, твоих рук дело?
Дед стоял мрачный, как туча, но хмыкнул:
Шутишь, мальчишка. Кто я такой, чтобы Павлу указывать? Я бы свою дочь за тебя не отдал.
Ну, спасибо!
Зато честно! Надеюсь, он знает, что делает.
Из-за спины деда высунулась Анжелка. Она уже успела принарядиться к празднику и теперь маячила поблизости, раздражая своим присутствием.
Данил, вы со своим Корнеевым с ума сошли! обратилась к мужу. Неужели не ясно, что Ярославу еще рано жениться! защебетала. Вот попомнишь мои слова ничего хорошего из этой затеи не выйдет! Я бы эту девчонку на месте Яра возненавидела! Если хочешь знать, то уверена, что твой Павел Юрьевич неспроста все задумал. Да может, это и не его дочь вовсе, а сиротка какая-нибудь приблудная! Кто-нибудь вообще о ней слышал?
Если дед и слышал, то не собирался ничего обсуждать. Ответил угрюмо и коротко, как всегда, когда разговаривал с женой:
Помолчи, Анжелка. Не твоего ума это дело.
Почему же не моего? Я, Данил, твоего Ярослава, считай, с семнадцати лет знаю.
Вот и знай! рявкнул дед недовольно. Да помалкивай! А лучше вообще в деревню езжай! Или развод возьми! Ты здесь сейчас не нужна!
Анжелка, охнув, обняла деда за плечи и прижалась к нему грудью, заглядывая в глаза.
Данил, ну чего ты взбеленился-то, милый? Мы же с тобой договорились. Всё в прошлом давно, зачем старое ворошить? Как я одна-то буду? У меня ведь кроме тебя и нет никого.
Голос буквально засахарился от лживой нежности, а еще истончился от страха.
Не гони, Даня, пожалуйста. Вдруг еще пригожусь!
Я не собирался слушать дальше диалог родственников, никогда не питал к этому никакого интереса. Все, что касалось их личных отношений, я оставлял для себя за скобками. Вот и сейчас дал понять деду, что ухожу:
Ладно, я пошел. Жду вас через час в ЗАГСе. И будь я проклят, если еще раз пройду через подобное дерьмо! Так что лучше не опаздывай, дед, если хочешь увидеть все собственными глазами! Другого раза не будет.
С этими словами взял со стола два роскошных букета роз, которые полчаса назад привезла служба доставки один для невесты, второй для жены Корнеева, и подарок невесте продолговатый бархатный футляр, в котором лежал золотой браслет с бриллиантами, и сунул его в карман расстегнутого пиджака. С тем и вышел, распахнув двери.
Никогда бабам ничего дорогого не дарил предпочитал платить наличными, а тут неделю для будущей жены подарок искал. И ладно бы девчонка стоила того, так ведь на нее сколько побрякушек ни надень, все равно останется бесцветной мышью, на которую взгляд поднимать не хочется, будь она хоть дочерью хозяина города, а хоть женой Ярослава Борзова.
М-да, не такой я себе представлял будущую супругу, ну да что уж теперь. Пора платить по счетам. До сих пор Корнеев о нашей договоренности молчал, чем немало меня удивил, теперь же о свадьбе узнают все в городе.
А еще о том, что в семье Стального Босса завелся преданный бойцовский пес, которого можно в нужный момент спустить с цепи.
И снова на эту цепь взять.
Черт! Только бы сдержаться и не послать все к гребаной матери!
***
В загородном имении Корнеева, куда я подъехал с компанией друзей на двух машинах, ничего не говорило о предстоящем торжестве. Разве что у высоких ворот нас ждала усиленная охрана и полицейский патруль. И только после обыска автомобилей и личного досмотра каждого, нас пропустили внутрь имения.
Коротко, но невесело хохотнув, Игорь включил зажигание, обернулся и сплюнул в открытое окно «Мерседеса»:
Твою мать! Ты видел, Ярый? Они бы еще тебя на стояк проверили, прежде чем пустить в спальню к дочурке Босса. Идиоты! Отобрали у меня пачку сигарет! И что я должен теперь курить? Их долбанные правила?
Я бы уже ничему не удивился. Отвернувшись от друга, посмотрел в лобовое окно на центральный вход в дом, к которому вела подъездная аллея.
Заткнись, Серов, и поехали. Сейчас сам у Корнеева все спросишь.
Игорь рассмеялся, а вот мне юморить давно не хотелось. И чем ближе я приближался к своему будущему, тем мрачнее становился. Тип, который здесь жил, наверняка знал цену предательству и жизням своих близких, иначе бы не дожил до седых волос. Он не доверял никому, и в какой-то мере я его понимал.
Шутишь, Ярослав? Ну, уж нет. Я еще пожить хочу!
***
Павел Юрьевич ждал меня в красивом холле вместе с женой немолодой брюнеткой, худой как щепка, о которой я только слышал, но никогда раньше не видел сам. Пришлось сказать ей пару комплиментов, поцеловать руку и застыть в ожидании улыбку я из себя выдавить не смог.
А вот она улыбнулась. Правда, очень сдержанно и натянуто, словно отдала дань гостеприимству. Попросила мужа проводить жениха к их дочери. Так и сказала: «Паша, проводи Ярослава к нашей дочери», а я сделал вид, что меня это не удивило.
Надеюсь, я скоро пойму, в какую игру они играют, и выберусь из нее без потерь. А сейчас ответил, что, конечно же, мать твою, буду счастлив увидеть свою невесту.
Иначе какого черта здесь делаю?
***
С тех пор как мне исполнилось восемнадцать лет, женщины всегда смотрели на меня с желанием. А если не с желанием, то уж по крайней мере с любопытством. Я очень рано успел узнать их сучью натуру, чтобы уметь читать по глазам, что именно в них отражалось при взгляде на меня.
Чаще всего я видел предложение. Иногда неприкрытое вожделение, восхищение, ревность страх. Не помнил ни одной, кого бы я захотел, а она отказала. Не существовало препятствий, всё решали возможности. Этих самок природа обязала подчиняться и приспосабливаться, и меня это полностью устраивало. Настолько, что я не собирался из-за брака что-либо менять в своей жизни.
Даже брака с дочерью самого Корнеева.
Надеюсь моя будущая жена это сразу поймет. А если нет, то придется ей дать понять, кто хозяин положения в семье и за кем первое и последнее слово. Но что я мог сказать наверняка уже сейчас, так это то, что никогда не стану плясать под ее дудку и есть с руки.
Не будет такого. И папа не поможет.
Моя невеста стояла передо мной, спиной к открытому окну, в бледно-желтом платье, с бледным лицом, затененным очками, и смотрела на меня прямо и равнодушно. Как смотрят на диван, на который гостю предлагают сесть.
Я вошел в ее спальню и на секунду мне показалось, что девушку осветило солнце но только показалось. Наши взгляды встретились.
Ярослав. Я на секунду задумался, но решил протянуть руку.
Марина. Она тоже протянула руку, но задерживать в моей ладонь не стала. Не испугалась. Просто пожала в ответ и выдернула пальцы.
Борзов.
Томилина.
Ну, это ненадолго, я криво усмехнулся и посмотрел на часы. Скоро станешь Борзова.
Ей не понравилось. В серых глазах на секунду мелькнул гнев, я не мог ошибиться. Но сказала ровно:
Я как раз хотела с вами поговорить насчет фамилии
Нет.
Что «нет»? все-таки удивилась. Поправила дужку очков, вскинув к лицу тонкую руку.
Ага, значит не совсем безразличная кукла. Пришлось объяснить:
Ты не оставишь свою фамилию. Даже не проси.
Я ее изумил. Глаза на мгновение распахнулись и сузились, словно она по-новому на меня посмотрела и то, что увидела, ей не понравилось.
Вы меня не поняли, сухо произнесла. Я не собираюсь вас просить. Я сообщаю, что остаюсь со своей фамилией.
Она была значительно ниже меня и вблизи еще больше походила на девчонку-студентку, у которой на уме одни лекции и сдача зачетов. Тонкая в кости, рот широкий и пухлый, упрямые скулы и подбородок. Последний не вздернут, она держит его ровно, так же, как интонацию.
Я снова, криво усмехнувшись, глядя на нее в упор, повторил: