Правда, Рамона все же избегала некоторых тем. Детство, развлечения, работа, общие знакомые... Камни под ногами шевелились как живые. Интересно, откуда взялись эти валуны? Какая разница? Не все ли равно, о чем говорить наедине с любимой? Все кажется сущей ерундой. Незаданные вопросы - кто ты? о чем думаешь? я тебе нравлюсь? полюбишь ли ты меня? Безмолвные ответы - я такая, какая есть; я похожа на тебя; ты мне нравишься.
- Помню, мы бегали по камням наперегонки. Сумасшедшие дети!
- Да, - с усмешкой отозвалась Рамона, - теперь мы ведем себя куда разумнее.
Они добрались до конца мола: каменная гряда обрывалась в море. Тонкую полоску горизонта затягивала светлая дымка. Солнечные лучи дробились на поверхности воды на тысячи бликов, что мерцали точно крошечные золотые зеркала, передающие сигналы новой, бесконечно сложной азбуки Морзе.
Рамона села, оперлась руками о камень. Кевин, пристроившийся рядом, заметил, как напряглись, заиграли у нее под кожей мышцы.
- Как дела дома?
- Как обычно, - ответил Кевин. - Андреа мается со спиной, Йоши до смерти надоело преподавать английский, Сильвия беспокоится за детей, которые, возможно, заболели ветрянкой. Донна и Синди по-прежнему слишком много пьют, а Томас не встает из-за компьютера. В общем, все как всегда. Готов поспорить, Надежде кажется, что она попала в больницу для умалишенных.
- Симпатичная женщина, верно?
- Верно. Однако иногда, когда мы начинаем, что называется, ходить на головах, у нее на лице появляется такое выражение...
- Неужели здесь хуже, чем в Индии?
- Может быть. А может, я приписываю ей собственные ощущения. Знаешь, когда ребятня начинает беситься, мне кажется, что жить в одиночестве, своей семьей, гораздо лучше.
- Ничего подобного, - возразила Рамона. - Когда живешь один, сам по себе... Брр!
- Зато никто не трогает, все тихо и спокойно.
- И что с того? Ну да, у тебя есть своя комната, но когда во всем доме только ты с партнером и дети... Представь себе, к примеру, что Рози и Джош живут отдельно. Рози и так практически не обращает внимания на Дуга и Джинджер, она либо работает, либо проводит время на пляже. Получается, что ребята окажутся предоставленными самим себе, а Джош, насколько я его знаю, просто-напросто чокнется от одиночества. Он и так-то...
- Тоже мне, отец называется.
- А так он просит присмотреть за детьми меня или мою маму, а сам идет купаться или куда-нибудь еще, потом возвращается, изливает нам душу, приходит в хорошее настроение, и, когда дома появляется Роза, ему уже на все плевать - если, конечно, она его чем-то не задела. В общем, они более-менее уживаются друг с другом, а вот если бы жили в отдельном доме, их брак, по-моему, распался бы давным-давно.
- Согласен, - проговорил Кевин. - Но как насчет других пар? Послушать тебя, так браки сегодня потому становятся менее прочными, что люди стремятся жить большими группами. Но как быть с теми браками, где все хорошо? Не кажется ли тебе, что прочность таких союзов следует всячески оберегать?
- Может быть, - ответила Района. - Но прочность брака ничуть не пострадает, если супруги поделятся своими чувствами с другими.
- Неужели? - удивился Кевин. Ему вдруг захотелось спросить: "Может, проверим?" До сих пор он как-то не задумывался о женитьбе. Впрочем, у нее уже был опыт: пятнадцать лет жизни с Альфредо... Что там у них разладилось? - На мой взгляд, пострадает, и достаточно сильно.
Рамона задумалась, нахмурила брови. На воде, у большого, покрытого ракушками камня, покачивались водоросли. Солнце по-прежнему припекало. Вскоре они заговорили о другом.
- Смотри, - сказала Рамона, показывая на север. - Два больших корабля.
- Мне всегда нравилось за ними наблюдать. - Кевин приподнялся, заслонил глаза ладонью. Из-за горизонта показались два парусника; они приближались к гавани чуть ли не под одним и тем же углом: первый шел со стороны Сан-Педро, а второй огибал с севера Каталину.