- Тонко подмечено.
- Вы привыкнете, - заверил Кевин. - Вот здесь, под гаражом, будут столовая и оранжерея. Грушу мы сохраним, она смотрится просто великолепно.
- Я начинаю понимать, чем вас привлекает ваша работа.
- Я обожаю переделывать дома, оживлять их. Знаете, Оскар, мне доводилось бывать в кварталах старой застройки. Боже мой! Шестьсот квадратных футов площади - и крошечные комнатки с белыми стенами, низкие потолки, дешевые коврики на фанерных полах, никакого света... Настоящие тюремные камеры! Не могу поверить, что люди - причем далеко не бедные могут жить в таких условиях. Крысы и то бы не выдержали! Неужели они не могли найти жилья получше?
- Наверно, могли, - отозвался прокурор, пожав плечами.
- Выходит, не захотели! Но вот появляемся мы - ломаем стены, переворачиваем все вверх дном, а в итоге люди получают дом, в котором приятно жить, несмотря на то что он, по большому счету, так и остался муравейником.
- Теснота - далеко не главное из неудобств, - возразил Оскар. - И потом, на свете ведь немало таких, кто не переносит одиночества.
- Я всегда составляю план с таким расчетом, чтобы у каждого человека была своя комната.
- А как насчет кухонь, гостиных и тому подобного? Чтобы осуществить все, что вы предлагаете, необходимо изменить социальную организацию.
- Как говорит Дорис, каждый ценит в жизни что-то свое.
- Думаю, она права.
- Что ж, для меня дом - живой организм. А если удается сделать его красивым...
- Это искусство.
- Да, искусство, которым я живу. А если человек живет искусством, оно его преображает. Оно... - Кевин покачал головой, не в силах выразить мысль.
- Оно дарит радость.
- Что-что? - крикнула из соседней комнаты Габриэла.
- Радость, - сказал Оскар. - Эстетика повседневности.
- Точно! Как раз это я и хотела сказать. В дверном проеме появился Хэнк. Он держал в руках пилу и деревянный брусок.
- Как у китайцев с их маленькими садиками, раздвижными панелями и прочими штучками. Жить нос к носу, воспринимать повседневность как искусство... Они живут так тысячи лет.
- Верно, - согласился Кевин. - Между прочим, мне нравится китайская архитектура.
Хэнк зачарованно уставился на деревянный брусок.
- Кривовато я его отпилил, - пробормотал он наконец, состроил гримасу, поддернул штаны и шагнул в коридор.
* * *
Как-то раз после работы они купили пива и отправились на Рэттлснейк-Хилл - поискать редких животных. Идея пришла в голову Кевину; несмотря на возражения и насмешки друзей, он не пожелал от нее отказаться.
- Послушайте, это едва ли не самый надежный способ раз и навсегда покончить с планом Альфредо. Несколько лет назад через Ньюпортские холмы хотели проложить шоссе, но ничего не вышло, поскольку выяснилось, что там водятся какие-то рогатые ящерицы. А вдруг нам тоже повезет?
Поддавшись на его уговоры, компания села на велосипеды и покатила к Рэттлснейк-Хиллу. По дороге они часто останавливались: во-первых, Джоди и Рамоне, двоим биологам, то и дело приходилось давать консультации, а во-вторых, день выдался жаркий и всем хотелось пива.
- Что это за дерево? Кажется, я никогда таких не видел.
Вопрос относился к чахлому деревцу, серая кора которого была испещрена вертикальными линиями.
- Шелковица, - ответила Джоди.
- Да ну? Как-то странно она выглядит.
- Ничего особенного. Передай мне, пожалуйста, пиво.
- А это что? - поинтересовался Кевин, показывая на травяной куст, который весь словно топорщился иголками.
- Полынь! - воскликнула хором вся компания.
- Серебристая полынь, - уточнила Джоди. - А еще в наших краях растёт черная и серая.
- И все они такие же редкие, как грязь на дорогах, - добавил Хэнк.
- Ладно, ладно. Поехали, ребята, нам надо облазить весь холм.
Поднявшись на вершину, они продолжили поиски. Кевин неутомимо рвался вперед, Джоди называла одно растение за другим, Габриэла, Хэнк, Оскар и Рамона в основном попивали пиво.