Одна из винтокрылых машин обрушила на пожар цистерну с водой. К небесам поднялись облака дыма и пара, ветер относил их на восток. Вертолеты зависли в воздухе, развернулись и сделали второй заход, затем улетели. И снова стал слышен, заполняя собой все, рев пламени. В овраге, что шел ниже домика по склону холма, огонь, похоже, затух, но по другую сторону оврага все так же, как и раньше, взрывались вспышками отдельно стоящие деревья и кусты, превращаясь мгновенно в факелы пламени и добавляя свою партию ударных в какофонию лесного пожара.
Здесь, у огнезащитной полосы, Надежда увидела почти всех, с кем встречалась в Эль-Модене. Люди занимались тем, что обрубали ветви и тащили их вниз по гребню на запад. Лезвия взлетающих топоров хищно блестели в жутковатом, инфернальном освещении, которое давал огонь. Двое женщин работали пожарными рукавами, но давление воды было слабым, и длинной струи не получалось. Женщины разбрасывали белые водяные брызги всюду, куда могли достать, поливали пожарных, свежеобнаженную землю защитной полосы, отброшенные в сторону ветки.
Кевин работал киркой близ домика, ниже по склону. Он с размаху подрубал под корень кусты зарослей шалфея; рядом с ним тем же занимался Альфредо. Они взмахивали своими орудиями в таком согласованном ритме, что, казалось, работали на пару много лет, и ненавидели друг друга, и погружали кирки в землю с такой силой, будто это была грудь соперника и каждый хотел выкорчевать сердце другого из этой груди... Вывернутый с комом земли куст отлетал в сторону, и оба бросались к следующему, чтобы начать следующий раунд схватки.
Надежда стряхнула с себя наваждение зрелища и поспешила к домику вслед за Томом. Внутри хозяйничала Рамона и куча остальных Санчесов; Рамона тащила в руках целую охапку одежды.
- Эй, Том, уноси то, что нужно, и поскорее!
Было душно; через окно кухни Надежда увидела, как мимо пролетают тлеющие угольки. За опустевшей пасекой возвышались, как забор, панели солнечных батарей - сейчас их щиты покоробились, на глазах деформируясь и сплавляясь от жара.
- Брось тряпки! - приказал Том и, неожиданно вспомнив, ахнул: Фотоальбомы! - Он метнулся в маленькую комнатку, что за спальней.
- Все из дома! - раздался голос с улицы. Усиленный мегафоном, голос звучал будто в сновидении - металлический, замедленный: - Все из дома и уходите за огнезащитную полосу! Немедленно!
Тома пришлось буквально выволакивать из домика, он упирался и бранил спасателей. Исполинский рокот сотрясал воздух; знаками пунктуации, придающими членораздельность голосу самовыражающейся природы, служили бесчисленные отдельные малые взрывы и воздушные толчки. Огонь уже охватил весь склон холма между оврагом и гребнем. Дальние холмы, казалось, всплывают и опадают, колыхаясь в волнах горячего воздуха. Люди устремились вниз, к только что сделанной огнезащитной полосе; те, кто был в домике, выскочив, побежали за ними.
Том стоял, пошатываясь, глядя себе под ноги, альбом с фотографиями крепко прижат к груди. Альфредо и Кевин спорили, присев над картой; Кевин тыкал в карту пальцем, на котором запеклась кровь:
- Вот где естественная полоса защиты! - И он показал на запад. Единственная польза, для которой послужит эта сторона каньона Питера. Надо послать туда всех людей - расширить овраг, очистить склоны. Тогда мы остановим огонь.
- Возможно, - ответил Альфредо, пожав плечами. - Хорошо, давай сделаем так, как ты предлагаешь.
Они оба поспешили вниз по тропинке, Альфредо на ходу выкрикивал указания, да так громко, что Габриэла перестала на время говорить в микрофон рации. Белый дым горящей листвы расплывался в воздухе; стало трудно дышать. Свет дня померк, предметы потеряли свои краски.
Люди тесно сгрудились на дорожке, выдолбленной в каменистом склоне, и смотрели назад, где хижина Тома осталась стоять одна посреди пламени. Домик упорно не желал сдаваться; правда, панели солнечных батарей оплавились и выглядели как подпорченные леденцы.