Сутью же своего нового «эксперимента» Шорц считал внедрение в группу Вепра опытного агента абвера Гроша, присутствие которого позволит значительно расширить оперативные возможности. Выход этой команды на советскую группу РДГ со специальным заданием Москвы давал шанс блеснуть Генриху своим «экспериментом в эксперименте» и, естественно, получить соответствующее вознаграждение. А может, даже повышение в должности.
Глава 3
Генка и Жорка, запрятав в мешки (предварительно напихав в них жесткой прошлогодней травы) немецкий автомат и три рожка патронов к нему, а еще пистолет и две немецкие гранаты, направлялись домой кустарником от Зубовского леса. Но это были еще не все их трофеи! Ребята оставили в новом схроне три немецких карабина, ящик патронов, а также немецкий переносной радиоприемник. Все это они случайно обнаружили под кучей валежника на краю поляны недалеко от воронок давней бомбежки аэродрома.
У них не было сомнения, что кто-то специально принес такой арсенал оружия сюда, запрятав под валежник, подыскивая момент, чтобы забрать. Потому боялись, что их может «тот неизвестный» здесь внезапно выследить и задержать. Хорошо, если человек связан с партизанами. А если это предатель, как Савка из деревни Лещи, что занес за немецкие марки собранное оружие полицаям. Жаль было потерять такие отличные трофеи! Ребята решили рискнуть и забрать все это. Всегда брали с собой небольшую саперную лопату, найденную ранее на бывшем поле боя под Александрией. И хотя им пришлось изрядно попотеть, выкапывая в еловом чмуряку (зарослях) новый тайник, зато было сделано, с их точки зрения, «большущее и важнейшее дело». Правда, один схрон у ребят уже был на бывшем колхозном скотном дворе в сарае, где раньше размещались колхозные бычки, а теперь дед Трофим иногда прятал здесь трех коней, чудом не угнанных на восток. Там, в стойле под кормушкой, и был сделан их первый тайник.
На окраине ольховых кустов, недалеко от пустого скотного двора, ребята присели в засидке, ожидая, пока в деревне люди сосредоточатся в своих дворах на вечерних заботах, главной из которых было кормление скота. Чтобы потом незаметно двинуть в свое укромное место.
И, как назло, к скотному двору сейчас шел Жоркин дед Трофим.
Знаем, чего его сюда понесло, недовольно улыбнулся Жорка. Деда думает, что никто в селе не знает, где он прячет коней. Знают люди.
Кулак твой дед прихватил сразу трех коней! шмыгнул носом Генка.
Какой кулак? Просто он первым увидел их в лесу, наверное, сбежали во время бомбежки, сконфузился Жорка. Многие знают, но все делают вид, что и духом не ведают того. А вот доглядать коней не каждому хочется.
Но зато клянчат у деда: «Дай, дедусь, коня бульбочку посадить!» И потом уже для них не кулак, а добрейший человек.
Это точно, подтвердил Жорка. Яйца гусиные и утиные даже ему за коней несут. Но дедусю, главное, сенце подавай!.. А как он любит Рябого!
Рябой тягун известный! понимающе морщил нос Генка. Ему плуг, что игрушка, прет один только успевай за ним ходить! А вот говорили люди: его в детские годы волк так покачал в ночном, что шрам на стегне с руку мерой оставил, хотя он уже тогда зубы волку добре посчитал!
Этот может! согласился Жорка. Дед говорит, что надо коня одного только оставить, а то на трех сеном не запасешься на зиму. А какого не решил еще. Этой зимой для прокорма колхозный стог сена на луке остался еще колхозом уготовленный, а дальше что?
Гляди, гляди! вдруг дернул Генка Жорку за рукав. За дедом по чмураку у сараев двое хлопцев крадутся!
Ага! И не наши, кажись, эти хлопцы?
Гляди, за спинами у них то ли винтовки, то ли карабины! зашипел Генка. И чего они так за дедом тикуют? Неспроста это!
Может, хотят подглядеть, где он прячет коней?
А и то! Что захотели, хлопчики! Коников наших забрать? Не слабо! И кто они такие?
А дед не дурачок, видно, заметил их. Ага, так вам старый чекист и покажет коней. Глянь, глянь! Пошел дед к кусту, будто помочиться, едва не засмеялся во весь голос Жорка.
Но эти хлопцы вдруг выскочили из своего укрытия, что было за горой старого упревшего навоза, и стремительно бросились к Трофиму.
Дед, здорово! останавливаясь за два шага, произнес один из них в зимней крестьянской шапке-ушанке, с завязанными поверх «ушами», и солдатской красноармейской шинели без погон.
Здорово, мужики, не спеша, застегивая ширинку, ответил Трофим.
Дед, мы к тебе, заговорил второй, низкого роста, в серой поношенной фуфайке.
Ну, и как-то оно? ответил вопросом дед Трофим.
Красным партизанам нужны твои кони. Врага надо крепко бить, а на конях оно получается ямчей, улыбаясь, произнес второй.
Врага надо бить, согласился Трофим, но и поле надо сеять. Опять же кормить тех, кто бьет того ворага.
Поле подождет! вскрикнул каким-то женским визгливым голосом первый. Поле можно лопатой вскопать.
Эт, такой ты шустряк! возмутился дед Трофим. Ты много поле житное или ячменное лопатой копал?
Бульбой засеешь, грозно оскалился второй. Так, дед, нам нечего долго с тобой размовлять! Давай коней, а не то от имени военного часу к кусту этому и пришьем зараз!
И он начал снимать с плеча винтовку.
Ты глянь, что творится! стиснул кулаки Жорка. Этак они деда Трофима и пришьют здесь?
Не пришьют, сказал Генка. Давай, Жорка, автомат из мешка вытряхай. Стрельнем из его.
Как? Ты что?! Это ж партизаны!
Какие это партизаны? Да мы поверх голов пальнем, посмотришь, как побегут!..
Не, Гена партизаны они-то наши! Может, дед Трофим и не правый в том. Ему свое, а партизанам дело боевое.
А вы, хлопцы, какие будете партизаны? Наши або сами по себе? услышали они спокойный голос старика.
Мы знаем, какие! А ты хлеб большевичкам растил, мясцом их свиным да говяжьим кормил, а они тебя оставили немцу и бегом под Москву, а там скоро и за Урал, снял с плеча винтовку и второй.
Я хлеб растил для все нашего народа, потому и в передовицах ходил, голос деда Трофима звучал уверенно, спокойно, казалось, будто его совсем не пугают эти люди.
О! Слышал, что говорит этот партизанец? и Генка стал срочно вытрясать траву из своего меха, а вместе с ним и обнаруженный у Зубовского аэродрома автомат. Мы поверх их голов пальнем всего разок.
А-а! тряхнул головой Жорка. Это точно не наши партизаны, а какие-то бандюги или самопромыслыя люди. Таких видели уже в лесу.
Генка достал уже автомат и щелкнул затвором. Еще мгновение и из кустов застрекотал автомат. Пули шмелями зажужжали над головами застывших от неожиданности «партизан». Затем, согнувшись почти до земли, они бросились прочь, не разбирая дороги, в направлении деревни. Жорка же, вложив пальцы в рот, засвистел соловьем-разбойником им вдогонку. Только дед Трофим оставался спокойно стоять на месте.
Во, тиканули, вояки! хлопал друга по плечу Жорка. И про всех наших коников разом забыли! Вояки-бояки!
А теперь давай быстрее к бане, там наши игрушки пока запрячем. Дед тут будет зараз долго топать, я его ведаю.
Дед Трофим все же повернул голову, продолжая стоять на месте.
Спасибо, хлопцы, громко сказал он и, не спеша, пошел к скотным строениям.
Заросли кустов не позволяли ему видеть ребят, да и те скоро смылись.
Нет, это точно не наши партизаны! всю дорогу приговаривал Жорка, то и дело похлопывая Генку по плечу. Ну, ты и ястребок! Я бы и не догадался пальнуть поверх голов. Правильно вышло, получается.
Придя домой, ребята узнали, что забредшие в деревню странные «партизаны», услышав автоматные выстрелы у скотного двора, спешно умчались в поле, что было в противоположной стороне от леса.
Глава 4
Алексей Анохин шел в гостиницу «Метрополь», где для него был заказан отдельный номер. События последних дней были для него полны неожиданностей.