В их роду по женской линии передавалась одна особенность: быть воином Света. И все женщины принимали это как должное. Но не бабушка и мама Алены. Когда к ним пришел ангел с вопросом, готовы ли они выйти в свет как воины, то получил отказ. Мама Алены, взвесив все за и против, отказалась вступать в светлое воинство и выбрала простую человеческую жизнь. Это была ее воля, ее выбор. По правилам ангел-воин еще два раза навещал ее в разные периоды жизни, но решение мамы оставалось неизменным. Поэтому, когда она вышла замуж и поняла, что ждет ребенка, то была уверена на все сто, что будет мальчик. А родилась девочка, значит, будущий воин Света. И что-то сломалось внутри мамы. Когда Алена научилась ходить, мама потихоньку начала ей внушать, что главное для девочки семья. Но не зря в жилах малышки течет кровь воинов. Чем больше мама настаивала, тем упрямее сопротивлялась дочка. И к шести годам Алена научилась добиваться всего, чего ей хотелось. А принятие себя как воина укрепило веру в то, что она особенная. Мама махнула на нее рукой, и девочку, по сути, воспитывали папа и вторая бабушка, его мама. Алена тайно страдала от неприятия, но никогда не показывала, что ей от этого больно. Когда девочке исполнилось восемь лет, у мамы родился долгожданный сын. С первого дня жизни он стал любимчиком всей семьи. Светлый, улыбчивый малыш был рад всем, но особенно любил, когда рядом была сестра. И она отвечала ему такой же безграничной любовью. Они росли, и их духовная связь становилась все сильнее. Когда Алена впервые уехала в летний лагерь, то Антон даже заболел, так скучал по сестре. Поэтому, когда она вернулась домой, то ее ждал брат с придуманной только для них клятвой. Антон позвал ее вечером во двор поиграть в догонялки и между делом озвучил то, что пришло ему написать для них двоих. Алена легко согласилась повторить текст за братом, ведь он написал все верно, так оно и есть. И если ее долг как воина защищать невинных, то она начнет с дорогих ей людей. А не с каких-то незнакомцев, которых она никогда не видела и потом может никогда больше и не встретить.
Слова клятвы она может повторить в любое время дня и ночи, она для нее проста, как алфавит или таблица умножения. И то и другое Алена выучила самостоятельно в четыре года, а в свои три все это знал и Антон. Они особенные дети, и люди это ощущали. Многие ее боялись и сторонились. А брата, наоборот, все любили и слушались. Алена зашептала клятву, она всегда ее успокаивала:
«Я часть тебя, ты часть меня.Вместе мы одна семья.Мы будем вместе много летИ дадим такой обет:Если кто из нас умрет,То другой за ним уйдет».
Мама, убираясь в комнате сына, нашла листок с клятвой, и она ее напугала. Подумав немного и сделав свой выбор, она устроила для всей семьи внеплановый выезд на природу. Дети и муж были в восторге.
Алена обожала их вылазки на природу. Мама в таких местах расслаблялась и почти не придиралась к дочери. И в этот раз все было просто чудесно. Они жарили колбаски и мясо на гриле, кубарем катились с горки, а затем играли в прятки. Мама в этот раз поменяла правила игры. Каждый раз начинался со считалочки. И на ком она заканчивалась, тот и вода. Папа, поиграв немного, убежал готовить обед, мама тоже сдалась спустя полчаса. Но сказала, что будет следить за тем, чтобы правила не нарушались, поэтому считать будет сама. А дети только за, потому что мама всегда придумывает для них новые считалки. Они повторяют за ней, потом щеголяют ими во дворе, перед своими приятелями. Мама начала считать, дети вторили ей. «Он свет, а ты тьма, начала мама, указывая на Антона, а затем перевела палец на Алену, отпустить его должна. Вместе вам не по пути, ты уйди, а он свети».
Дочь не сразу поняла, что произнесла мама, а вот сын сообразил сходу. Он понял, что это мамино заклинание, но не успел крикнуть отмена. Она его опередила, закрепив все энергетической печатью. Да, она отказалась принять в себе воина, но сила и способности, которые живут в ней, так просто не уходят. Вот мама потихоньку и использовала возможности в личных, корыстных целях, несмотря на запреты это делать. Поэтому постепенно и переходила на сторону, противоположную светлой. Когда Алена поняла, что мама фактически отказалась от нее, то заплакала при всех в первый раз. Она плакала на плече брата так долго и горько, что Антон в итоге плакал вместе с ней. Именно тогда он обратился к своему ангелу и Высшим с просьбой поменять его местами с сестрой. Его просьбу выполнили. Он принял на себя судьбу сестры. Но тьма не смогла его поглотить, так много было в нем света. Срок его земной жизни стал короче, но зато пришли новые возможности. Он стал сильнее, намного сильнее. Поэтому, когда его забрали Высшие, он получил чин командира дружины ангелов. До него ни один смертный не поднимался так высоко.
Антон ушел, она осталась. У нее здесь еще много дел. Но это будет еще очень нескоро. А пока они просто дети, немного необычные, со своей маленькой тайной, но тем не менее дети.
И клятва, выученная наизусть, проговаривается ими на сон грядущий как молитва.
«Я часть тебя, ты часть меня.Вместе мы одна семья.Мы будем вместе много летИ дадим такой обет:Если кто из нас умрет,То другой за ним уйдет».
Глава 4
Крым, район современного Бахчисарая.
Горное ущелье Таш-Аир. Конец VI века.
В гору поднимается вереница из человеческих фигур. Это монахи-беглецы из Константинополя. Их немного, они тяжело идут по крутому склону. На плечах у каждого из них большие глиняные кувшины с водой. На вершине ее нет, поэтому каждый подъем дается с таким трудом.
Но теперь здесь их дом, община, и братья обустраивают свою обитель как могут. Почему они выбрали именно это место?
Когда монахи впервые поднялись наверх и осмотрелись вокруг, то вопрос идти дальше или нет, отпал сам собой. Это их дом, земля, и божьи небеса совсем рядом. Кажется, протяни руку и мягкое, пушистое облако само ляжет в нее. А еще в этом месте соприкасаются миры и время закручивается в спираль. Сначала они очень пугались, когда словно ниоткуда появлялись группки людей, совершенно не похожие на них самих или местных жителей. Они были другие. Суетливые, говорливые, очень громкие. И женщины, и мужчины часто одетые в одинаковые странные одежды. В общем, выглядели они совершено иначе и говорили на непонятном им языке. Один из братьев общины толмач, знает много языков, но и он просто разводил руками. Такого языка он не слышал до этого времени ни разу. Видение обычно приходило с туманом, было не долгим и со временем просто растворялось.
Позже, когда поняли, насколько это непростое место, перестали пугаться и обращать внимание на чужаков, тем более что они братьев не видели. Монахи уже практически поднялись на вершину, когда в очередной раз туман начал неестественно клубиться и темнеть. Поэтому поняли, что придется делать незапланированный привал и пережидать, пока непрошенные гости из другого времени пройдут по их тропе.
В этот раз их было трое. Шли они друг за другом, поэтому монахи хорошо рассмотрели все семейство. А то, что это было так, сомнений не возникло ни у кого. Между ними было несомненное внешнее сходство.
Первой шла женщина. Она была не очень молода, судя по возрасту ее детей. Короткие, до подбородка, волосы темного, почти черного, цвета пружинками падали вниз. Правильные, мягкие черты лица, сияющие как звездочки глаза вызывали интерес и притягивали взгляд. А еще в ней чувствовалась сила. Не та, с помощью которой поднимают бочки с вином, а внутренняя, которая помогает каждый день взбираться по отвесной скале наверх с тяжелой ношей за спиной. За ней шла молодая девушка с огромным пучком каштановых волос на голове. Ее прическа вызвала недоумение и смех расположившихся вдоль тропы монахов. Но он сразу оборвался, как только она подняла голову, и братья увидели ее лицо. Одухотворенное и очень красивое. Высокий лоб, четко очерченные брови, большие глаза орехового цвета и слегка полноватые губы. Монахи стали стыдливо опускать глаза, но тут девушка заговорила мягким, бархатным голосом. И они опять как завороженные уставились на нее. Она прошла, и все облегченно вздохнули. Слишком много красоты и притягательности было в ней. Замыкающим в их тройке был мальчик-подросток. Светловолосый, с серьезным взглядом серо-голубых глаз. Немного полноватый, этакий медвежонок увалень. Шли они не спеша, часто останавливаясь, разглядывая все вокруг и поднимая восторженные взгляды в небо. Монахи наблюдали за ними, надеясь, что чужаки надолго здесь не задержаться. Обычно так и происходило. Но эта троица их удивила. Они были одни, без провожатого и явно не торопились. А еще каждый знал, куда ему идти. Девушка подошла к самому краю скалы, где над пропастью нависал большой валун. Осмотрелась и, видно, осталась довольна тем, что открылось ее взору. Уселась на камень, закрыла глаза и ушла в себя. Подросток суетился, везде совал свой нос, сошел с тропы и чуть не столкнулся лоб в лоб с одним из братьев. Тот отодвинулся интуитивно, давая ему дорогу, хотя прекрасно знал, что эти люди их не видят. По крайней мере до этого дня они были в этом уверены.