Любовь.Воля.Терпение.
Я вспомнила свои недавние три сна. Вновь я возвращалась к этим трём качествам. Готова ли я встать на Путь Жрицы? Я задала этот вопрос себе, и спустя несколько дней, проведённых в ашраме Шримати, я ответила на него сама себе:
Да, я готова.
Но может ли замужняя женщина стать жрицей, или Путь для неё навсегда закрыт? Я спросила об этом Шримати во время очередного урока в Ашраме.
Сейчас пришли другие времена, произнесла Шримати, мир постепенно уходит от Природы, и Женщина в Большой Жизни всё так же унижена, как и раньше. Только теперь её обременили ещё большими обязанностями, чем несколько тысяч или сот лет назад, и многие женщины достаточно мудры, чтобы понять, в каком положении они находятся. Раньше если женщины не могли иметь семью, то должны были стать служительницами в Храме. И они были сильными женщинами, потому что поддерживали в себе баланс Красоты, Утончённости с одной стороны и Силы с другой. А это не так-то просто, и вы поймёте это в будущем. Ты можешь быть жрицей в духе своём и вести своего Мужчину за собой к Миру, Гармонии, Красоте и Совершенству. Это и есть наипервейшая задача современной женщины, ибо настал наш век век Инь энергии.
Шримати с любовью посмотрела на меня, я чувствовала в ней младшую сестру, настолько она была юна даже по сравнению со мной.
Но помни, никогда не совершай ошибок падших жриц, не влюбляйся! Не отказывайся от души своей ради мужчины, иначе ты будешь растерзана мужским агрессивным началом. И многие подруги уже пострадали от этого.
А если я уже полюбила?
В огромных глазах Шримати мелькнула нескрываемая грусть:
Тогда люби молча, не так явно. Только лишь позволяй любить себя. Пойми, это лишь единственный метод, чтобы сохранить себя в борьбе между Инь и Ян.
Я думала, что этой борьбы не существует, произнесла я, Мне никто никогда раньше не говорил этого.
Она существует, моя сестра, сказала Шримати Катьяяни, совершенствуйтесь, дорогие мои, занимайтесь искусством, науками, воспитывайте детей и будьте достойными подругами своим мужьям.
Она учила нас быть чувственными и нежными, и в Ашраме под руководством других жриц мы постигали азы плотской любви, ибо считалось, что это тоже неотъемлемая часть нашей жизни. Нас учили тому, как доставить наслаждение Мужчине, и при этом оставаться Королевой, а не рабой его утех. Я чувствовала, что постепенно начала изменяться. Я ощущала себя более взрослой, чем раньше, взрослой самостоятельной женщиной, знающей толк в Красоте.
Возможно, если бы сейчас Диллипп увидел меня, он бы по-другому меня оценил, но я стала замечать, что думаю о нём всё меньше и меньше.
Я скучала по сыну, и к нам в Ашрам приходил Санье, который приносил весточки из Шамбалы. Весточки были довольно краткими, но из них я узнала, что с Падмой всё в порядке. Наши служанки Сания и Савитри хорошо присматривают за ним. Он быстро развивался и превращался в красивого мальчика, увлечённого звуками и пением.
Сания писала, что мой сын часто пел по утрам, и у него прекрасный чистый голос.
«Возможно, когда-нибудь он станет певцом или музыкантом», подумала я.
Я вспоминала свою «встречу» с его прошлой матерью Хорезмой, я видела, как он был цветком на той планете, где жил злой дух, питающийся энергией цветов. Тогда я думала, что мне это показалось, но теперь всё чаще и чаще я понимала, что приход Падмы связан с цветами, и видение не было игрой моего воображения. Он был воистину цветком, особенно когда я с любовью думала и воспоминала моего сына здесь, в Ашраме.
Я помню, как в Ашрам на носилках принесли одного человека. Он жутко страдал, и это было написано на его лице, в каждой чёрточке его тела. Человек сильно страдал, потому что каждое мгновение он стонал от болей, черты его лица были искажены от боли. Мы столпились вокруг носилок, я видела, с каким напряжением бедняга смотрел на окружающие его лица, у него были пустые глаза, но пустые не от пустоты души, а от боли и страданий, будто какая-то пелена застлала их. Такие глаза обычно бывают у умирающих людей. Я видела напряжённые лица Марии и Елены, моих соседок по домику в Шамбале.
Боже! Боже! причитали женщины, они щебетали, как птички.
Шримати откинула одеяло с ног мученика, и мы увидели глубокие гноящиеся раны и язвы, находящиеся на теле этого человека. У него было очень смуглое лицо с красивыми чертами, большие арабские глаза. Ему можно было дать не больше двадцати лет, так молод он был. Он тяжело дышал, казалось, каждый вздох давался ему с огромным трудом. Я заметила, на незнакомце была белая, уже довольно поношенная джеллаба, видавшая густые пески Сахары и испепеляющие лучи Солнца. Страдалец был красив, только сейчас его красота приобрела оттенок смерти. Она уже подобралась вплотную к нему.
Я чувствовала это Дыхание Смерти, исходившее от него. Шримати долго внимательно смотрела на страдающего человека, словно читала его мысли.
Я приблизилась к носилкам.
Что с ним произошло? спросила я.
Это стражи гор, которые невидимы обычному путнику, они покарали его, произнесла Шримати Катьяяни.
Стражи Гор.
Духи, которые охраняют наш Ашрам и Шамбалу от алчных и жадных людей. Тех людей, которые хотели предать путь сюда, чтобы демоны трёхмерного мира пришли сюда и разграбили этот Духовный Оплот Земли, пояснила Шримати.
Эти Стражи действительно существуют? спросила я.
Да, Шачидеви.
Я вспомнила, что видела картины Николая, на которых были изображены Духи гор, защищающие эти земли. Глядя на них, я была поражена их грозным видом, и только теперь я поняла, что это были именно Стражи, охраняющие пределы Шамбалы от людей.
Да, Шачидеви, ты видела духов гор на тех картинах, подтвердила мои мысли Шримати Катьяяни.
Я снова посмотрела на страдальца, его дыхание с каждым разом становилось всё реже и реже, и мне уже начало казаться, что оно вот-вот прекратится, и его страждущее сердце навечно остановится в истерзанной груди.
На нём одежда, как на жителе пустыни. Наверное, он не из здешних мест, заметила я, внимательно разглядывая страдальца.
Да, Шачидеви. Этот человек торговец, и он много путешествовал, сказала Шримати.
Вы знаете его имя? спросила я.
Его зовут Ахмет, он является уроженцем Алжира и часто бывает с торговыми караванами в Иране и Аравии.
Но как этот человек оказался здесь?
За очень большие деньги он пообещал неким людям, которые не имеют право находиться в Шамбале, на этой священной Земле Древних Учителей, указать путь сюда.
Но зачем?
Шримати всё так же грустно посмотрела на всех присутствовавших.
Чтобы открыть им богатства Шамбалы. Ведь здесь очень много золота и драгоценных камней. Их размеры и цена превосходит все мыслимые и немыслимые пределы.
Я представила себе огромные кристаллы на площадях Шамбалы, в Храмах и на открытых территориях, и мне стало жутко от того ужаса, который мог бы ожидать Свободную Шамбалу в том случае, если доступ к Городу будет открыт.
Вот именно, подтвердила мои догадки Шримати Катьяяни, в очередной раз прочитав мои мысли, Вот именно, Шачидеви.
Но как же он узнал дорогу сюда? спросила я.
Когда-то Ахмет доставлял в Шамбалу фрукты и ковры, ему были доверены многие тайны, потому что Шамбала открыта и свободна, мы уважаем независимость каждой души и чтим её.
Получается, Ахмет предал нас? спросила я, и мне показалась эта мысль довольно страшной.
Шримати кивнула:
Да. И он наказан за это.
Я ещё раз взглянула на страдальца.
А где же те люди, которых он вёл сюда?
Увы, они погибли в горах под снежными обвалами из-за своей жадности.
Шримати коснулась мученика рукой и провела ладонью по его животу. Я заметила, что от её руки исходило сияние, напоминающее по форме яркий шарик жёлто-белого цвета. Соприкоснувшись с кожей умирающего, шарик-сияние растворился в его теле. Ахмет часто задышал, было видно, что ему очень тяжело, что силы покидают его.