Встретив жесткое сопротивление на центральной улице, шакалы замедлили свой бег, некоторые стали отступать и проходить через село по соседним улицам. Вскоре уже большая часть животных двинулась обходным путем, слишком пугающим противником оказался человек на горе.
За несколько минут вокруг Стива образовались целые кучи мертвых и покалеченных собак. На некоторых из них он стоял своими голыми ногами и давил тех, кто в предсмертной агонии грыз ему пятки. Весь человек с головы до ног оказался покрыт кровью, шерстью и кусками мозговых тканей. На расщепленный кол намотались кишки, но он не замечал этого, а продолжал защищать баррикаду от оставшихся особо злобных тварей.
Но вот поток шакалов из леса прекратился, еще пара минут и последний пес с визгом слетел с горы из-под дубины Стива. Человек опустил оружие и замер, тяжело дыша. Грохот битвы стих, оставив после себя стоны собак и плачь людей. Стив оглянулся. На площади круг людей распался, некоторые уже разбредались по своим домам. Несколько неподвижных тел лежало на земле, дети плакали над ними. Окровавленного старика уводили под руки с площади. Стив хотел слезть и попытаться оказать пострадавшим помощь, но баррикада была слишком высока, голова у него закружилась, и он покатился вниз, его привалило какими-то вещами, и последнее, что он увидел были несколько человек спешивших к нему, а затем наступил мрак.
Первое, что пришло в голову Стиву, когда сознание вернулось: «Что-то последнее время я часто стал отключаться, надо бы взять тайм-аут». Вокруг царил полумрак. Воспаленные веки словно налились водой, все тело ныло. Он приподнялся на локтях, присмотрелся. Все понятно. Он снова в «своей» хижине. Рядом с ним еда, но есть не хотелось, хотелось укрыться, потому что было холодно.
Стив услышал какие-то шорохи позади и испуганно вздрогнул. Он обернулся, чтобы увидеть, кто там, но толи сумерки были слишком глубоки, толи в глазах у него мутилось, но только как он ни старался, ничего не мог разглядеть. Ему нужно было знать, что происходит, но мысли путались, текли медленно. Текли и журчали, как вода. Нет, это не его мысли, это вода льется в сосуд.
Он пошатывался на одном локте до боли всматриваясь в том направлении, откуда доносились звуки, но ничего. Вдруг, прямо на него двинулось большое пятно. Стив отпрянул и повалился навзничь. Кто-то склонился над ним с большой глиняной миской в руках. Стив с трудом моргнул распухшими веками, и разглядел знакомое ему лицо дочери вождя. Оно почему-то сегодня улыбалось ему.
Как ты чувствуешь себя, Мальпомена. Спросила вдруг девушка нежным певучим голоском.
Стив подумал, что он видимо бредит или галлюцинирует, или то и другое вместе, но все-таки ответил:
Так, будто меня собака укусила.
Он сказал это так хрипло и тихо, что сам засомневался его ли это голос.
Над этим нам придется еще поработать! Немного удрученно произнесла девушка.
Согласен, с голосом действительно творится неладное.
Стив было подумал, что у немойцев появилось чувство юмора, уже второй раз он повстречал тут шутку. Видимо, он их знал не достаточно хорошо. Но девушка больше не улыбалась, а напротив, с печалью смотрела в сторону его ног. Стив же все еще ощущая привкус последней шутки, слегка приподнялся и тоже глянул на ноги. То, что он увидел его совершенно не обрадовало. Обе ноги распухли, как две мраморные колонны. До самого колена они были покрыты множеством черных дырочек из которых сочилась неприятного цвета жидкость. К горлу подступила тошнота. Стив откинулся назад и начал глубоко дышать, чтобы совладать с паникой и рвотным рефлексом.
Девушка заметила его реакцию, и успокаивающе положила ему холодную руку на лоб.
Не волнуйся, Мальпомена, самое страшное уже позади. Боги сохранят твои ноги, нужно только немного времени и терпения.
Меня зовут Стив. Недовольно буркнул он.
Для нас ты всегда останешься Мальпомена. Упрямо, но нежно настояла она.
Я не знаю этого слова. С досадой, словно ребенок, пробубнил он, блаженно прикрывая глаза и млея от прохлады ее руки.
Мальпомена значит Человек-скала. Гордо произнесла она, и он понял, что эта гордость за него.
Ему было так приятно поговорить теперь, но силы почему-то покидали его, тяжелая дрема наваливалась ему на грудь. Он попытался еще что-то сказать, но из горла его вышли только пара нечленораздельных звуков, прежде чем он заснул тяжелым воспаленным сном.
Потом он просыпался. Это происходило несколько раз, и всякий раз он, томимый жаждой, выпивал из рук девушки какой-то наркотический напиток и вновь забывался в бреду. Сколько раз повторялся цикл, Стив потом вспомнить не мог. А запомнился ему тот момент, когда по пробуждении ему не предложили чаши забвения.
Стив открыл глаза, и к своему удивлению, обнаружил у своего ложа вождя племени. Мидо-домуни тихо сидел напротив него и смотрел ему в лицо немигающим взглядом.
Мидо-домуни. Еле слышно прохрипел Стив.
Вождь почтительно кивнул.
Мальпомена. С расстановкой произнес он в ответ.
Стив попробовал улыбнуться, запекшиеся губы треснули, и по подбородку побежала горячая струйка крови. Откуда-то сзади возникла рука и нежно промокнула кровь пучком сухого мха.
Ты сильно удивил нас, Мальпомена, заговорил снова вождь. Только воины Немою способны на подобные поступки. Можно обмануть одного человека, но невозможно обмануть целое племя. Ты Немою, Мальпомена, и нам это теперь совершенно ясно. Мидо-домуни гордо поднял свое лицо к небу, и в этом жесте Стив прочитал абсолютную непоколебимость.
Когда вождь сделал паузу, чтобы Стив мог высказаться по этому поводу, тот только продолжал тупо и спокойно за ним наблюдать. Спорить Стив не собирался, не до этого было. Улыбаться не мог, потому что губы саднили так, словно их разбили прикладом.
Я долго размышлял о нашем последнем разговоре, продолжал Мидо-домуни, и наконец, мне все стало ясно. Оуни выбрали тебя, чтобы ты стал спасителем нашего племени и почетным представителем Немою.
Видимо глаза Стива непроизвольно расширились от удивления, потому что вождь поднял руку, чтобы остановить возможное несогласие.
И не спорь со мной! Совет племени вынес такое решение, не я. Хотя, он почесал макушку корявым пальцем, будь моя воля, я, возможно, тоже пришел бы к подобному решению. Но не хочу утверждать, что я также мудр, как совет всего племени.
И что теперь? с трудом выговорил Стив.
Если захочешь, можешь жить с нами. Почетный член племени всегда будет сыт, и никто не заставит его делать то, что ему не по душе Мидо-домуни хотел еще что-то рассказать о почетном членстве, но Стив перебил его:
Я могу уйти. Толи спрашивал, толи утверждал он.
Вождь немного опешил, от такого прямого разговора. Казалось, что расставание со Стивом совсем не входило в его планы. Он немного поморщился, пожевал по стариковски беззубым ртом язык, и нехотя кивнул.
Отлично Стив устало откинулся на своем ложе, перед его лицом появилась знакомая уже мисочка с наркотиком. Он безропотно принял ее содержимое и погрузился в калейдоскоп наркотического сна.
Проснулся Стив перед рассветом. Прохладная ночная мгла уже начала сереть, и контуры предметов в помещении стали проступать. Снаружи уже доносились пока одинокие и редкие крики пробуждающихся птиц. Где-то в глубине хижины тихонько посапывала дочь вождя. Все эти несколько дней, пока он боролся с воспалением, она была неизменно рядом, и он поневоле проникся к ней нежными чувствами, впрочем, не столько как к девушке, сколько как к другу или сестре. Он мало что помнил из этих дней, но ее забота и нежность остались в его памяти, и теперь грели его душу. Он лежал и слушал, как она дышит в темноте, и тихая радость наполняла его сердце. Давно он не испытывал таких приятных эмоций.