Так вот, эту вторую твою половину, ты будешь проигрывать мне в карты, ну разумеется, под обильную выпивку и под хорошую закуску. Все до копейки. Не исключено, конечно, что я какую-то сумму буду тебе занимать, на мелкие расходы, но, разумеется записывая всё в амбарную книгу. Ибрагим подумал и спросил
Чем же я буду отдавать, если все буду проигрывать до последней копеечки? А во вторых зачем проигрывать я и так вынужден буду отдать все как любой арестант?
Э нет! Если ты все отдашь, то это будет грабеж заключённых, или взятка, а проиграешь то это законный карточный долг! А на счет амбарной книги все в жизни может случиться. Вот когда ты шел ловить рыбу, разве думал, что в смежном государстве тебя осудят за шпионаж? То-то! А теперь подумай, то ли правитель того то ли губернатор сыграет в ящик, и ты ну, почислишься еще шпионом лет пять, или шесть и отпустят тебя на вольные хлеба. Вот тогда-то я и предъявлю амбарную книгу. Конечно я все сразу требовать не буду. Будешь отдавать частями
Господин старший надзиратель, а если не дай Бог я, или вы того?.. спросил робея Ибрагим
Ты что, с ума сошел?! аж подпрыгнул старший надзиратель ну впрочем, про себя как хочешь, а вот на счет меня ни-ни!
Он разлил содержимое штофа в рюмки и сказал выпьем на брудершафт и будешь называть меня на ты. Мы ж теперь друзья, хоть ты и заключенный. Да и я тоже тот же заключённый. Сижу вот здесь вместе с вами всю жизнь.
Выпили, изрядно закусили и легли отдыхать на разных диванах в гостиной господина старшего надзирателя. Его жена несколько раз приходила, как бы отгоняя от каждого мух и приценивалась к Ибрагиму. Решила, что он излишне староват, а там чем чёрт не шутит!
Между прочим Ибрагим спрашивал «не опасается ли начальство тюрьмы что я сбегу при такой плохой службе охраны»? На что тот отвечал «Ну сбежишь на пару дней, а потом и сам же вернешься. Заключенным нужно создавать такие условия, чтоб они после исполнения наказания сами же просились обратно! Так-то друг, арестант, дела такие-то!
И пошла заключенная жизнь Ибрагима. Он подковывал лошадей, проигрывал заработанные деньги старшому надзирателю, иногда ночевал в камере, иногда после изрядной пьянки на диване старшего надзирателя. К его жене упаси Бог! Хоть она и была не в меру обмазана не израсходованным любовным клеем. Не хотелось ему менять уклад жизни. Он только тосковал по своим родным сыну, невестке и внукам, и молил Бога, чтоб кто нибудь из нужных людей сыграл в ящик хоть и жалко их. Но к себе жалости больше!
Младший полицейский при встрече здоровался с ним за руку и спрашивал нет ли каких жалоб на быт заключенных. Получив ответ, что все в порядке, добавлял
Вот видишь как хорошо, что я тебя поймал, а за первую встречу прошу извинить меня, я вырабатывал тактику. Надо же на ком-то набивать руку, а государственных преступников, раз, два и обчёлся.
Да ладно, чего уж там ответил Ибрагим придёт время сочтёмся.
«Придёт время», младший полицейский принял как угрузуу и сказал
Ты что, ты что?! Ты хочешь, чтоб я второй раз тебя разоблачил? Уж тогда не отвертишься.
Потом заглянул Ибрагиму в глаза, заискивающе улыбнулся и ушёл.
Что касается следователя, то тот интересовался где Ибрагим научился делать такие подковы? Лошади как барсы по горам ходят, когда он выезжает с женой и всем своим семейством на охоту. А получив ответ, что это его собственное ноу хау, хлопал Ибрагима по спине и непременно спрашивал, что подавали на обед и не был ли пережарен антрекот.
Потом сообщал еще, что лично он антрекот любит с кровью, за что его близкие называют сатанистом. И улыбнулся. Да, там тебе недостройку полуразрушенную выделили. Если отремонтируешь, можешь спать не в камере. Отмечайся только.
Петушиный Старичок знал уже всю его подноготную. Переговорили обо всем. Он обещал, даже не ожидая окончания срока приговора, взять что-то вроде командировочной, пересечь границу, и наведаться до родственников Ибрагима.
Граница она то что? Сегодня здесь, а завтра смотри отодвинули то в одну, то в другую сторону. Зависит от того, где живет пограничник. И бывает даже так, что ты и границу не пересек, а уже в другом государстве. Знать надо!
Да еще старичок рассказал про уклад данного государства. Вот ты много видел здесь заключенных, говорил он, только ты и я, а по бумагам числится пару тысяч, потому, что государство должно быть строгое! И на всех арестантов государство выделяет деньги! А наш каземат, ты что думаешь одно учреждение как бы не так! Это прокуратура раз. Камера предварительного заключения два. Следственный изолятор три. Суд четыре. Тюрьма, где отбывают срок самые опасные преступники пять. Отдельный лагерный пункт, где работают заключенные с несколькими бараками и столовой шесть. Расстрельный пунк семь. Филиал юридического факультета восемь. Полицейский участок девять и еще две какие-то организации, я их не запомнил. И вот получается больше одиннадцати учреждений! И должностей там уйма! А ведь на самом деле только наш маленький каземат. Но это хорошо отсюда и суп с индейкой!
Ибрагим только мотал головой и думал «Это ж надо! Какое разумное устройство государства!»
Старичок отпросился у старшего надзирателя на неделю, предварительно наловив много рыбы для тюремного начальства. Именно так первый раз дядя Гыба и тетя Луза застали старичка с петухом у себя за сараем. А втрой раз уже не застали, но и детей не оказалось на месте.
Глава 13. Первые шаги после похорон Андро-Нины
Первые минуты, пока Андро-Нина убегала с места своих похорон, вернее со своей могилы на поповском коне, она почти ничего не чувствовала и почти ничего не соображала кроме того, что нужно бежать! Она смутно помнила похороны мужа, помнила, что заболела, помнила какую-то женщину вливающую ей в рот отвратительную смесь и все смешалось! Она даже не могла ясно осознать, что лежала в гробу и, что ее подлая целительница хотела ограбить уже, на взгляд целительницы, остывший труп. А она лишь проявила инстинктивную самооборону. Постепенно сознание восстанавливало понятную картину событий. Она не могла сильно возмутиться, потому, что чувствовала постепенный упадок сил. Очень хотелось есть и пить.
Проскакав часа полтора Андро-Нина услышала слева журчание ручейка в зарослях орешника. Заехала, спешилась и привязала коня к стволу ореха. Вышла на дорогу, приложила ухо к земле. Было тихо. Напилась из ручья воды, что бежал между травой и очень захотелось есть. Сводило желудок. На дереве орехов еще не было, но рядом росли заросли иван-чая. Она ломала стебли иван-чая сдирала зубами и руками его неплотную кожуру и жадно поедала мягкую сердцевину. Сил как бы прибавилось, но сильно тошнило. Конь тоже щипал траву.
Проскакала еще часа два и стало рассветать. Вдали показались редкие домики деревни или хутора. Она подъехала к первому попавшему домику, заглянула в окно. Оно было завешано какой-то тряпкой, но чувствовалось что там горит свеча.
Дверь была не запертая. Анро-Нина чуть толкнула ее и дверь открылась. Наступивший рассвет и горевшая на столе свеча позволила различить предметы и оценить ситуацию.
За столом сидели три мужика. Два положив голову на стол дремали, третий бодрствовал. Стояли две пустые бутылки, лежал хлеб, лук и сало. В Андро-Нины от запаха хлеба чуть закружилась голова.
О, к нам куколка пожаловала! Вот тра-ля-ля! воскликнул бодрствовавший, остальные подняли головы.
Мужчины, я очень голодная, продайте мне немного хлеба и сала и она бросила на стол мелкую золотую монетку из кошелька целительницы. Такой поступок был напрасным!.
Так у нее еще и золото есть! Ну ка иди сюда, детка, мы ощупаем курочку, где там золотые яички спрятаны? Петро заходи с другой стороны!