Винтовая лестница тянулась высоко, теряясь в своих извивах. Через равные промежутки лестница прерывалась просторными круглыми площадками с круглыми дверями. На одной из этих площадок стражник остановился и толкнул круглую дверь.
Я только-только попал в этот мир, но меня уже втянуло в жернова местного правосудия. Радовало, что, по всем приметам, оно здесь вершилось быстро.
3. Быстрый суд и долгое наказание
Мы вошли в просторное помещение, похожее на храм Двенадцати Тысяч Создателей. В высоких арках так же стремительно бежали облака и пробивались яркие лучи солнца. Только стены и пол здесь не украшены иероглифами озарений и узорами. На одной стене разместились массивные объёмные иероглифы, означавшие «Обвинение и Правда».
Вдоль стен рядами стояли деревянные скамейки. Мои родители уселись рядом друг с другом. Отец взял ладонь матери в свою. Оба с тревогой уставились на меня.
Кроме нас в зале присутствовало несколько стражников, один из которых откровенно дремал, сидя на скамье и свесив голову. И десятка два незнакомых людей разного возраста, одетых в разнообразные туники, плащи и халаты. Я не слишком вглядывался в их наряды, но подметил, что никто не носил штаны.
Особенно выделялся многослойный халат одного толстого господина, украшенный таким количеством золотых узоров, что блестел в лучах солнца, как диско-шар на танцполе, отбрасывая на стены дрожащие солнечно-золотые отблески.
Стражник поставил меня в центр площадки и ушёл. Тут же передо мной выросло два огромных плоских камня. Мало того, что они походили на высокие надгробия, так и появились из каменного пола со скрежетом и скрипом. Я в испуге отскочил, что вызвало насмешки зрителей.
Кто-то рассмеялся:
«Первый раз, что ли?»
На первом камне со скрежетом проступил объёмный символ «Обвинение». Под ним, с едва слышим шорохом, вылупились ряды иероглифов, описывающие моё преступление.
Я перевёл взгляд на второй камень. На его гладкой поверхности торчал символ «Правда» без какого-либо пояснительного текста.
Между камнями встал пожилой и лысый мужчина, облачённый в тёмно-синюю тунику, усыпанную мелкими узорами из символов Обвинения и Правды.
Меня зовут Салуин Коут, объявил он. Моё предназначение: Помогающий Богам. Я буду вершить уравнивание Обвинения и Правды на Пути Самирана, сына Похара Те-Танга и Мадхури Саран.
Из этого я понял, что лысый мой судья.
Ты впервые на пути Обвинения и Правды, лениво, сказал Салуин Коут. Поэтому я должен спросить, знаешь ли ты, как вершится правосудие?
Не очень Я ведь впервые тут.
Судья недовольно вздохнул и пояснил:
В Прямом Пути произойдёт сравнение твоих утверждений и мыслей с утверждениями и мыслями тех, кто обвинил тебя в преступлении.
А кто меня обвинил? спросил я. Хотя на самом деле было интереснее узнать, как можно вообще сравнивать чьи-то мысли?
Четыре родственника погибших недавно людей, и небесный стражник, поймавший тебя на воровстве «уходящих граней».
Что такое уходящие грани? спросил я.
Лысый заметно удивился:
Грани умирающих людей.
То есть, грани можно забирать у других?
Судья то ли ужаснулся, то ли рассердился:
Мальчик, не пытайся заболтать простое дело, наставительно сказал судья. Ты попытался отнять грани через грязное колдовство. Но доблестный небесный стражник Илиин вовремя прервал тебя.
Суть моего страшного преступления стала чуть яснее: меня обвиняли не в воровстве, а в попытке воровства.
Ну, с безразличной нетерпеливостью спросил судья. Ты ознакомился с обвинениями?
Да, ответил я. В свою защиту хотел бы сказать, что
Властным взмахом руки судья прервал меня:
В твою защиту будет говорить Правда. А ты помолчи.
Откуда из зала я услышал нервный смешок:
Молодёжь уже вообще перестала уважать традиции предков.
Воспитание молодых обязанность взрослых, ответил другой голос. Обвинять надо не парня, а его родителей, которые не воспитали его в уважении к Создателям.
Верные слова, уважаемый.
Плита с символом «Обвинение» снова зашуршала. Иероглифы, описывающие моё преступление, стёрлись. На их месте выросли новые:
ОБВИНЕНИЕ САМИРАНА,
СЫНА ПОХАРА ТЕ-ТАНГА И МАДХУРИ САРАН.
ГРЯЗНОЕ КОЛДОВСТВО. ОБВИНЕНИЕ ОТ ПРЯМОГО ПУТИ.
ОСКВЕРНЕНИЕ ХРАМА. ОБВИНЕНИЕ ОТ СОСЛОВИЯ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЯ «ПОМОГАЮЩИЕ СОЗДАТЕЛЯМ».
ВОРОВСТВО ГРАНЕЙ. ОБВИНЕНИЕ ОТ РОДСТВЕННИКОВ ТЕХ, ЧЬИ ГРАНИ ОН ПРИСВОИЛ.
И последний пункт обвинения, который снова напомнил мне нашу родную судебную систему:
СОПРОТИВЛЕНИЕ ПРИ ВЗЯТИИ ПОД СТРАЖУ. ОБВИНЕНИЕ ОТ НЕБЕСНОГО СТРАЖНИКА ИЛИИНА РАТТАРА.
«Сука, Илиин, подумал я. Сам избил меня, да ещё и обвинил!»
Ты можешь отвергнуть последнее обвинения, сказал вдруг судья. А так же выдвинуть своё. Хочешь обвинить небесного стражника Илиина в нанесении побоев?
Я задумался. Стоило ли усложнять дело? При том, что я понятия не имел, как будет доказываться точка зрения каждой из сторон.
А как я докажу, что Илиин меня избил?
Снова волна шёпота зрителей за моей спиной.
Этот паршивец считает Помогающих Создателям дураками! отчётливо произнёс кто-то.
Чей-то одобрительный смех, сопровождаемый дребезжаньем металла, поддержал его. Кажется, смеялся тот толстый и золотой господин.
Доказывать ничего не надо, пояснил судья. Твои слова и слова Илиина будут сравнены с Правдой.
Звучит обнадёживающе, но что это значит?
Судья монотонным голосом проговорил:
Линия Морального Права, которую ты можешь увидеть своим Внутренним Взором, сохраняет каждый шаг, каждое озарение и поступок в любой момент бытия прирождённого жителя Дивии. Все следы остаются на Всеобщем Пути. Любые слова и утверждения могут быть сравнены с Правдой и оценены.
Вы хотите сказать, что Всеобщий Путь и так знает, что произошло в храме Двенадцати Тысяч Создателей? изумился я. К чему же суд?
Как к чему? удивился судья. Ты же творил грязное колдовство.
Не сказать, что мне стало намного яснее, но я не мог отделаться от ощущения несуразности происходящего. Конечно, в разных культурах приняты свои судебные нормы. В некоторых мирных культурах моего времени вообще принято побивать камнями без суда и следствия.
«Офигеть! подумал я. Меня будут судить неизвестно как и неизвестно за что, опираясь не на факты, а на какое-то моральное право».
Самиран, спросил судья. Разве родители не нанимали тебе учителей? Почему ты не знаешь ничего? Ведь Прямой Путь и его бесстрастное и неподкупное суждение это одно из множества великих отличий между нами, прирождёнными жителями Дивии, и всякой грязью, которая живёт в тени нашей летающие тверди!
Я лишь пожал плечами: откуда мне знать, чему учился Самиран.
Ты готов сравнивать Обвинение и Правду?
А давайте, заявил я. Чего время тянуть?
Лысый приободрился:
Правильный ход мыслей, мальчик.
Тут со скамьи поднялась мать Самирана. Опять я залюбовался ею. Кажется, все мужчины в зале залюбовались.
Я обвиняю небесного стражника Илиина Раттара, в том, что он причинил побои моему сыну, а так же ложно обвинил его в сопротивлении. Путь знает, у кого правда.
Лысый судья тяжело вздохнул: судилище затягивалось.
Уважаемая Мадхури Саран, вы уверены? Может, не надо? Дело-то ясное Грязное колдовство не сдуть каким-то там обвинением в побоях.
Делайте свою работу, уважаемый, ответила мать.
Ладно, сдался лысый. Вносите свою правду.
Мать подошла и встала рядом с надгробием «Правда». Потом положила ладони на пустую каменную поверхность. Раздался скрипучий шорох и на поверхности начали множиться иероглифы. Растекаясь по камню, они выстраивались ровными столбцами, складываясь в осмысленный текст.
Часть столбцов она стирала и заменялась новыми. Иногда меняла их местами. Мне было ещё сложно следить за смыслом всех иероглифов, я понял лишь, что мама Самирана вдумчиво и подробно описывала состояние моего телесного здоровья, упоминая все ранения внутренних органов, царапины и рубцы, «наспех залатанные неумелой и вялой рукой».