После этого девочка налила себе и брату прохладной воды из пятилитровой бутыли и залпом осушила свой стакан, мысленно задаваясь с Даней одним и тем же тревожным вопросом: «Где же мама?»
****************************************************************
Оказавшись на подземной парковке своего дома, я заглушила мотор «Мини Купера», вышла из машины и поднялась на посыпанное песком крыльцо дома. Неожиданно я заметила неподалёку от дома мужчину и женщину, которые что-то живо обсуждали и перекладывали из большой чёрной сумки в багажник своего автомобиля. Женщина, видимо, ощутила на себе мой взгляд и обернулась, оценивающе посмотрев на меня, от чего мне почему-то стало не по себе, поэтому я спешно вошла в окутанный тьмой вестибюль дома и включила на мобильном телефоне фонарик.
Увиденное в вестибюле тут же заставило меня оцепенеть от ужаса, и какое-то время я неподвижно стояла на месте, высветив в темноте лучом фонарика лежащее у стойки консьержа тело Матвея Алексеевича. Вокруг головы пожилого мужчины виднелась растёкшаяся на сером кафельном полу лужица крови, и я знала, что должна была проверить пульс консьержа и позвать кого-нибудь на помощь, однако вместо этого инстинктивно бросилась к лестнице и побежала вверх, моля Бога о том, чтобы Даня с Лизой были в порядке.
Перепрыгивая сразу через две ступеньки, я вспомнила агрессивно настроенную толпу людей на парковке торгового центра, которая пыталась проникнуть в мою машину и взломать багажник с полными пакетами еды. Вплоть до сего момента я была уверена, что у нас с детьми имелся небольшой запас времени, пока разгорающееся на улицах города пламя хаоса, питаемое оставшимися без продуктового запаса людьми, перекинется от опустевших магазинов на близлежащие жилые дома и неизбежно доберётся до нашей высотки. Однако я не предполагала, что этот всепоглощающий на своём пути пожар из гремучей смеси массовой паники и отчаянной борьбы за выживание достигнет нашего жилища настолько скоро.
Будучи не в силах выбросить из головы произошедшее у торгового центра, я была почти уверена в том, что лежащий на полу вестибюля с проломленной головой консьерж героически отдал свою жизнь в попытке не впустить явившихся в наш дом с недобрыми намерениями чужаков. Возможно, тех самых, что стояли неподалёку от дома у машины и перекладывали в её багажник из сумки украденные у кого-то из моих соседей продукты. Вспоминая пристальный взгляд незнакомой женщины, теперь я понимала, что она высматривала у меня в руках пакеты с едой, которые я оставила в багажнике «Мини Купера» на подземной парковке.
Уверена, вслед за этой парой мародёров к новостройкам, включая нашу, потекут бурные реки из голодных людей, которые не остановятся ни перед чем, пока не получат своё, и гибель Матвея Алексеевича станет лишь первой смертью в череде жестоких и бессмысленных убийств. С этими внушающими страх мыслями я вышла на площадку третьего этажа и, освещая её телефонным фонариком, открыла ключом входную дверь своей квартиры. Едва я успела войти внутрь, как меня тут же обступили в прихожей испуганные лица моих детей, между которых гордо восседал бесстрашный Макс.
Наконец-то ты пришла! с облегчением воскликнула Лиза, словно уже не надеялась увидеть меня живой. Мы так за тебя волновались. Почему ты так долго?
Очередь в магазин оказалась слишком длинной, ответила я дочери, решив не пугать её и сына подробностями своей напряжённой поездки в гипермаркет.
К нам приходили грабители, сдержанно обратился ко мне Даня. Просили еды, обманув, что у них маленький ребёнок, а когда Лиза не открыла им, обокрали Алевтину Игоревну.
Я сказала этим людям, что у нас нет еды, но они могут вернуться позже, когда ты приедешь из магазина с продуктами, виновато добавила Лиза. Прости меня, я не знала, что это плохие люди.
Радуясь, что моим детям хватило ума не впустить в квартиру незнакомых людей и, беспокоясь при этом о своей пожилой соседке, я решила сказать Дане и Лизе правду: Еды в гипермаркете и правда не хватило всем, поэтому некоторые расстроенные этим люди уже начали ходить по чужим домам в поисках пропитания.
А где продукты, что ты купила в магазине? удивился мой сын, лишь сейчас заметив, что я вернулась домой с пустыми руками. Тебя тоже ограбили?!
Нет, хотя и пытались, промолвила я. Я оставила пакеты с едой в багажнике машины, но купила в основном сырые и замороженные продукты, потому что готовую еду разобрали к тому моменту, как я выстояла длинную очередь и зашла в магазин.
И как же мы будем готовить сырую еду без электричества? пытливо посмотрел на меня Даня.
Мы поедем на нашу дачу в Юрмалу, где будем жить в гостиной у растопленной дровами печи с неограниченным запасом воды из колонки и сможем готовить еду в казане и на мангале, озвучила я детям придуманный мною план.
А у нас разве есть на даче дрова и уголь? недоверчиво поинтересовался у меня сын.
Мы возьмём дрова, угли и жидкость для розжига на бензоколонке у нашего дома, а бумагу и зажигалки я уже купила в магазине, успокоила я Даню.
Может, нам лучше остаться здесь? спросила Лиза, не желая провести ближайший месяц в летнем домике с печным отоплением и спать вчетвером вместе со мной, младшим братом и собакой на деревянном полу гостиной.
Мы не выживем здесь без тепла, воды и готовой еды и умрём от холода, голода или рук мародёров, ответила я дочери, развеяв последние надежды той, что нам по силам переждать энергетический кризис в нашей столичной квартире. Я думала отправиться на дачу завтра утром, как только рассветёт, но мародёры уже добрались до нашего дома, и если мы станем медлить, то можем и вовсе не суметь выбраться отсюда.
Значит, мы поедем на дачу прямо сейчас? скептически спросил меня Даня.
Выезжаем, как только соберём рюкзаки с тёплыми вещами и всем, что нам может понадобиться ближайший месяц на даче, сказала я детям. Вы пока начинайте сборы, а я проверю, как там Алевтина Игоревна.
Не дожидаясь ответа своих изумлённых детей, я вышла из квартиры и подошла к двери пожилой соседки, которая оказалась не заперта на ключ. Я зашла в тёмную прихожую Алевтины Игоревны, обратилась к ней по имени, но мне никто не ответил. Тогда, подсвечивая телефонным фонариком, я внимательно осмотрела кухню с распахнутым настежь пустым холодильником, а также ванную и гостиную женщины, но, никого там не найдя, зашла в единственную в квартире спальню.
Алевтина Игоревна неподвижно лежала на своей кровати, укрывшись одеялом, а в холодной комнате бабушки чувствовался стойкий запах «Корвалола». Увидев на прикроватной тумбочке пузырёк с сердечным лекарством и пустой стакан, я подошла к изголовью кровати и вновь обратилась к соседке по имени. Алевтина Игоревна снова мне не ответила, поэтому, набравшись смелости, я поднесла ладонь к лицу бабушки и нашла подтверждение своим худшим опасениям. Моя пожилая соседка не дышала, вероятно, скончавшись от сердечного приступа после разорительного визита к ней уличных мародёров, которые забрали у доверчивой женщины всю еду.
Она хотя бы умерла быстро, и ей не пришлось на протяжении месяца мучиться от голода и холода в своей тёмной и пустой квартире, почему-то подумалось мне, словно это могло смягчить ужас увиденного мной в соседской квартире. Сперва агрессивная толпа людей у торгового центра, а теперь бездыханные тела консьержа и пожилой соседки, ставших невинными жертвами набирающего обороты безумия.
И это только первый вечер после отключения электричества. Через пару дней мародёрских налётов на беззащитные дома таких смертей в Иманте будут десятки или даже сотни. А сколько людей погибнет в Риге за ближайший месяц от холода, голода и рук не ведающих жалости мародёров, прежде чем правительство восстановит подачу электричества, и жизнь вернётся в прежнее русло? Тысяча, пять, десять тысяч человек?