Кэт, познакомься с моей подругой Авророй из Нью-Джерси. Он широко и бесхитростно улыбается ей и показывает на меня так, словно я его приз за телевикторину.
Мы так и стоим на пороге, дождь бьет в лицо. Но даже это не останавливает Кэтлин от резкого вдоха, когда она с вытаращенными глазами наконец замечает меня. Мэл слишком занят тем, что стряхивает капли со своих ботинок и трясет головой как пес. Он не осознает, в каком затруднительном положении мы все оказались по его вине.
Ты всегда говорила, что хотела с ней познакомиться, а она сказала, что у нее нет ни одной фотографии Глена. В общем, мы столкнулись в Дублине, и я решил, что сейчас самое время для воссоединения. Поблагодаришь меня после. Пряча руки в карманах куртки, Мэл подмигивает и подталкивает ее плечом.
Насчет одного моя мама была права. Уровень эмоционального развития у мужчин на нуле.
Я хлопаю глазами, стараясь не вспоминать, как отец Доэрти говаривал о ее желании побыть одной, однако Мэл упоминает, что она ужасно хотела со мной познакомиться. Только одно из этих утверждения правдиво, и я догадываюсь какое.
Кэтлин оценивающе смотрит на меня, и я не виню ее за это: я свалилась на нее как гром среди ясного неба. Однако чувствую вину за то, что не прислушалась к совету отца Доэрти. Сестра качает головой, приходит в себя, улыбается и решительно бросается ко мне с объятиями под дождь. Я пошатываюсь и обнимаю ее в ответ.
Господи. Господи. Господи. Ее объятия такие крепкие, что у меня трещат кости.
Я оттаиваю в ее руках и разражаюсь смехом и слезами одновременно. Эмоции плещут через край, но не каждый же день я знакомлюсь со своей сводной сестрой.
Да вы оба промокли до нитки! Заходите в дом! Заварить чай? Кэтлин размыкает объятия, дергает меня за руку и заводит нас в дом. Она бежит в ванную и выходит с двумя теплыми полотенцами. Мы с Мэлом с удовольствием в них заворачиваемся.
Чай! восклицает Мэл, словно лучшего предложения в жизни своей не слыхивал. Какое чарующее слово. Рори, ты знала, что Кэт здорово заваривает чай? Лучший в графстве. Без шуток.
По пути на кухню Кэт хлопает Мэла по груди и хихикает как школьница. Мы бредем по узкому коридору, где на крючках висят пальто и шарфы. Все такое маленькое, аккуратное и уютное. Дом наполнен духом семидесятых благодаря зелеными обоям, деревянной мебели и теплому свету. Он буквально напитан любовью. Видно, что тут живут люди в отличие от маминого дома в Нью-Джерси, который скорее напоминает помещение с мебелью.
Не в графстве в стране, поправляет себя Мэл.
Кэтлин хлопает Мэла по плечу и властно кладет на него руку. Вздохнув, как будто это привычное дело, он хватает ее за запястье, разворачивает и проворно прижимает к коридорной стене. Я резко останавливаюсь, наблюдая за разворачивающейся на моих глазах сценой. Мэл держит ее так, как фермер держит скот: грубо и равнодушно, но Кэтлин тяжело дышит. Полуприкрытыми глазами, в которых плещется похоть, она пытается вывести его на решительные действия. Сестра тихо стонет, вздрагивает оттого, что потеряла контроль на собой, и густо краснеет. Мэл глядит на нее как на погрызенную игрушку. На знакомую старую игрушку, которую жалко выбросить из-за воспоминаний, но играть с ней дальше уже неинтересно.
Как учеба, Кики? с горечью в голосе спрашивает он, словно ему претит морочить ей голову.
Тогда почему он все-таки морочит?
Он прекрасно понимает, какие вызывает у нее чувства, и меня это волнует, потому что я вижу, сколько он имеет власти. Кэтлин сейчас в клетке, но Мэл соглядатай, сторож, удерживающий ее в глупых мечтах и не дающий ключ.
Отлично, у нее дрожит голос. Я я пыталась до тебя дозвониться. Приходила после воскресной мессы. Твоя мама сказала, что ты занят.
Так и есть.
Но, вижу, для Авроры у тебя время нашлось. Она снова алеет. В ее голосе нет ни капли злости. Только отчаяние.
Моя преданность разрывается между парнем, которого она любит и который пытается мне помочь, и сестрой, что сходит из-за него с ума.
Она предпочитает имя Рори. Мэл убирает от лица Кэтлин локон и прячет его за ухо.
Я хочу надавать ему по яйцам, чтобы защитить ее чувства, а потом стукнуть по колену, чтобы защитить свои.
Извини, Рори. Она встревоженно мне улыбается и тут же переводит взгляд на него, словно боится, что он растворится в воздухе. Я скучала по тебе.
Она по нему скучала.
Она любит его.
Я не могу так с ней поступать. Не смогу целовать его, спать с ним или делать с Мэлом все, что заблагорассудится. Потому что я уеду, а она останется. Потому что Кэтлин славная, но даже не будь она славной, все равно остается моей сестрой.
Я бреду на цыпочках на кухню, не показывая вида, как от их вроде бы дружелюбной беседы в груди минута за минутой что-то рушится.
Останься, приказывает Мэл у меня за спиной. Тон его голоса уже не такой любезный.
Я замираю, но не поворачиваюсь. Видно, что у Кэтлин к нему сильные чувства, а я хочу показать, что не представляю для нее угрозу.
Ребят, вы вроде начинаю я.
Ничего. Мэл вносит ясность: Мы просто друзья. Верно, Кэтлин?
Она прочищает горло, разглаживая платье. Мое сердце рассыпается на части. Бедняжка.
Конечно.
Ну какой кретин. Не успеваю опомниться, как Мэл оказывается подле меня и кладет руку на мою поясницу. Он подталкивает меня к кухне, оставив Кэтлин одну. Я на ходу поворачиваюсь к сестре, и она вяло улыбается, жестом показывая идти без нее.
Я только умою лицо, бормочет она. Может, выключу радиатор. Немного взбудоражена.
Я сажусь за обеденный стол и жадно рассматриваю висящие на стенах семейные фотографии. Но на них нет никого, похожего на Глена. Только Кэтлин и ее мама, Кэтлин и их собаки, Кэтлин целует в щеку юного Мэла, на лице которого ужас и самое искреннее отвращение, как у всех мальчишек его возраста. Даже ребенком Мэл вызывает у меня трепет. Что, черт возьми, со мной не так?
Очевидно, все. Он копия моего папы.
Моя сводная сестра наливает нам чай и угощает песочным печеньем, пытаясь завести беседу. Она рассказывает, что учится на ветеринара, и шутит, что Мэл наймет ее, когда в будущем возьмет на себя бразды правления семейной фермой.
На самом деле это Мэл посоветовал мне стать ветеринаром. Помнишь, Мэл? Тот день, когда я пыталась спасти голубя? По-моему, это случилось под Рождество, когда нам было одиннадцать.
Мэл глядит на меня.
Да. Точно.
Он не помнит. С лица Кэтлин не сходит нетерпеливая улыбка.
Он просто скромничает. Мэл, погоди, пока я получу диплом. У тебя столько овец и коров. Если постараешься, от них будет много пользы. Сдача земли в аренду другим фермерам не самое удачное вложение денег. Я могу помочь.
Я музыкант. Он выливает в чай полкоробки молока и пристально смотрит на чашку. Ферма меня не интересует.
И все же иногда ты помогаешь Бойлесам.
Мэл пожимает плечами.
Да, когда им нужна помощь. А еще я иногда хожу посрать. И это вовсе не означает, что я хочу становиться сантехником.
Я прыскаю и чудом не разливаю по столу чай. Чудом.
Ну какой из тебя музыкант, Мэл? Ты не хочешь быть певцом и не продаешь свои песни, даже когда тебе поступают предложения. С красными щеками она хлопает ресницами.
Пару минут они пререкаются на эту тему, как вдруг Мэл прерывает поток вопросов Кэтлин, ее аргументов и говорит:
Мы вообще-то хотели спросить, не могла бы ты поделиться с Рори воспоминаниями о Глене. Она ведь никогда с ним не виделась. Разумеется, если ты не против.
О, конечно. Я не хотела сама поднимать неудобную тему. Она улыбается, повернувшись на стуле ко мне. Конечно, Рори, спрашивай что хочешь. Что тебя интересует?
Хм Я хлопаю под столом себя по коленке. Каким он был?
Вспоминал ли меня?
Скучал по мне?
Интересовался мной?
Лучшим человеком на свете, Рори. У нас были замечательные отношения. Папа славился язвительным чувством юмора и огромным музыкальным талантом. На самом деле я знаю только одного парня, который оказался талантливее его. Это Мэл. Папа привык называть меня наггетсом, потому что в детстве я была низенькая и пухлая. Мэл, ты помнишь? Я еще долго на него обижалась.