Совсем-совсем неплохо. А о том, что приключилось с ней в глухой предрассветный час, она, лебёдушка наша подбитая, берёзка подрытая, конечно же, не помнила ничего. Да ни в коем случае и не должна была помнить: магическое воздействие, не только излечило ей душу, но и в качестве бонуса освободило память от всякого дурного. И это, право слово, очень хорошо. Хорошо для всех: для неё, для её близких, для моего самолюбия и для спокойствия колдовского мира.
Провожая меня после завтрака к машине, Гаевский не забыл вручить конверт с оставшейся суммой. И вот что интересно: вручил уже не с той суетливой почтительностью, какую явил накануне. На этот раз он, сволочь такая неблагодарная, будто великое одолжение сделал. Но я не обиделся, нет. Больно надо. Тридцать четвёртое правило драконов гласит: "Человек не виноват, что родился на свет человеком, будь к нему снисходительным", а я древние правила чту. Поэтому ничего, разумеется, этому надменному клоуну, чья жизнь давно и навсегда разошлась с его судьбой, не сказал, лишь усмехнулся горько про себя: эх, люди-люди, вы сами себе первые враги. После чего сунул, не пересчитывая, трудовые денежки в задний карман "ливайсов", упал за руль и, простившись с хозяевами протяжным сигналом клаксона, пошёл наматывать весеннее утро на летнюю резину.
А утро в тот день выдалось на редкость пасмурным. Небо набухло чисто мочало, и казалось, вот-вот прорвётся, вот-вот заморосит. Причём всерьёз заморосит, на несколько дней. Но когда, выехав на трассу, я вклинился в поток, солнце внезапно ударило в разрыв туч-облаков и вокруг мгновенно просветлело. На душе тоже сделалось солнечно, и я подумал, что по случаю успешного окончания разбирательства вполне можно и выходной себе объявить. Утвердил это дело по праву сам себе хозяина и тут же вытащил телефон.
Однако Лера меня опередила.
– Доброе утро, шеф, – позвонив на секунду раньше, чем я набрал номер, бодро отчеканила моя верная помощница.
– Привет, подруга, – ответил я.
– Вы где сейчас?
– Где? А в самом деле, где? – Я повертел головой по сторонам. – Знаешь, здесь сосны рвутся в небо, здесь быль живёт и небыль. Похоже, я в стране оленьей.
– Ну а если, шеф, серьёзно?
– А я серьёзно. Более чем.
Прекрасно зная мои дурные повадки, спорить Лера не стала, лишь хмыкнула снисходительно – ну что, мол, с этого сумасбродного возьмёшь, после чего спросила:
– Скоро будете? – И только я собрался объявить, что у неё после вчерашнего отгула сегодня будет выходной, добавила: – У нас клиент, шеф. Точнее клиентка.
Я поморщился от досады и, пытаясь не выдать голосом глубочайшего разочарования, спросил:
– А у дамочки этой сильно горит? Может…
– У неё полыхает, шеф, – на корню убила Лера мои робкие надежды. – Это, во-первых. А во-вторых, она моя хорошая подруга и я сама её к нам притащила. А в-третьих, помочь ей сможете только вы.
– Ой ли?
– Точно. У неё, шеф, мутная запара. По нашему профилю у неё запара.
Почти два года Лера работала на меня, не имея ни малейшего представления об истинном характере моих занятий. Но с некоторых пор всё изменилась. После того, как по чужой злой воле и моему преступному недогляду стала она непосредственной участницей событий, назвать которые обыкновенными не поворачивается язык, скрывать от неё кой-какие вещи стало, по меньшей мере, глупо.
Нет, в круг посвящённых она, разумеется, не вошла и о многом, слава Силе, по-прежнему знать не ведала. В том числе о том, к примеру, что являюсь я одним из хранителей Вещи Без Названия. И о том, что на самом деле не человек, а магическим образом перемещённая в человечье тело часть золотого дракона из славного рода Огло. И о том, что мои два брата никакие мне не братья, а ещё две равнозначные сущности (по-человечьи – "я", по-нашему – нагоны) всё того же дракона Ашгарра-Вуанга-Хонгля.