И киты не покоятся на черепахе. И черепаха не плавает в океане. Враки всё это.
– Да неужели? – одними губами улыбнулась Лера.
– Точно говорю, – пропуская её сарказм мимо ушей, кивнул я. – Наглейшие враки. На самом деле Земля имеет форму перевёрнутой чашки, и сама плавает по океану вверх дном. А над Землёй висит колпак небесного свода. По своду движется солнце, Луна и планеты. Звёзды же неподвижны, они намертво прикреплены к своду и вращаются вместе с ним. Вот оно как всё устроено на самом деле, подруга.
– Ну и прекрасно, – не желая вступать в полемику, сухо сказала Лера, после чего спросила: – Ну а если серьёзно? Что там, как там с делом Вероники? Расследование продвигается?
– До упора уже продвинулось, – доложил я – Можешь позвонить и сказать ей, что всё кончено. С детьми теперь всё будет в порядке.
– Поймали колдуна?
– Поймал, – кивнул я, потягиваясь и широко зевая. – Поймал и обезвредил.
– Ой, как здорово, – обрадовалась Лера.
Действительно обрадовалась. Но как-то не очень сильно. Не так, как обычно радуется в подобных случаях. Не подпрыгнула до потолка. И вообще было видно, что чувствует себя не совсем в своей тарелке. А если точнее – совсем не в своей. Внимательно наблюдая за ней с самой первой секунды, я мог с уверенностью сказать, что девушка на сильном взводе, что просто-напросто кипит. Хотя, конечно, и делает старательно вид, что всё у неё в порядке. Правда делает это так, чтобы я всё-таки заметил, что на самом деле у неё не всё в порядке. Женщины это умеют. От природы они это умеют. В таких случаях в ход у них идут особенный взгляд, многозначительный вздох, нервический поворот головы и всё такое прочее. Лера обладает всем этим мудреным арсеналом в полной мере. И это здорово. Просто замечательно.
Подыгрывая ей в этой непростой и тонкой игре, я как бы между прочим поинтересовался:
– Ну а у тебя, подруга, как дела? Сложилось?
– Сложилось, – нервно оправив край кремовой блузку, мгновенно отчеканила она. – Кофе сварить?
– Кофе? Кофе давай. А точно всё в порядке?
– Точно. А что такое? Выгляжу как-то не так?
– Выглядишь как всегда здорово. Просто врёшь зачем-то.
– С чего вы это взяли, шеф?
– Вижу. Трудно не увидеть. Отовсюду торчат, топорщатся.
Оглядывая себя, Лера завертелась на месте:
– Где? Что?
– Чувства, – пояснил я. – Чувства оскорбленные торчат. Рассказывай давай.
– Да не буду я ничего рассказывать, – заартачилась она.
– Ну и зря. Всякой пустяшной ерундой делиться не считаешь зазорным, а когда случилось нечто особенное, вдруг рогами упёрлась. Не правильно это. Всегда когда случается беда – например, когда тоска наваливается такая, что дышится с трудом и сердце в бездну проваливается, – обязательно нужно с кем-нибудь поделиться, обязательно нужно кому-то всё рассказать. Бывает, конечно, что не с кем поделиться, но ты же ведь не в пустыне живёшь, у тебя-то есть с кем горе разделить. Так что пользуйся быстрей этой замечательной возможностью. Вот он я. Валяй.
– Ну, не знаю, – всё ещё сомневалась Лера, вернее делала вид, что сомневается.
– Не расскажешь, уволю, – пригрозил я.
Девушка фыркнула:
– Прям так и уволите. – Но после небольшой паузы уточнила: – Как подружке?
Я кивнул:
– Угу, как подружке.
Она на несколько секунд замерла, а потом дала волю своим чувствам в полной мере. Шмякнула клавиатуру об пол со всей силы и трижды выдохнула:
– Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу!
После чего сжала кулаки, воздела руки к потолку и, не имея сил ничего рассказывать, просто красноречиво вызверилась:
– Ы-ы-ы-ы! – И опять: – Ы-ы-ы-ы!
– Та-а-ак, – протянул я.