Но тут, видимо, имеем дело с какой-то психологической травмой. Настолько гражданин кого-то или чего-то испугался, что уже берегов не видит. Слетел с катушек. Штампует чисто на автомате, и остановиться не может. Случай из разряда "заставь дурака богу молиться, он лоб расшибёт".
– А почему ты, Модест Владимирович, так уверен, что это гражданин? – зацепился я за эту деталь. – Разве гражданка не может такое учудить?
– В принципе, конечно, может, – ответил Самохин, – но в данном конкретном случае орудовал мужчина.
– И откуда же у тебя такая уверенность?
– Да просто вижу, дракон. Начертила эту штуку девочка, но, выводя надписи, старательно копировала почерк взрослого мужчины. – Самохин ткнул длинным узловатым пальцем в рисунок. – Видишь, как размашисто написано. И буквы корявые, и линии широкие, и углы острые, ну и так далее, и тому подобное. Я, конечно, не бог весть какой графолог, но ни на йоту не сомневаюсь, что образец выписал мужчина. Причём мужчина высокий, с узкой грудной клеткой и слабой мускулатурой. Суходрыщ, наподобие меня.
– Хочешь сказать, Модест Владимирович, что он астеник? – для порядка уточнил я.
Самохин кивнул:
– Вот именно. Астетик. Это, судя по тому, что буквы, хотя и выведены со старанием, всё равно ходят ходуном. – Он опять ткнул пальцем в рисунок. – Вот смотри тут буква "ламед" влево клонится, а здесь – вправо. С "гимел" здесь и здесь такая же беда. Здесь вот "цид" высокая, а здесь… Сам видишь. Точно говорю, астеник чудил. Типичный.
– Ну, Модест Владимирович, это уже кое-что, – забирая у него листок, сказал я обрадовано. – Это уже зацепочка. Спасибо тебе большое.
– Это тебе спасибо, дракон, – дружески похлопал меня по плечу Самохин.
– Мне-то за что?
– За то самое. Хоть и на полчаса, да вызволил из дурдома.
Спрятав листок поглубже в карман, я из вежливости поинтересовался:
– А чего там у вас такое, Модест Владимирович, происходит, что ты вот так вот сурово об этом отзываетесь?
– Мозги насилуют, вот и злюсь. – Самохин скривился, словно от зубной боли, а затем поделился: – Поначалу какой-то специально приглашённый заграничный лапотник четыре часа талдычил про двоедушников. Перемалывал перемолотое. Тьфу, да и только. А сейчас бабка Сворогина со светлой простотой и тёмным натиском речь толкает на тему: "Трамвайный хам как типичный представитель рода энергетических вампиров". Обучает методам противодействия и нейтрализации. Мне-то это, скажи, для чего? Во-первых, сам с усами, а во-вторых, в общественном транспорте уже полвека не ездил. Не ездил и не собираюсь. Вот. Да и вообще… Эй, служивый, не подскажешь, для чего мне это всё?
Последний вопрос был адресован, разумеется, не мне, а Уломе, он и ответил:
– Для общего развития. – После чего поднял взгляд от монитора и обратился ко мне: – Егор-братишка, ты поделиться информацией не желаешь? Дело, по всему видать, тебе прибыло не шутейное. А ну как вдруг это наша тема?
Значит, всё-таки подслушивал, подумал я. И так ему ответил:
– Может, Боря, тема и ваша. Вполне допускаю. А только ничего тебе не скажу. И не обижайся.
– Вот если не объяснишь, тогда обижусь, – пообещал молотобоец.
– А чего тут, Боря, объяснять? – Я пожал плечами. – Тут нечего объяснять, тут и так всё понятно. Вы же, дай вам отмашку, детишек начнёте спасать с таким ражем, что они у нас разом поседеют от страха. Вы же тонко делать ничего не умеете, вы же всё с размахом делаете. С привлечением всех возможных сил и с применением тяжёлой артиллерии. А затем последствия своих действий с таким же усердием неимоверным и устраняете.